– Держатся носом к нам. – Улаф взглянул на корабли из-за щита. – Думают, мы им брюхо подставим.
– Браги ударит по первому кораблю! – прокричал Сигурд.
Я удивился и, решившись выглянуть, увидел, что второй корабль синелицых собрался перекрыть путь снеккарам с юго-востока, предоставив первому разбираться с нами. «Смелый ход», – подумал я.
– Тебе бы топор побольше, Ворон, – усмехнулся Сигурд.
За секирой идти было уже поздно, и не успел я ему ответить, как на «Фьорд-Эльке» заревели – кормчий Къяр и те, кто управлял парусом, поставили драккар боком к кораблю синелицых, и воины принялись метать копья и стрелы в башенку. Весла синелицых ударили по воде – капитан пытался развернуть корабль носом к северу, чтобы длинный «клюв» встал между нами и «Фьорд-Эльком», однако мы на попутном ветре неслись к проливу впереди – там синелицым нас не догнать, будь у них даже две сотни весел. Спустив парус, Браги совершил смелый шаг – с поднятыми веслами «Фьорд-Эльк» был беззащитен против синелицых, которые пытались зацепить его «клювом» и использовать свое преимущество в высоте. Йормунганд дернулся, щеря пасть на врага, вставший поперек ветра парус захлопал, но этого оказалось недостаточно, чтобы замедлить нас. Не успели синелицые схватиться за весла, как «Змей» грудью ударил по их левому борту. Воздух наполнил треск ломающихся весел. Гребцы кричали – многим проломило ребра рукоятями весел. И тут же мы увидели над собой темные лица воинов, искаженные ненавистью и яростью.
– Режьте их! – взревел Сигурд.
Прикрывшись щитом, он рубил торчащее между кораблями весло своим огромным мечом. Свейн Рыжий уже сокрушил два весла секирой и отхватил половину третьего. Из медвежьей шкуры на его могучих плечах торчали две стрелы, но он не обращал на них ни малейшего внимания. Я вонзил свой топорик в весло, тот застрял, а корабли двигались, так что мне пришлось бросить топорик и взять в руки меч.
– Браги со своими, должно быть, уже у них на борту, – прокричал Пенда, принимая на щит удар копья.
Стрела Хедина пронзила горло синелицему на башенке, тот покачнулся и упал за борт. «Фьорд-Элька» не было видно, но битва шла уже на палубе, значит, Браги и правда был там. Я посмотрел на восток – второй корабль синелицых улепетывал, а к нам на подмогу шла ладья датчан.
Ирса с Бодваром вонзили крюки в борт и изо всех сил тянули канаты.
– Ловите! – Сверху мелькнуло лицо со спутанной грязной бородой и тут же исчезло.
Сигурд поймал завязанный узлом конец веревки, потом зачехлил меч и повернулся к нам со свирепой гримасой на лице.
– Идете, сукины сыны? – прокричал он и начал взбираться на борт к синелицым.
В воздухе молнией сверкнуло копье. Я успел отскочить, и оно, скользнув по шкуре на плече, вонзилось в щит стоящего за мной скандинава. Стрелы только так отскакивали от шкур – Сигурд не зря велел нам в них облачиться, эта уловка многим спасла жизнь. Я перекинул щит за спину и, подтянувшись на веревке, вспрыгнул на палубу к синелицым. Там царил хаос. Одни синелицые бились с другими – по всей видимости, рабами. Одетые лишь в истлевшие рубища, они походили на мертвецов, выползших из могил, а руки и плечи у них были мускулистыми, как у гребцов. Некоторых сковывала одна длинная цепь, но дрались они с отчаянной яростью и этим напомнили мне датчан, чей снеккар как раз заходил с кормы. Я закрылся щитом и кинулся в гущу битвы.
– Убейте их! – проревел Улаф, щитом расквашивая синелицему нос, а потом вонзая ему меч в ногу.
Другой синелицый с криком взмахнул кривым мечом. Я принял удар на свой клинок и, рванувшись вперед, со всей силы ударил противника в лицо рукоятью. Его глаза наполнились ужасом, рот перекосило – я сломал ему челюсть. Он попытался отшагнуть, но сзади напирали. Я подсек ему опорную ногу, он качнулся и выронил щит. Я перехватил клинок и разрубил синелицему глотку. Хлынула кровь. Синелицые заманили нас в ловушку, чтобы убить и ограбить, а теперь умирали, потому что недооценили противника. Многие сбрасывали с себя кожаные панцири, оставляли оружие и прыгали за борт навстречу верной смерти – до берега было слишком далеко, – потому что предпочитали утонуть, нежели погибнуть от наших клинков.
Тут я заметил того, кто бросил нам веревку. Стоя на коленях, он душил синелицего, глаза которого выпучились, как у выброшенной на берег рыбы. Среди датчан я его раньше не видел. По жилистым рукам и обожженной солнцем коже я догадался, что он – раб синелицых. Остальные гребцы трусливо жались на скамьях, вцепившись в весла и закрывая голову руками.
