Поражает, что будущая столица великой Франции размером с коммуну Ветралла,[24] в три раза меньше, чем Бусто-Арсицио[25] или Пинероло![26]
А в сегодняшнем Бари в двадцать раз больше жителей (плюс море, как гласит поговорка[27]). Вот так обстоят дела в Париже римского времени…
Мы следуем по cardo maximus, главной дороге, ведущей с севера на юг, которую французы назовут улицей Сен-Жак, игнорируя ее подлинное происхождение. Дома невысокие, не больше двух этажей.
Интересно было бы попытаться узнать в римском городе черты будущего современного города. Нас ждет много сюрпризов. Главный — это вовсе не столичный город, а всего лишь один из провинциальных городков. Столица — Лион (Lugdunum), и он гораздо больше. Возможно, Лион в то время — самый большой город к западу от Альп. Париж получит свое современное имя только к концу римской эпохи, а столицей станет спустя четыре столетия, в 508 году, при франках, которые дадут свое имя всему государству (Франция); и хотя эти варвары дали начало первой королевской династии, удивляет, что французы, всегда гордившиеся своим галльским происхождением (настолько, что любую находку римского времени на своей территории называли «галло-римской»), сохранили имя германского народа-захватчика…
Продолжим наш путь по городу. Мы проезжаем на лошади мимо «бистро», то есть попины,[28] или таверны, обычной для любой части империи.
Подслушаем разговор нескольких посетителей, стоящих с терракотовыми бокалами с белым вином, тем самым «blanc», которое и сегодня заказывают у стойки бара…
«Недавно Геллиан, проводящий торги, продавал одну девицу со скверной репутацией, из тех, что сидят в борделях. Предлагали слишком низкую цену, и он, пытаясь убедить всех, что девица невинна, прижал ее к себе, а она рукой притворно отталкивала его. И вот он поцеловал ее один, два, три, четыре раза… И что он выиграл от этих поцелуев? Тот, кто сначала предлагал 600 сестерциев, потом передумал!»[29] Приятели балагура разражаются громким смехом.
Мы не знаем, подлинная ли это история, или наш герой позаимствовал знаменитую шутку из «Эпиграмм» Марциала, выдав ее за собственную.
Понаблюдаем за другими посетителями таверны. Мы видим лица кельтов и торговцев, которые сошли с прибывших по Сене кораблей. Ситуация весьма напоминает лондонскую. Ведь Париж тоже был «изобретен» римлянами.
В этой местности сначала жило племя (возможно, кочевое) паризиев, из числа сенонских галлов. Во время завоевательной кампании в Галлии легионеры Юлия Цезаря нанесли поражение в 52 году до н. э. воинам паризиев, и вся местность вокруг будущей столицы Франции перешла в руки римлян. Спустя несколько десятилетий был основан город, названный Lutetia Parisiorum (то есть «Лютеция паризиев»). Река давала возможность перевозить товары и солдат. А посередине Сены было два островка, облегчавшие переход реки вброд, которые наверняка напоминали римлянам их островок Тиберина.
Так, благодаря римлянам, родился Париж, частично на левом берегу Сены (буквально на «Рив-Гош»), частично на большем из островков, будущем Иль-де-ла-Сите.
Теперь, при Траяне, Париж хоть и небольших размеров, но обладает всеми чертами типичного римского города. Поражаешься, если представить, что там, где сейчас форум, вырастут здания современной улицы Суфло, а там, где находятся две термы Лютеции, мы столкнемся с туристами, выходящими из метро между бульваром Сен-Мишель и бульваром Сен-Жермен, или увидим великолепные интерьеры Коллеж-де-Франс…
А что было в римскую эпоху на месте собора Парижской Богоматери? Мы можем увидеть это собственными глазами: за небольшой промежуток времени мы пересекли весь город и добрались до берегов Сены, туда, где в будущем вырастет Малый мост. В наши дни здесь открывается романтический вид на парижские мосты, развалы букинистов на набережной Сены, а на заднем плане высится силуэт собора. А в римскую эпоху?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Никаких букинистов, только товары, торговцы и рабы, занятые разгрузкой судов, пришвартованных к деревянным пристаням, укрепленным в глинистых берегах Сены.
