Он только не знал, что Великанова Марина Петровна, 1981 года рождения, проживающая в двенадцатиэтажном доме в центре Волчанска, после его ухода позвонила своей подруге, которая работала в газете «Городская жизнь», и рассказала, что, оказывается, десять лет назад в Волчанске действовал серийный убийца, охотившийся за маленькими девочками. Подруга, мысленно сверстав первую полосу с соответствующим заголовком, села на телефон и начала пытать своих знакомых в УВД. Однако там почему-то были не в курсе, и ни про какого питерского следователя слыхом не слыхивали. Подруга Великановой вскоре поняла, что кто-то здесь врет — либо ее источники в УВД, либо Великанова, либо тот следователь. Установление истины не входило в ее планы, она махнула рукой на первую полосу (огромные буквы «Сексуальный маньяк на улицах города!» и мелкая строчка «10 лет назад вы могли стать его жертвой») и занялась более очевидными сенсациями.
Но ничто не проходит бесследно, одно событие тянет за собой другое, другое — третье, все складывается в цепочку, в начале которой не знают, в чем итог, а в конце не ведают, что же было началом.
Алексей Белов не знал про звонок Великановой, Великанова не знала про действия подруги-журналистки, подруга-журналистка не знала, что заданный ею вопрос, попав внутрь УВД, совершенно случайно добрался до человека, который хорошо помнил девяносто второй год и хорошо помнил одну маленькую девочку.
Он очень удивился, что это кого-то интересует. Он не смог выяснить, кого именно это интересует, но на всякий случай он насторожился.
Глава 10
Варианты
1
Потом приехала и «Скорая помощь», и милиция, но делать им было уже совершенно нечего, потому что раньше их к кафе подкатили новая «Дэу» и «десятка», оттуда вышли люди, подобрали порезанного Мезенцевым усатого мужика и занесли в машину. Потом из кафе быстро вышла и села в «Дэу» Инга, за ней, прихрамывая, последовал «племянник».
Мезенцев наблюдал за ними из кустов, что росли чуть выше, на холме за кафе, — выковыривал из зубов пережаренное мясо, массирован шею и наблюдал. Увиденное ему сильно не понравилось. Две машины. То есть еще человека четыре как минимум. Серьезная компания. Что же они тут делают?
Компания была серьезной, но они его не убили. Потому что... Потому что они не хотели его убивать.
Давайте начнем сначала. Серьезная компания зачем-то прибывает в Дагомыс. Они чего-то ждут или готовятся. Возможно, мероприятие у них намечено в Сочи, а в Дагомысе они просто отсиживаются, чтобы не светиться. Может, и так.
Но потом на пляже к Инге, которая участвует в этом серьезном деле, подходит некто, который ее узнает. Он ей угрожает. А Инга...
Мезенцев еще раз вспомнил ее лицо, глаза — как она тогда отреагировала на него на пляже... Черт. Она же его и вправду не узнала. Она на самом деле его не вспомнила. И с чего бы это ей его запоминать? Это Мезенцеву встреча со снайпершей — «белые колготки» впечаталась в память, потому что была первой и последней, Инга же перевидала сотни таких, как Мезенцев. Она его не вспомнила и действительно не могла понять, что ему надо.
И вот Инга, холодная голубоглазая сука с идеальными зубами, не может вспомнить этого человека и не может понять, чего ей стоит ожидать.
Остальные тоже не могут понять, но они встревожены — потому что их серьезное дело может оказаться под угрозой.
Инга два дня нигде не показывается, сидит дома, а ее коллеги в это время выслеживают Мезенцева, узнают о нем все, что только можно. Много они узнать не могли, но если они, скажем, в его отсутствие забрались в дом Люсинэ, посмотрели его вещи... Ну и что? Детский конструктор? Это ведь нужно догадаться...
Допустим, они догадались. Они решили, что перед ними какой-то тип, имеющий давний зуб на Ингу. Способный выполнить свою угрозу и прострелить ей голову.
Инга им нужна живой и здоровой. Шум им тоже не нужен. Что они сделают? Два варианта.
Вариант первый — быстро и тихо убрать проблемного типа. Они этого не сделали. Когда Инга появилась в кафе, это не было попыткой его убить — все-таки люди кругом, общественное место. И «племянник» за спиной стоял скорее для безопасности Инги, а не затем, чтобы Мезенцеву шею свернуть.
А сумка на ее столике... Мезенцев вдруг сообразил, что там были деньги. Инга положила на сумку правую руку, руку с искалеченными пальцами. Она не годилась даже для того, чтобы быстро управляться с пистолетом. Она хотела его купить. Вот вам второй вариант.
Мезенцев усмехнулся. Надо же, какие умные мысли приходят в голову, когда сидишь себе спокойно в кустах после сытного, хотя и не очень вкусного обеда. Когда никто не стоит за спиной. Тут все выглядит иначе. И он, Мезенцев, выглядит полным идиотом.
