Низко сидящий сияющий хромом автомобиль был в отличном состоянии. Лакированный зеленый кузов покрыт пылью. Сзади казалось, что тонкие колеса со спицами вот-вот отлетят прочь.
Включив мегафон, Баум рявкнул:
— Эй, люди! Можно уже остановиться!
В ответ лимузин лишь прибавил скорости. Подпрыгнул на «лежачем полицейском» у выезда с фабрики и направился, ревя, к Гейнсборо-роуд. Джип шерифа не отставал.
— Вот сволочи! — сплюнул Баум остатки табака. Номерных знаков на лимузине не было. Надо думать, не без причины.
Секунду спустя «роллс-ройс» резко свернул на дорожку, ведущую к ближайшей роще. Фары он, очевидно, тоже погасил, потому что исчез за деревьями. Баум ударил по тормозам, юзом пролетел поворот, врубил задний ход и свернул вслед за лимузином.
Как только шериф въехал в рощу, он тут же понял, что этим сучьим детям удалось-таки смыться. Солнце еще не взошло, и непроглядная тьма на дороге, окруженной с обеих сторон деревьями, начисто поглотила все следы лимузина. Баум затормозил почти до скорости пешехода, врубил прожектор и пошарил по дороге. В двадцати ярдах от него дорога сворачивала и скрывалась за деревьями.
* * *
По дороге к развязке Коуди и Гильермо проехали Богом забытый поселок под названием Шеридан-ридж. Тут когда-то разыгралось небольшое сражение Гражданской войны, но теперь поселок состоял из нескольких десятков крытых толем домишек, продуктового магазинчика, пары лавок, где торговали сельскохозяйственными инструментами, да бензозаправочной станции. Со всех сторон селение окружали поля, засеянные табаком и кукурузой, издали напоминавшие разноцветное лоскутное одеяло. Гильермо заметил, что освещение стало меняться. Первые лучи еще не взошедшего солнца уже начинали раскрашивать горизонт, размывать тени и подсвечивать асфальт.
Подъехав к дорожному указателю, Коуди притормозил, чтобы разглядеть полустертые надписи. К югу находилось семьдесят девятое шоссе, к северу — зерновой элеватор Пинкни.
— Знаю я одно отличное местечко, — пробормотал Коуди, включая первую скорость и поворачивая свой видавший виды джип на северный склон. — Автостоянка рядом с этим элеватором — вот что нам нужно! Она на холме, и оттуда шоссе видно в обе стороны на двадцать миль. Федеральная дорога огибает ее подножие. Оттуда весь этот номер с заправкой на ходу будет виден как на ладони!
Через несколько минут Коуди плавно свернул в сторону и въехал на автостоянку элеватора.
Гильермо так и ахнул!
Сотни грузовиков всех цветов и форм, моделей и марок выстроились в аккуратную ровную линию вдоль одного края стоянки. Тут были и бензовозы, и рефрижераторы, и фургоны, и грузовые платформы... Некоторые водители гордо восседали на раскладных стульях, поставленных перед грузовиками, попивая кофе и разглядывая простиравшееся внизу шоссе. Другие, взобравшись на крыши своих грузовиков, курили в ожидании невиданного зрелища. У Гильермо даже голова закружилась.
— Закрой все двери и подними стекла! — сам себе приказал Коуди, найдя наконец крохотное местечко в самом дальнем углу стоянки, чтобы припарковать свой джип. — Ни разу в жизни не видел, чтобы на одной стоянке собралось одновременно столько грузовиков!
— Словно все они угорели или свихнулись, — проворчал Гильермо.
Выйдя из машины, они прошли по всей стоянке и нашли наконец бревно, на которое можно было присесть. Внизу, под холмами, среди кукурузных полей и табачных плантаций, петляла широкая автомагистраль. Гильермо пришлось вытянуть шею, чтобы получше разглядеть развязку двадцать четвертого и семьдесят девятого шоссе примерно в четверти мили к западу.
