Когда мэтр давал классификацию различных направлений виталистики (с красочными примерами), он начал раздавать учебные пособия — чахлые ссохшиеся ростки в горшочках. По одному на каждого ученика.
— А теперь давайте перейдем к первому вашему практическому заданию. На своих столах вы видите замученные морталистами побеги зимней фасоли. Мы не проходили с вами никаких формул или заклинаний, но сила наша с вами такова, что даже используя ее в «сыром» виде, мы можем помочь этому растению (другое дело, что такое использование виты не рационально, как мы с вами позже увидим). Итак, ваше задание: попробуйте мысленно сфокусировать вашу силу в ладонях и направить этот мысленный поток на растение, вот так..
Мэтр сложил ладони домиком над своим образцом, и мы все увидели, как на наших глазах произошло маленькое чудо — тщедушный росток налился соком, расправил листики и даже немного подрос.
— Итак, прошу. Мистресс Дженкинс, — неожиданно обратился он ко мне, — ваша задача — делать то же самое, что и все, даже если не будет никакого эффекта, прислушивайтесь к вашим ощущениям, пытайтесь почувствовать отклик.
После этих слов почти все в классе с удивлением уставились на меня. Еле подавив в себе желание кривенько улыбнуться в ответ и помахать всем рукой, просто кивнула наставнику, мол, все понятно.
— Привыкай, Эмма,— пришлось сказать себе, — кто знает, на сколько еще затянется выяснение твоего дара, может, весь год придется чувствовать себя белой вороной на каждом отделении.
Пока я размышляла, мои одноклассники активно взялись за работу. И уже получили первые результаты. Тихая забитая девочка в очках удивила всех — ее росток позеленел, подрос и выпустил пару новых листочков. Мой сосед тихо и спокойно продолжал упражнение, и его растение очень медленно, но верно приходило в себя. Даже Ханна преуспела, ее «задохлик» пусть не позеленел, но заметно распрямился. И только я, сколько не пыхтела, не представляла, как собирается вся моя энергия в ладонях, не смогла сделать ровным счетом ничего.
В качестве домашнего задания мэтр Далтон раздал нам зернышки фасоли и поручил вырастить свой росток (с использованием магии, конечно). На этому урок и закончился. Пока я собирала вещи, мимо пронеслась Ханна, поравнявшись со мной она не сдержала презрительного хмыка, глядя на мое ничем не примечательное растение.
Следующим по расписанию значился урок истории. Проходил он на первом этаже в большом классе размером с целый зал. И представлял собой то самое «объединенное» занятие. Помимо нас присутствовало еще две группы — также магов жизни и, неожиданно, морталистов. Последних даже в школе за глаза называли «смертниками».
Я во все глаза смотрела на ребят и девушек, пытаясь понять, кто есть кто. В представлении моем, маги смерти должны были быть мрачными типами, носящими черное и обязательно темноволосыми. Таковых среди присутствующих не было ни одного.
Преподавателем истории оказалась пожилая мэм с внешностью светлого одуванчика, но с таким поставленным и строгим голосом, что на протяжении всего скучного и нудного урока никто из учеников и не подумал шептаться, крутиться или шалить. Не удивительно, что когда урок был окончен, и наша мучительница вышла за дверь, раздался всеобщий вздох облегчения.
Третий урок — снова история, но на сей раз история магии — должен был проходить в этом же классе, и у нас было целых десять минут свободного времени. Я решила немного размяться и походить по коридору. Но проходя мимо ряда ближайших к двери парт, я нечаянно смахнула рукой с одной из них карандаш.
— Прошу меня извинить, — быстро сказала я, и, подняв карандаш, вернула его владелице. Ею оказалась моя одноклассница, та самая, с косичками.
— Ничего страшного, — дружелюбно отозвалась девушка, — Я Элси, мы с тобой в одном классе у мэтра Далтона. А это — она повернулась к девушке, сидящей позади нее — Шейла, морталист.
— Эмма — представилась и с удивлением посмотрела на Шейлу. Невысокая со светло-русыми кудряшками и пухлыми розовыми щечками, меньше всего она была похожа на мага смерти. — Мы с Элси познакомились, когда ехали в школу на паровике, — поведала мне с улыбкой морталистка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Надеюсь, следующий урок не окажется таким скучным, как предыдущий, — дергая себя за косичку произнесла Элси.
