— Что? — спросил внутренний голос. — Упустишь самое увлекательное приключение в своей жизни? Какого не бывало ни у кого и никогда?
— Какое там приключение! Это просто грязная афера.
Они не станут его искать. Будут рады, что все обошлось благополучно. Он исчезнет, и на поверхности не останется даже ряби.
— И откажешься от состояния?
— Да, откажусь от состояния. Зачем оно мне?
У них будет его письмо, которое обезопасит их от всяких дальнейших поползновений с его стороны. Он напишет той женщине, которая поцеловала его по доброте душевной, хотя и не была уверена, что он — Патрик. Он расскажет ей всю правду, попросит прощения, и на этом все закончится.
— И у тебя никогда уже не будет конного завода.
— Зачем мне завод? Лошадей в мире хватает.
— Думаешь, у тебя тоже будут лошади?
— Может, когда-нибудь и будут.
— Может, ты и летать научишься?
— Заткнись!
Он напишет Лодингу и скажет, что не хочет участвовать в его преступной затее.
— Чтоб все труды пошли прахом? Все, что ты выучил?
— Не надо было в это ввязываться.
— Но ведь ввязался же! И прошел полный курс. Ты начинен сведениями, которые стоят состояния. Неужели все пойдет насмарку?
Да уж, плакали обещанные Лодингу пятьдесят процентов! И как он мог согласиться войти в сделку с этим жуликом?
— Весьма занятный и башковитый жулик. Прямо-таки король жуликов. С таким вовсе не стыдно войти в сделку.
Завтра утром он пойдет в бюро путешествий и купит билет куда-нибудь за границу. Куда угодно, только подальше отсюда.
— А я думал, что ты решил остаться в Англии.
Да, соблазн такой есть — и надо отгородиться от него океаном.
— Соблазн, говоришь? Значит, ты все еще колеблешься?
На билет в Америку у него денег не хватит, но вполне достаточно, чтобы уехать довольно далеко от Англии. В бюро путешествий ему наверняка предложат несколько стран на выбор. Мир велик, и интересных мест в нем пока еще много. Во вторник его уже не будет в Англии — и больше он сюда никогда не вернется.
— И никогда не увидишь Лачет?
— Найду себе какой-нибудь… Что ты сказал?
— Я сказал, никогда не увидишь Лачет?
На это у Брета ответа не было.
— Что, замолчал? Не знаешь, что сказать? Должен же быть ответ!
— Деньги, лошади, приключения — этого добра хватает повсюду. Их можно найти где угодно. Но если ты сегодня откажешься от Лачета, то это навсегда. Его уже не вернешь.
— А зачем мне Лачет?
— И это спрашиваешь ты, у которого лицо Эшби, склонности Эшби, цвет волос Эшби, кровь Эшби?
— У меня нет никаких доказательств…
— Повторяю: кровь Эшби. Бедный найденыш, ты же знаешь, что твой дом в Лачете — и ты еще нагло притворяешься, что тебе на него наплевать!
— Я не говорил, что мне на него наплевать. Вовсе нет.
— Однако ты собираешься завтра уехать из Англии и навсегда отказаться от Лачета. Навсегда! Ты должен отдавать себе в этом отчет, мой мальчик. Ты стоишь перед выбором: или ты выбираешь приключение — и тогда во вторник ты увидишь Лачет, или ты смываешься — и тогда ты не увидишь его никогда.
— Но мне это претит! Я не хочу участвовать в преступной афере!
— Не хочешь? А что же ты делаешь вот уже несколько недель? И тебе было безумно интересно. Помнишь это блаженное чувство — словно идешь по канату — которое ты испытал во время первого визита к старику Сэнделу? Да и потом тоже. Даже когда напротив тебя сидел королевский адвокат и рассматривал тебя как под рентгеном. Сейчас у тебя просто сдали нервишки. Тебе безумно хочется увидеть Лачет, тебе хочется жить в Лачете на полных правах. Тебе хочется заниматься лошадьми. Тебе хочется прожить остаток жизни в Англии. Так что поезжай во вторник в Лачет и вступай во владение.
— Но…
— Ты объехал полмира, чтобы в конце концов встретиться с Лодингом. Это не могло быть случайностью. Это — судьба. Ты родился для того, чтобы найти свое место в Лачете. Это — судьба. Ты принадлежишь к роду Эшби. Объехать полмира, чтобы оказаться в месте, о котором ты никогда не слыхивал… Это — судьба… От нее никуда не денешься…
Брет медленно снял новый костюм и аккуратно повесил его на специально купленные новые плечики. Потом опустился на кровать и закрыл лицо руками.
Наступила ночь, а он все сидел в той же позе.
ГЛАВА 11
В день приезда Брета Фаррара над Лачетом сияло солнце, но свежий ветерок непрерывно пошевеливал листья деревьев, и в воздухе носилось предчувствие грозы.