Неподалеку от перекрестка, на обочине шоссе, неподвижно стоял большой «кенворт», похожий на спящего медведя гризли. Этот грузовик был известен прочим водителям под именем «Черная Мария».
Обернувшись к забившей стоянку толпе, Гильермо оглядел ряды зрителей. Кто-то притащил фотоаппараты и теперь их заряжал, готовясь заснять спектакль. Кто-то разглядывал сцену в бинокль. Кто-то что-то бормотал себе под нос. Атмосфера ожидания сгустилась так, что хоть топор вешай.
Гильермо повернулся к Коуди и сказал:
— Может, заключим небольшое пари? А?
Коуди осклабился в широкой улыбке:
— Теперь вы завелись?
Помолчав в раздумье, Гильермо снова посмотрел в сторону перекрестка и проворчал:
— Наш придурок за ними увязался.
Повар закатил глаза к небу:
— Чего б хорошего, а этот парень вернется, босс. Завтра вечером будет на рабочем месте, чтоб вам было кого шпынять.
Гильермо что-то хрюкнул, достал бумажник и стал пересчитывать купюры. В этот момент ему и в голову не могло прийти, что он уже никогда в жизни не увидит Анхела Фигероа.
4. Представление
— Вот он!
В голосе Софи, показывавшей в боковое зеркало, звучала странная смесь облегчения и возбуждения. Вот уже добрых двадцать минут все трое сидели в жаркой, душной кабине, обсуждая план действий, и напряжение действовало на Софи убийственно.
Сидевший рядом с ней Лукас быстро опустил боковое стекло, высунулся и стал вглядываться в пустынное шоссе позади «кенворта». И точно! В ярких лучах утреннего солнца на горизонте показался загнанный «камаро» зеленого цвета, за рулем которого наверняка сидел Мелвил Бенуа.
Все трое не мешкая принялись за дело. Распахнув двери кабины, Лукас и Софи поспешно выпрыгнули из грузовика. Лукас пробежал к задней части трейлера, а Софи, обогнув капот, поспешила к водительскому месту. Анхел побежал вслед за Лукасом.
Мгновенно взлетев по металлической лесенке, Софи уселась за руль и, дотянувшись до видеосистемы, вмонтированной над приборной панелью, включила монитор. Через несколько секунд на большом экране появилось голубоватое изображение заднего бампера прицепа. Покрытые толстым слоем пыли, гофрированные железные раздвижные двери были закрыты посередине на засов. По бокам прицепа виднелись выцветшие на солнце изображения бенгальского тигра с рекламой фирмы по прокату трейлеров. Пониже дверей, над брызговиками, свисала железная подножка.
Вот из-за угла прицепа показался Лукас, державший под мышкой длинный и тонкий наконечник для топливного шланга. На лице его отражалась только озабоченность выполняемой работой. Отперев засов, он распахнул двери трейлера и помог Анхелу забраться в его темное чрево. Потом влез сам. Задержавшись у камеры внутреннего кабельного телевидения, Лукас подмигнул Софи, следившей за его действиями по монитору.
От его дружеского подмигивания внутри у Софи что-то екнуло. Добрую половину их совместной деятельности Софи боролась за то, чтобы Лукас Хайд признал ее равноправным партнером. Поначалу это было непросто. У чернокожего были свои устоявшиеся взгляды на мир и глубоко укоренившиеся привычки. Однако после нескольких напряженных рейсов все потихоньку утряслось и вошло в нормальную колею. И вот тогда-то Софи и заметила в Лукасе нечто, заинтриговавшее ее. Под внешностью грубоватого мускулистого работяги с достаточно приземленным отношением к жизни билось сердце настоящего человека. Человека, который готов остановиться, чтобы помочь раненому оленю, который может снова и снова повторять песенку, пока не выучит верно слова. Человека, который был способен уважать Софи за ум и профессиональное мастерство, а не за соблазнительную задницу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
