— Всего один стаканчик. Он вам не повредит.
— Поздно уже. Мне пора идти.
— Куда? — спросил я и тут же пожалел о своем вопросе.
Старик отвел глаза, мучительно пытаясь найти правдоподобный ответ.
— Понимаете, — сказал он наконец. — Дело в том…
— Пожалуйста, ничего не говорите. Я не должен был задавать вам этот вопрос.
— Ничего страшного. Мне действительно пора.
Он протянул мне руку на прощание и вдруг, крепко сжав мою руку и пристально глядя мне в глаза, воскликнул:
— Мы действительно знаем друг друга, правда?
— Да, — сказал я.
— Но где и когда мы встречались?
— С той поры прошло много-много лет.
Он так и не выпускал моей руки, он схватился за нее так, будто выпусти ее — и он упадет.
— Вы не могли бы сказать еще раз, как вас зовут?
Я назвался еще раз.
— Забавно, — сказал он и тихо продолжил: — Мы носим одну и ту же фамилию. Бывает же такое!
— Бывает, — сказал я.
Когда мне удалось наконец высвободиться, я тут же сам взял его за руку точно так же крепко.
— В следующий раз мы встретимся у девятнадцатой лунки.
— У девятнадцатой, — повторил он. — Вы что, правда собираетесь сюда еще вернуться?
— Теперь, когда я знаю, где вас найти, я непременно как-нибудь приду. Мне понравилось гулять и подбирать мячи.
— Спасибо вам. Признаться, у меня и знакомых-то особых нет…
— Я постараюсь приезжать сюда почаще.
— Все это только слова…
— Нет. Я даю вам честное слово.
— Смотрите. Честное слово — вещь серьезная…
— Я знаю.
— Пойду я. — Теперь уже ему пришлось с усилием высвобождать свою руку и массировать ее, чтобы восстановить кровообращение. — Здесь ведь ничего не ходит.
Он зашагал прочь и, подняв с земли еще один, теперь уже последний, мячик, бросил его мне.
— У девятнадцатой, — тихо сказал он.
— Да, — ответил я.
В следующее мгновение он уже исчез в темноте.
Я стоял на прежнем месте и плакал. В моем нагрудном кармане лежал подаренный им мячик для гольфа.
«Долежал бы там хотя бы до утра», — подумалось мне.
Звери
Beasts (2002)
За обедом Смит и Конуэй неведомо почему заговорили о невинности и о зле.
— В тебя когда-нибудь ударяла молния? — спросил Смит.
— Нет, — ответил Конуэй.
— А в кого-нибудь из твоих знакомых?
— Нет.
— И тем не менее такие люди существуют. Ежегодно это происходит со ста тысячами человек, и только тысяча из них погибают, денежки плавятся прямо у них в карманах. Каждый из нас полагает, что в него-то молния уж всяко не ударит. Мы-то, мол, подлинные христиане и исполнены множества всяческих добродетелей.
— Но какое отношение все это имеет к теме нашего разговора? — спросил Конуэй.
— Самое непосредственное. — Смит прикурил от зажигалки и уставился в ее пламя. — Ты отказываешься согласиться с тем, что в этом мире преобладает зло. А я, напомнив тебе о молнии, которая бьет в кого попало, пытаюсь тебя переубедить.
— Зла без добра не существует.
— С этим я спорить не стану. Но если люди не будут признавать обе эти вещи, мир провалится в преисподнюю. Прежде всего мы должны понять, что ни один добропорядочный человек не свободен от греха и любому грешнику ведомо хоть что-то доброе. Когда мы относим человека к той или иной категории, мы грешим против истины. Мы не должны видеть в нем ни праведника, ни грешника, ибо он несет в себе черты обоих. Швейцер[18] кажется нам едва ли не святым только лишь потому, что ему удалось уморить или посадить на цепь жившего в его душе бесенка. Гитлер представляется нам самим Люцифером, но разве он не боролся с жившим в его душе светлым началом? Мы же единственно развешиваем ярлыки.
— Говори покороче, — перебил собеседника Конуэй.
— Хорошо, — усмехнулся Смит. — Возьмем, к примеру, тебя. Внешне ты похож на белый свадебный торт, украшенный сахарной глазурью. Все белым-бело. Но где-то в глубинах твоей души стучит и черное сердце. Там живет Зверь. Если ты не поймешь этого, он тебя проглотит.
Конуэй расхохотался.
— Смех, да и только! — воскликнул он. — Забавно, ничего не скажешь!
— Скорее печально, а не забавно.
— Ты уж меня прости, — фыркнул Конуэй. — Я не хочу тебя обижать, но ты…
— Ты обижаешь не меня, а себя и вредишь собственной душе.
— Умоляю тебя! — вновь захохотал Конуэй. — Я не хочу выслушивать все эти глупости!
Кровь бросилась в лицо Смиту. Он поднялся из-за стола.
— И все-таки ты обиделся, — тут же пришел в себя Конуэй. — Прошу тебя, не уходи.
— Я не обиделся.
— Ты говоришь какие-то, ну, скажем, ужасно старомодные вещи.
— Новое нередко представляется старым, — вздохнул Смит. — Мы скользим по поверхности вещей и полагаем, что проницаем глуби.
— Ты опять за свое, — взмолился Конуэй. — Все эти твои теории…
— Это вовсе не теории! Я смотрю, ты вообще ничего не понимаешь!
— Что поделаешь. Мне некогда думать о подобных вещах. Работа, сам понимаешь.
— И церковь по воскресеньям, так? Или, быть может, проповедник, который отведет тебя на небеса? Хочешь, я окажу тебе одну неоценимую услугу? Я открою тебе глаза. Телефон пэ-эл-восемь девяносто семь семьдесят пять.
— Не понимаю.
— Позвони по этому телефону сегодня вечером, завтра и послезавтра. Встретимся здесь же в пятницу.
— В пятницу?
— Не забудь позвонить.
— Но кто мне ответит?
— Звери, — ответил Смит с улыбкой. И ушел. Конуэй рассмеялся, оплатил счет и вышел на улицу.
— Пэ-эл-восемь девяносто семь семьдесят пять? И что же я им скажу? Привет, Звери?
Пока Конуэй ужинал со своей супругой Нормой, он забыл не только номер телефона, но и сам давешний разговор. Пожелав жене спокойной ночи, он взял с полки очередной боевик и углубился в чтение. Ровно в полночь зазвонил телефон.
— Я сразу понял, что это ты, — сказал он.
— Смотри, какой догадливый!
— Ты хотел узнать, звонил ли я по телефону пэ-эл-восемь девяносто семь семьдесят пять?
— Я чувствую по твоему голосу, что молния тебя еще не ударила. Позвони по этому номеру, слышишь?
«Позвони, — подумал он. — Еще чего не хватало! Не буду я никуда звонить!»
В час ночи вновь раздался телефонный звонок. «Кто бы это мог быть?» — подумал он. Телефон продолжал звонить. Так поздно? Телефон. Господи, что за напасть? Сна ни в одном глазу. Телефон казался ему теперь огромным жужжащим насекомым. Он не сводил с него глаз. Снял трубку, но почему-то не стал подносить ее к уху. Шепот. Все яснее и яснее. Шепот. Яснее некуда. Шепот. Отчетливо и ясно. Щелчок. Он бросил трубку. Да нет же, конечно, он ничего не слышал. И все-таки… Шепот.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});