- Может они не хотели привлекать некромантов? - предположил Альбус. - Голема, насколько я помню, и с помощью другой магии можно слепить в кучу...
Мираклий кивнул неохотно.
- Ну так себе версия. Пока слишком уж невнятная, - поморщился Сеор, - И не понятно, чем и зачем они на сторожа воздействовали. И на ведьму. Как вообще можно изъять магию? У тебя были подобные случаи? - обратился он к боевику.
- Ни разу, - развел руками дин Ворхельм. - Это же невозможно.
- Ага, ага, - хмыкнула фея.
- Тилль? - нахмурился бородач.
- Ну… - протянула Тилль с тем же акцентом, что и у мужа, и поежилась под перекрестными взглядами, - Что вы так смотрите? Крестных фей обидеть каждый может, мы поднаторели в способах защиты. В общем, есть у нас один артефакт, который в состоянии… лишить мужской силы.
Теперь поежились все мужчины в комнатае. Сеор даже отодвинулся от фейки, а Мираклий и так сидел на максимально возможном расстоянии.
- Тилль? - чуть угрожающе рыкнул бородач.
- Не рычи так, - явно привычно отмахнулась разноцветная, - Мы не обязаны сообщать Ордену о каждой разработке.
- Вообще-то обязаны. По закону. О каждой, которая имеет серьезные последствия…
- Тогда, считай, я тебе о ней сообщила, - показала язык “степенная” мать семейства, - И вообще, мужская сила не навсегда уходит, так что это не та разработка. Но у используемого воздействия есть такой любопытный побочный эффект.... магия тоже пропадает.
- Тоже не навсегда?
- Ага. Но сам факт...
Сам факт никого не обрадовал.
Сеор принялся договариваться с феей, чтобы эту разработку предоставили в агентство для дальнейшего изучения. И расспрашивать Альбуса о каких-то их методиках поиска и привлечения улик - складывалось впечатление, что в Асарбиме улики на зов прибегали, как голодные коты. Ну а мы с Мираклием оказались не у дел... Хотя это мне делать нечего было, а вот некромант продолжал клубиться темнотой и давить взглядом. Отчего фейка, кажется, начала нервничать, а боевик - напрягаться.
Я не выдержала.
- Мы пойдем? - встала и спросила у главы, - У нас еще много работы с дин Риорданом.
- Да-да, идите, - рассеянно отмахнулся Сеор.
Тилль явно хотела что-то сказать, но некромант сделал вид, что не заметил этой попытки.
Перетек в положение стоя и вышел за мной.
И уже за дверями уточнил.
- Много работы, да?
- Мне показалось, что ты не хочешь там оставаться, - пожала плечами.
- Может я сам буду решать? - процедил мужчина. Угу, сам. И клубок еще темнее стал. Как я раньше не замечала, что он довольно эмоциональный?
Или это только сегодня?
Что-то кольнуло внутри по этому поводу. Неприятное.
- Конечно, сам, - кивнула, - Можешь даже решить, что хочешь назад в кабинет главы. Еще пообсуждать чего-нибудь. А можешь пойти со мной в библиотеку и... чай выпить.
- Чай? - некромант хрипло и как-то совсем ужасно рассмеялся. И пошел он… ну да, в библиотеку. Первым. Как-будто это он предложил. И решил сам. Что ж, если ему поможет чувствовать себя хозяином положения…
В библиотеке-кабинете было хорошо. Тепло, уютно, книжки щебечут… И чай уже готов - специальный камень держал витиеватый чайник теплым. И никто не кусает…
Я налила Мираклию крепко заваренного напитка - он ничем не отличался от земного - а потом подумала… И добавила в него щедрую порцию настойки.
Бровь Риордана взлетела вверх:
- А ты точно психолог?
Хмыкнула.
- Не сегодня. Сессию мы, считай, еще два дня назад провели, так что позволь мне побыть просто хозяйкой. Но если ты захочешь поговорить, я готова. Хоть как психолог, хоть как человек.
Скривился.
Его слово “человек” задело?