Потому что теперь для серьезных ребят вариант с деньгами отпал целиком и полностью. Теперь им остается только убить его. Мезенцев сам их загнал в этот угол.
И самое смешное, что он не жалел об этом.
2
Он не жалел, он даже тихонько рассмеялся. Потому что теперь его ежегодная забава приобретала невиданную прежде остроту. Мимоходом, сам того не осознавая, Мезенцев многократно усложнил себе задачу, но многократно и увеличил поступления адреналина в кровь.
«Вот вам разница между работой и хобби, — посмеивался он, продираясь по кустам в сторону дома Люсинэ. — Разница между профессиональным спортом и любительским. Они этим занимаются серьезно, постоянно, за деньги. У них бизнес, у них план, они от любых сбоев звереют. А я это делаю раз в год, потому что душа просит. Я от этого удовольствие получаю. Мне, может, чем хуже, тем лучше. И на деньги плевать. Я свободный человек...»
Мезенцев представил себе, как Инга и ее серьезные друзья озабоченно спорят, ругаются, пытаются найти выход из положения, звонят своим хозяевам и сообщают о проблемах, хозяева тоже начинают дергаться...
Ему стало смешно. Он сам, конечно, тоже по-своему псих, но уж эти ребята... Скажем, Инга, она ведь уже лет пятнадцать этим занимается. Это ж свихнуться можно. И наверняка удовольствия никакого не получает. По лицу видно — никакого удовольствия. Это у нее просто работа такая. Убивать людей двенадцать месяцев в году. Мезенцев поежился — это уже перебор. Все чувства атрофируются.
Вот он — другое дело. Захотел — взял путевку, не захотел — не взял. Захотел — сделал дело, захотел...
Стоп. Об этом он как-то не думал раньше. Взял путевку, не взял путевку — это одно, это понятно, это твой личный выбор. А вот если взял и не сделал дело, тогда что? Просто должен вернуть аванс или?..
Мезенцев перестал смеяться. Больше сложностей и больше адреналина — это хорошо, но... Если сложностей будет столько, что он не сможет доделать дело? Он не хотел бы доводить до такого, но все-таки...
Черт, вот ведь как все запуталось. А все потому, что когда-то Мезенцеву врезалась в память светловолосая снайперша.
Все-таки правду говорят, что все зло — от баб.
3
До дома Люсинэ он так и не дошел. По пути Мезенцев остановился, сдернул с ветки несколько черешен, снова сел на землю, укрытый со всех сторон зеленью, и хорошенько подумал, неторопливо поглощая ягоды.
Где-то позади него были горы, где-то впереди — море, где-то вверху, едва прикрытое кронами деревьев, солнце. Короче говоря, все было на своих местах. Где-то далеко был Ростов, а там его, Мезенцева, ресторан «Русский трактир», которому местные забегаловки и в подметки не годились. Взять хотя бы сегодняшнее мясо...
Черт с ним, с мясом. Мезенцеву надо было разобраться, чего он хочет. То ли затеять грандиозную игру с Ингой и серьезными ребятами, закрутить рисковую карусель на полную катушку, так взбодриться... Так взбодриться, что и подохнуть можно с передоза.
То ли забыть про Ингу как про не очень удачную шутку, просто сделать свое дело, выполнить программу путевки и спокойно вернуться домой, получив свою необходимую дозу адреналина, ультрафиолета и чего-то там еще очень полезного, чего ему хватит на целый год.
Почему-то он в этот момент подумал о Генерале, который сейчас сидит себе в кресле на изумрудной лужайке и щиплет за задницы медсестер. Генерал бы сейчас принял верное решение. Он всегда принимал верные решения, потому и уцелел после всех своих грандиозных игр. А в чем же состояли его верные решения? Пожалуй, в том, что он умел вовремя остановиться и положить предел игре.
Генерал помнил, что, кроме игры, есть еще и жизнь, которая остается жизнью, даже если в ней нет каждодневной опьяняющей остроты ощущений.
Пожалуй.
Мезенцев встал и двинулся в обратном направлении. Через несколько минут он выбрался на шоссе и остановил попутную машину.
До окончания срока путевки ему оставалось два дня.
Глава 11
Следы
1
На следующее утро Алексей отправился в другое справочное бюро и повторил свой запрос, расширив рамки возможного года рождения. Получилась прибавка не в три-четыре, как надеялся Бондарев, а всего в две фамилии. Алексей вышел с распечаткой на улицу, из-за угла вышел Бондарев, посмотрел на фамилии и сделал отметки в своем списке из 14 уроженок Волчанска. Получалось, что сейчас в городе проживали всего четверо из них, и Бондарев решительно направился в ЗАГС, готовясь снова улыбаться и подмигивать. На этот раз его интересовала разница между числом 14 и цифрой 4. Его интересовали мертвые.
