Закончив прическу, заклинатель удалился, оставив ее наедине с невеселыми мыслями, чтобы вымыться самому. Вернулся в новом халате из серой блестящей ткани, опоясанный по тонкой талии широким поясом с золотой эмблемой пятиконечного листа, с непонятной надписью. Очень бледный, с идеальной прической, собравшей часть волос под золотой ажурной заколкой, другую оставив черным водопадом спускаться по спине до бедер.
— Я готова, — серьезно и тихо сказала Эмма. — не беспокойся, я догадалась, что следующим будет испытание болью.
5.5
— Ваше мужество достойно восхищения, госпожа, — поклонился Адам. — Но не стоит волноваться. По ошибке недостойного слуги вы испытали достаточно боли во время бега. Субстанция Хуа напитана этими ощущениями, не хватает совсем другого. Слуге необходимо покинуть госпожу на короткое время.
— Адам, ты никогда не отвечаешь на прямой вопрос. Я уже поняла, что на тебя нельзя давить, но прошу, пожалей меня. Не уходи никуда, не оставляй меня одну.
— Времени совсем мало. Слуга сделает все возможное для спасения госпожи.
Эмма резко выдохнула и напомнила себе, что ей нужно довериться Адаму. Другого выхода нет.
— Хорошо, не буду мешать.
Адам резко поклонился и направился к выходу из домика. Эмме резко стало не по себе в пустой комнате с застеленной кроватью в нише и приглушенныс светильником в углу. За окном, закрытым листком непрозрачной бумаги, стояла непроглядная темень.
— Скажи, хоть, куда направляешься?
Адам замер, сжал кулаки, словно вопрос кинжалом вонзился под лопатку. Обернулся на нее с больным взглядом, перепугавшим Эмму, вернулся рывком и упал на пол в глубочайшем поклоне.
— Слуга заслуживает наказания! Ударьте меня, госпожа!
Он поднял руку и отвесил себе увесистую пощечину, оставившую красное пятно на щеке. Эмма схватила его за запястья, с силой прижала к коленям.
— Прекрати! — испугалась она.
— Слуга совершил трусливый поступок, не рассказав госпоже правду, — прошептал Адам, не поднимая головы.
— Мне конец, — прикусила губу Эмма.
— Нет, госпожа, прошу не отчаивайтесь! Слуга не привык к необычному характеру госпожи. Он не знает, как себя вести, что говорить, чтобы угодить ей.
Адам тяжело вздохнул, покачал головой и тихо сказал:
— Нужды госпожи выше желаний слуги. Госпоже необходимо познать плотское удовольствие в новом теле. Это завершит овладение субстанцией Хуа, дух госпожи будет в безопасности. Слуга приведет для нее лучшего мужчину ранга Лу, красивого и добродетельного. Госпожа будет довольна.
Эмма осторожно выдохнула, резко одернув руки от заклинателя, и густо покраснев.
Понятно, что если отказаться, то дух покинет тело фарфоровой куклы. Эмма умрет во второй раз. Адам не шутит, в этом она успела убедиться. Она отчаянно хотела выжить, даже в чужом теле, даже в странной реальности. Первый интимный опыт Эммы был не особо приятным, но и его она перетерпела, а теперь и подавно, другого выхода нет.
— Иди ко мне, — сказала она, потянувшись к заклинателю.
Тот встал с колен и резко отступил на несколько шагов.
— Не понимаю, — все же попыталась поспорить она. — Зачем ты собираешься искать кого-то другого? Ты не противен мне, Адам.
— Слуга не достоин госпожи, — грустно покачал тот головой. — Слуга не подходит.
Эмма удивленно приоткрыла рот. Адам воистину непредсказуем! Она ожидала, что он воспользуется первым же шансом для близости, но похоже тот серьезно вознамерился привести Эмме мужчину для постели.
— Почему? — устало спросила она. — Почему не подходишь?
— Слуга уделял слишком много времени учебе и колдовству. Он не искушен в постельных утехах и не знает, как доставить удовольствие, — прошептал он, густо краснея, не поднимая глаз.
На бледной коже румянец выглядел крайне соблазнительно. До него хотелось дотронуться губами.