— Историю магии у нас преподает мэтр Корнби, — наморщила лоб Шейла, — Стенли говорил, он строгий, но рассказывает интересно. И раньше преподавал в академии Норфолда.
— Стенли? — меня посетило нехорошее предчувствие.
— Мой брат, — пояснила новая знакомая, — он тоже маг смерти, но учится здесь уже третий год и все знает.
— Это не такой светловолосый ?— изобразила я рукой падающую на глаза челку.
— Да-да. Так вы знакомы? — насторожилась моя собеседница.
— Пришлось, но, не могу сказать, что рада этому.
— О! — как-то стушевалась Шейла, — Стенли бывает таким грубияном, но поверь, — с жаром затараторила она, — он прекрасный и заботливый брат.
— Рада слышать, хоть мне и сложно это представить. В любом случае, ты совершенно не обязана за него оправдываться, — я дружески улыбнулась кудряшке.
В класс вошел тщедушный неопрятный мужчина средних лет. Его короткие черные волосы были не очень чисты и к тому же взъерошены. Он спокойно прошествовал к преподавательскому столу. И я поспешила к своей парте.
— Начинаем, дамы и господа, — неожиданно зычным голосом провозгласил преподаватель. Сделал хитрый пас рукой — и в воздухе перед нами засияла известная всем схема осей и направлений магии. По партам побежала волна изумленных перешептываний: «иллюзия», «иллюзионист». Да уж, воочию видеть настоящего мага иллюзий — дорогого стоило.
Схема же представляла собой привычные восемь лучей, выходящие из одного центра. Каждый луч, служил продолжением еще одному, образуя четыре магические оси. Оси «земля-воздух», «вода-огонь», «жизнь-смерть» и «разум-чувства». У одного мага могла быть активна только одна из осей. Без исключений. Но вот в пределах одной оси, не редки были случаи смешения дара. Например, маг воды мог развить у себя небольшой уровень магии огня, маг жизни мог также иметь небольшой уровень магии смерти. Но ведущим всегда был только один дар. Чем ярче проявлялся дополнительный дар, тем меньше становился общий уровень. Чаще всего на это шли маги жизни (небольшой уровень магии смерти позволял им лучше проводить обезболивание), маги земли (дополнительная магия воздуха позволяла лучше связывать заклинания к артефактам).
А вот менталисты и эмпаты предпочитали не активировать одновременно с основной вторую часть своей оси. Это могло стоить им душевного здоровья. Мэтр Корнби рассказал и то, как была открыта возможность активации второго полюса.
Один древний маг-менталист совершил преступление против государства и был приговорен к выжиганию дара. После этой страшной процедуры он считался неопасным и коротал свои дни в темнице. Постепенно бывший маг открыл, что может понемногу развивать дар эмпата. Разумеется, по сравнению с прежним, выжженным даром это были крохи, но много лучше, чем ничего. И, главное, этого хватило, чтобы разжалобить тюремщиков так, что они своими руками выпустили преступника на свободу.
Рассказ сопровождался такими забавными иллюзиями-картинками, что мы все слушали урок открыв рты, словно малыши волшебную сказку. А у меня, вдобавок ко всему возник один вопрос, и так как он не давал мне покоя, я подняла руку.
— Слушаю вас, мистресс... — тут же обратился ко мне преподаватель.
— Дженкинс, мэтр. Скажите пожалуйста, бывает ли так, что у мага оба полюса одной оси развиты одинаково?
— Отличный вопрос. Да, такое редко, но случается с теми магами, чей уровень невелик. В таком случае заметить дар бывает непросто. Зато сам обладатель подобных осей имеет уникальную возможность — он может сам делать выбор и развивать тот дар оси, который захочет. Правда, общий уровень дара у таких магов всегда невысок.
Меня полностью удовлетворил его ответ. Во-первых, он означал, что дар мой со временем выявится, и я даже смогу сделать выбор. И во-вторых, раз уровень моего дара будет небольшим, Магконтроль я вряд ли заинтересую и служить меня не отправят. Настроение тут же поднялось.