– Корабль наш! – прокричал сакс.
К правому борту подходил первый из снеккаров – датчанам не терпелось влиться в битву. Квельдульф с «Фьорд-Элька» крутнулся назад, обдавая меня кровавыми брызгами из зияющей раны на лице. Противник тут же ударил его копьем в грудь, и Квельдульф рухнул на колени. Кругом лилась кровь, воины кричали, опьяненные восторгом битвы. Звон мечей и удары щитов о щиты заполнили весь мир.
– Стена щитов! – скомандовал Сигурд.
– В стену! – громогласно вторил ему Улаф, прорываясь к ярлу.
И вовремя – в таком хаосе велика вероятность, что тебя случайно убьет кто-то из своих же, а не враг. Встав в строй, мы предотвратим еще больший хаос и сметем врага смертоносной стальной волной.
– Больше им нас не одурачить! – заявил Свейн Рыжий, вставая в стену щитов, которая уже почти заняла всю ширину палубы. Датчане построили свою стену на корме. В кольчугах и с оружием синелицых они выглядели грозно, хоть и несколько странно. Оказавшиеся между двух смертоносных валов, враги попытались было тоже встать в строй, однако не знали, в какую сторону повернуться. Многие рабы по-прежнему прятались на скамьях, закованные в цепи и оттого беспомощные или слишком перепуганные, чтобы сражаться; другие лежали в лужах крови, заплатив слишком высокую цену за свободу. Выжившие, включая того, кто бросил нам веревку, сгрудились у мачты, переминаясь с ноги на ногу и не зная, к кому примкнуть, чтобы остаться в живых. Воины бросались оскорблениями, зажимали кровоточащие раны, задыхаясь, хватали ртом воздух, стонали от боли или молча умирали.
– Погодите! – закричал Сигурд.
Мы сомкнули щиты, уперлись ногами в качающуюся палубу и застыли в ожидании, тяжело дыша иссохшими, как кости дохлой собаки, ртами.
– Скандинавы! – прокричал грязнобородый, который помог нам взобраться на корабль. – Не убивайте нас. Я из Аггерсборга.
– Что, еще датчане? – пробормотал Брам Медведь себе в бороду, покрытую засохшей кровью.
– Мы – рабы у этих псов, – продолжал грязнобородый, с ненавистью глядя на оставшихся в живых синелицых, которые испуганно таращились на нас, словно побитые псы.
Их было человек тридцать, вооруженных и готовых к бою, но они видели, что второй корабль уплывает, бросая их на произвол судьбы.
– Я гну спину на этих псов уже два лета, но я всегда знал, что однажды с севера приплывут храбрые, как Тюр, воины и порешат сукиных сынов. Мое имя Ингвар.
Сигурд выступил вперед, и, судя по лицу Ингвара, тот понял, что перед ним ярл.
– Это ты нам веревку бросил? – спросил Сигурд.
– Да, господин, – не без гордости ответил Ингвар, склонив голову.
– Умно, – сказал Сигурд.
Все остальные рабы были синелицыми. Они глядели на нас в отчаянии, гадая, что их ждет.
– Я – Сигурд, ярл, а это мои волки. Ведом ли тебе их язык? – Он указал окровавленным мечом на кучку синелицых.
Те бормотали что-то на своем странном языке.
Ингвар покачал головой.
– Разве станет скандинав есть собачье дерьмо? – спросил он, вызвав ухмылки. – Мой приятель знает их поганый язык. – Он указал на раба, который гордо стоял среди остальных.
Из одежды на нем была только набедренная повязка. Под блестящей от пота черной кожей перекатывались мускулы, а тело, как и у Ингвара, покрывали шрамы от кнута.
– Мы скованы одной цепью, – сказал он, потрясая ржавыми оковами на ноге. – И долго гребли бок о бок.
Сигурд кивнул.
– Пусть скажет синелицым, что мы пощадим их, если сложат оружие.
Ингвар смотрел на него ошеломленно, но я понимал, что Сигурд прав – нет нужды рисковать жизнью.
– Господин, эти сукины сыны заслуживают смерти, – возразил Ингвар. – Они заманили вас в ловушку и собирались убить или взять в рабство. Даже тебя, ярл Сигурд, они били бы и обращались бы с тобой хуже, чем с вьючным животным. – Глаза его потемнели. – Убей их.
– Только скажи, Сигурд, и мы отправим этих драугров обратно в могилы! – вскричал Рольф с кормы под одобрительные возгласы датчан.
– Убей их, Сигурд! – повторил Ингвар.
– Придержи язык, пес шелудивый, если не хочешь его лишиться! – предупредил Улаф, наставляя палец на Ингвара. – Делай, что тебе велят, или опомниться не успеешь, как будешь стоять посреди своих вонючих кишок.
Скривившись, Ингвар жестом приказал своему приятелю выйти вперед и передал ему приказ ярла. Синелицый кивнул, повернулся к тем, кто все это время держал его в оковах, и сквозь зубы бросил им несколько слов. Синелицые не сдвинулись с места.