5.6
Эмма потупила взгляд. Ситуация была постыдной, они оба чувствовали себя рыбой, выброшенной на берег.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Слуга не думал, что призыв Гуанхина сработает и подвел госпожу. Не позаботился о госпоже должным образом. Позвольте исправить ошибку и привести достойного вас.
— Не надо никого искать, — твердо сказала она.
— Госпожа, нельзя терять времени…
— Адам, посмотри на меня.
Колдун поднял голову и медленно взмахнул ресницами, встречаясь потухшим взглядом с Эммой.
— Обещай мне, — попросила она.
— Обещать что? — удивился Адам.
— Ты сумел пробиться в мои сны. Если я никогда не смогу ожить… Если я умерла то… Родителей подкосит весть о моей смерти. Достучись до моей мамы. Передай ей, что я жива. Она не поверит, но ты должен быть убедительным. Сделай это для меня.
— Хорошо, слуга обещает. Слуга сделает все возможное… Теперь дайте мне уйти, госпожа. Вы должны жить…
Эмма многое знала о долге. Ей часто приходилась делать вещи против воли. Она убирала чужие сортиры и бралась за любую грязную работу.
Переспать с красивым мужчиной, чтобы выжить… Не такая уж и большая жертва. Да, если бы она могла выбирать, то предпочла бы понаблюдать подольше. Понять, что он за человек и каковы его мотивы.
Выбирать не приходилось, поэтому Эмма решительно подошла к высокой фигуре заклинателя провела ладонями по широким плечам, запустила руку в черные волосы, обхватила затылок, притянула к себе лицо и поцеловала приоткрытый рот.
Красные губы на вкус были сладкими и мягкими. Адам весь дрожал, а когда почувствовал прикосновение влажного языка, беспомощно замер. Его ресницы мягко трепетали, а глаза блестели. Эмма чуть прикусила нижнюю губу, и наконец ощутила как его руки судорожно до боли сжимают ее талию.
К чему тянуть? Надо закончить с этим побыстрее.
Чуть оттолкнув заклинателя, не разрывая поцелуя, Эмма просунула руку за ворот халата, огладила теплую кожу. Затем развязала пояс, проследила ладошкой путь от сжавшихся сосков, по поджарому животу вниз, где сквозь ткань подрагивал горячий увесистый мужской орган.
Заклинатель резко втянул воздух. Его глаза покраснели, а взгляд сделался беспомощным и обиженным. Он подался бедрами назад, но Эмма уже распахнула полы халата, залезла в штаны и размазала пальцем выступившую на кончике члена вязкую жидкость.
Одной рукой прижав крепче его за затылок, Эмма посасывала пухлые покрасневшие губы Адама. Другой рукой внизу ласкала напряженный член. Ощущаемое раньше томление при легком касании к заклинателю, теперь фейерверком взрывалось перед глазами, разливаясь по жилам чистым удовольствием.
5.7
Адам замер, не смея двигаться, отдаваясь на произвол ее рук. Лишь тихие стоны выдавали глубину его наслаждения и страдания. Он все еще продолжал шептать и умолять ее:
— Госпожа не надо. Дайте мне… Дайте мне, — но он не находил сил закончить фразу. Уговорить ее отдаться другому. Ему еле хватало выдержки сдержаться и не оседлать ее, и погрузиться в влажную глубину.
Затвердевший до боли член скользил под ладошкой. Беспомощно приоткрытый мягкий рот встречал трепетом юркого язычка. Внезапно Адам издал резкий как от боли стон, перехватил ее запястье и выплеснулся короткими рваными толчками.
— А-ах… — вырвалось у него.
Адам удивленно поднял на нее влажные глаза. Искусанные опухшие губы дрожали, болезненный румянец расцвел на белоснежной коже красивого лица. В этот момент он был прекрасен, как порочное божество.
— Я… — не мог связно выговорить он. — Я подвел вас, госпожа.
— А разве мы закончили? — спросила Эмма. — Пойдем, я посмотрю на тебя.
Адам безропотно дал ей схватить себя за руку и отвести к кровати. Верхний халат опустился белым облаком на пол. За ним последовал голубой нижний. Потом настал черед нательного белья.
Белая без изъяна кожа. Темнеющие круги сосков. Черная дорожка волос, ведущая от пупка к заросли волос, где поднимал голову внушительной величины член.