Но чашку со специфическим коктейлем из моих рук принял. И на “наш” диван сел. Я тоже примостилась - на другой стороне. Взяла свои блокноты и принялась просматривать записи, с головой погружаясь в работу. Не забывая о его присутствии или переживаниях, нет… Я именно так и помогала. Не так уж много, порой, надо, когда внутри тяжело и непонятно.
Просто чье-то присутствие рядом.
Уютное молчание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Горячий чай с настойкой…
- Некроманты не чувствуют.
Даже не вздрогнула. И не повернулась к нему, лишь тихонько отозвалась:
- Не должны чувствовать. Это вы сами так себя убедили, так ведь проще для контроля. А вы фанатики в этом смысле…
- Чувства, эмоции и наша магия несовместимы…
- Жизнь тоже не слишком совместима с вашей магией, но вы же живете. Не существуете. И, что бы ты ни думал, чувствуете.
- Я должен держать это под контролем.
- Да пожалуйста, - я отложила свои записи и повернулась к откинувшемуся на спинку дивана некроманту, который невидяще уставился в потолок, - Только ты не совсем корректно понимаешь контроль. Здоровый контроль - это не про подавление или защиту.
- А про что?
- Давай лучше я спрошу. Где с твоей точки зрения больше контроля - там, где нет вообще ничего, пустота? Или где есть что-то, но осознанное тобой и выданное в мир в той степени, которую сам сочтешь нужной?
Молчит.
А я говорю тихо:
- Чрезмерный контроль часто возникает из страха перед неопределенностью. Чем более неопределенны чьи-то чувства, тем больше желания их жестко контролировать, ограничивать. Непонятное же...
- Я не испытываю страха…
- Всем мы испытываем страх - просто не всегда находим сразу, чего боимся. А еще множество других чувств испытываем. И не всегда понимаем, как они называются. Не всегда знаем, как с ними справиться - может проще не заметить? Злость, обида, ненависть, раздражение, презрение, тревога, отчаяние, любовь, уныние, радость, разочарование, скука, удивление, энтузиазм, счастье, триумф, интерес, опустошенность, зависть…
- Как на счет желания? - Я и не заметила, что он придвинулся. Очень близко. - Похоть, влечение, тяга? Твоя правда, Сартр, мне стоит получше присмотреться к тому, что я испытываю.
Теперь я на спинку дивана откинулась, а он - навис надо мной. Глаза горят самой Тьмой, а губы искривлены в привычной мне усмешке. Значит ли это, что он пришел в себя? Не уверена.
- Ты слишком однобоко все воспринял, - шепчу почему-то прерывисто.
Теряюсь. И от этого резкого перехода от апатии к мужской агрессии, и от того, что мне, неожиданно, нравится его запах и то, как выглядит его линия подбородка и губы...
- Ну надо же с чего-то начинать. Ты же мне поможешь? Хоть как психолог… хоть как человек?
И почему последнее слово звучит даже без пренебрежения?
И почему я даже не пытаюсь уклониться, когда Риордан прижимает свои прохладные губы к моим - горячим и сухим?
Поцелуи бывают разные
У его поцелуя привкус одиночества.
И мое короткое помешательство тут же сходит на нет.
Мираклий дин Риордан привлекательный, взрослый. Думаю, многие хотели бы видеть его в своей постели, а у меня давно не было мужчины… но я не хочу становиться для него лишь способом доказать, что он привлекательный и желанный.
Я даю себе несколько мгновений почувствовать его близость. И вкус. А потом мягко отталкиваю от себя - он не сопротивляется. Отодвигается на прежнее место и смотрит на меня.
- Ты же сама говорила, что не надо подавлять свои чувства, - на его лице - непроницаемая маска.
- Но это не значит, что мои желания и чувства вдруг перестают иметь значение, - отвечаю спокойно, - А я не хочу целоваться с тем, кто не может произнести даже моего имени. И с тем, кто целует от злости на прошлое, а не ради удовольствия в будущем.
- Терпеть не могу психологов, - сообщает мне Риордан и укладывает голову на спинку, прикрывая глаза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- А я, представляешь, по должности вроде как не имею права терпеть не мочь кого-то, - почему-то мне смешно. И совсем не обидно. А еще любопытно, конечно, но лезть в этот мрак без приглашения…
- Мы встречались с Тилль. И даже собирались пожениться.