Никаких прогулочных корабликов (bateaux mouches) с туристами, только суда, набитые бочками с вином, амфорами и людским товаром, пойманным по ту сторону границы.
И конечно же, никакого Нотр-Дама. Он будет построен спустя более тысячи лет! На его месте — величественный храм в честь Юпитера с колоннами и фризами, отделанными позолоченной бронзой. В некотором смысле этот остров — как парижский Капитолий. После храма Юпитера здесь вырастет христианская базилика, потом романская церковь и наконец большой собор. Место, которое римляне считали священным, сохранило эту характеристику и пронесло ее, подобно эстафетной палочке, через много столетий, до постройки архитектурного чуда Нотр-Дам. Сегодня, правда, никто об этом не задумывается.
В римское время все кажется настолько иным… а может быть, и нет. Романтическое обаяние Парижа, вот оно: двое влюбленных, прекрасная блондинка и высокорослый «кельт», опершись на парапет моста через Сену, страстно целуются. Античная вариация на тему знаменитого «Поцелуя» Робера Дуано,[30] которым сегодня можно любоваться на стольких плакатах и открытках с видами Парижа…
Мы идем дальше: хозяин и его раб должны добраться до конечной цели своего путешествия, чтобы организовать еще одну поставку вина. Они направляются в места, где производят одно из самых знаменитых вин северной части империи. Вино, которое делают из винограда, произрастающего вдоль берегов реки Мозель.
Трир
Как производят нектар богов
Северное вино
Спустя несколько дней пути под дождем мы прибываем в город Августа-Треверорум (Augusta Treverorum), современный Трир. Сегодня это живописный немецкий городок на границе с Люксембургом.
До сих пор этот город не перестает удивлять всякого: не ожидаешь найти столько римских памятников в Северной Европе. Весь город усеян термами, мостами, амфитеатрами, цирками для состязаний колесниц, здесь есть огромная базилика (где заседал сам император Константин). Должно быть, все это было удивительным и для того, кто после многодневного путешествия через леса и озера вдруг оказывался в большом, богатом «римском» городе так далеко к северу, в холодных землях.
Но есть «памятник», который мы еще не встречали и который сохранится дольше и лучше города и его построек, унаследованный нами в первозданном виде. Это культура виноделия.
Двое путников прибывают ближе к вечеру, измотанные дорогой. Они оставляют лошадей в конюшне, оплатив их «ночлег» несколькими монетами, среди которых наш сестерций. Он опять меняет хозяина. Мы больше не увидим двух путешественников, они затеряются в складках повседневной истории Римской империи.
Но и сестерций не слишком задержится в руках нового владельца. В ту же конюшню на следующее утро войдет хорошо одетый юноша.
Он ненадолго оставил здесь коня, чтобы перекусить в городе, — это прекрасный, могучий и резвый скакун, как в наши дни… спортивное авто. Поэтому юноша оставил его в надежно охраняемом «гараже». По возвращении он заплатил 1 денарий и получил сдачу из нескольких сестерциев, среди которых и наша монета.
Лошадь, богатая одежда и денарии — все это говорит о знатном положении юноши… И действительно, он сын владельца виноградников. И направляется как раз на семейную «фазенду». Нам повезло: сейчас отведаем мозельского вина…
Через час конь привозит нас в самый центр виноделия.
Дорога идет вдоль реки Мозель, широкими извивами стелющейся между холмами и лесистыми горами, подобно огромной сонной змее. Пейзаж редкой красоты и умиротворения. Но больше всего в нем впечатляют виноградники, раскинувшиеся на склонах холмов от самой реки и до горизонта, куда достает взгляд.