«Что-то слишком уж все ярко, — подумала Беатриса утром, глядя из окна спальни. — К вечеру жди слез, как говорила няня о расшалившихся детях. Ну ладно. По крайней мере, он приедет в хорошую погоду».
Все эти дни она обдумывала, как обставить приезд Патрика. Нужно, чтобы все было как можно проще, по-домашнему. Здесь возражений не было ни у кого. Кто-нибудь встретит поезд и привезет Патрика в Лачет. Потом будет обед в семейном кругу. Встал вопрос: кому ехать на станцию. Сандра и Джейн считали, что надо ехать всей семьей, но устраивать на платформе торжественную встречу блудного сына немыслимо: вот будет развлечение для служащих станции и случайных пассажиров. Если Беатриса поедет сама, получится, что она словно бы взяла Патрика под свое крыло — а этого во что бы то ни стало надо избежать. Она не забыла фразу, которую злобно бросил Саймон: «Тетя Беа, видимо, решила усыновить какого-то проходимца». Проще всего было бы поехать Саймону, но его попросту не было в Лачете. После того, как Беатриса в воскресенье объявила о возвращении Патрика, Саймон перестал принимать участие в жизни Лачета и старался как можно меньше бывать дома. В понедельник вечером Беатриса зашла к нему поговорить, но никакого толка из этого разговора не вышло.
Поэтому Беатриса вздохнула с облегчением, когда Элеонора вызвалась поехать за Патриком на станцию.
Теперь ее беспокоило другое. Что, если Саймон не появится к обеду? Как она объяснит Патрику его отсутствие? А если Саймон и придет, как он себя поведет?
Беатриса отправилась на кухню, чтобы дать последние наставления кухарке — уже третьей за последний год. И тут ее перехватила Лана, их приходящая горничная. Лана жила в деревне, волосы у нее были обесцвечены перекисью водорода, ногти покрыты ярким лаком и лицо размалевано по последней деревенской моде. По ее словам, она согласилась «помогать по дому» только потому, что ее жених работает в Лачете конюхом. Когда она пришла наниматься, то предупредила, что согласна убирать комнаты — «тут нет ничего такого», но ни за что не станет прислуживать за столом — это «лакейская работа».
Беатрисе очень хотелось ей сказать, что в доме Эшби никогда бы и не доверили подавать тарелки за столом особе с шершавыми руками, вульгарными манерами и скверным запахом изо рта, от которой к тому же разит дешевым одеколоном, но опыт обращения с прислугой научил ее сдержанности, и она просто объяснила Лане, что за столом ей прислуживать не придется, потому что Эшби привыкли обслуживать себя сами.
Лана пожаловалась Беатрисе, что пылесос «плюет, вместо того, чтобы глотать», и Беатриса опять погрузилась в домашние заботы, которые вытеснили у нее из головы беспокойные мысли о Саймоне и семейных неприятностях. Она снова вспомнила о них только тогда, когда увидела, как Элеонора садится в свой старенький двухместный автомобильчик.
— Ты что, решила не брать машину? — спросила Беатриса. «Машиной» в доме называли большой семейный автомобиль, а ободранная малолитражка Элеоноры прозывалась «блохой».
— Нет. Зачем нам перед ним прихорашиваться? — ответила Элеонора.
Беатриса заметила, что Элеонора даже не соизволила переодеться, а была в тех самых бриджах, в которых давала утром уроки верховой езды.
— Я хочу с тобой! Возьми меня! — закричала Сандра, сбегая с крыльца к «блохе», но при этом, как заметила Беатриса, стараясь не прислониться к ее пыльному кузову своим нарядным голубым платьем.
— Нет, не возьму, — твердо сказала Элеонора.
— Но ему же будет интересно увидеть младшую сестру! Тебя он помнит, а вот нас…
— Сказала, нет!.. И отойди от машины, а то испачкаешь свой роскошный наряд.
— Какая она все-таки эгоистка, — сказала Сандра, стряхивая пыль с рук и глядя вслед удаляющейся машине. — Все интересное — только ей.
— Не говори чепухи. Мы же договорились, что вы с Джейн будете ждать его дома. Кстати, а где Джейн?
— По-моему, на конюшне. Патрик ее не интересует.
— Надеюсь, к обеду она появится?
— Конечно, появится. Может быть, ее и не интересует Патрик, но обед она никогда не пропустит. А Саймон приедет к обеду?
— Надеюсь.
— Как, по-твоему, они встретятся с Патриком?
«Если мир и согласие в Лачете разлетятся вдребезги и начнутся ссоры и раздоры, близнецов придется отослать в школу», — подумала Беатриса. Их и так через год-другой пора туда отдавать: уж лучше им уехать пораньше, чем жить в атмосфере напряженности и вражды.
