— А вы кстати появились потому что…
— … а не следом за мной, — драконище сделал вид, что не услышал, — Искали именно меня, причем с намерением убить и, желательно, там, где я не могу использовать магию. За какое такое дело — мне пока неведомо, но вряд ли оно связано с яром Томасом.
— А почему именно убить?
— У них были татуировки соответствующей гильдии…
— Но ведь можно было их попытать слегка и подержать в тюрьме, они бы выдали заказчиков, — сказала несмело.
— … а также шрамы в области шеи, что означает дорогостоящую операцию и капсулу с ядом, которая активируется, если наемники заговаривают о том, о чем им не следует говорить. Убийцы с такими особенностями стоят в два, три раза дороже. То есть у них весьма обеспеченные заказчики, но это уже не ваша забота, а моя.
Помедлила. И все-таки спросила:
— Уничтожать их полностью… оно ведь было не обязательно?
На это ответил уже Эльвин:
— Ири, когда твои пальчики светятся красным, сколько времени должно пройти до наступления момента, на самом деле опасного для твоей жизни?
— Ну… — замялась. И замолчала, осознав, что те двое… могли и меня убить. Но за что?!
Вопрос явно читался на моем лице, потому что мне сказали мягко:
— Они рассчитывали, что мы полезем за тобой. И хотели использовать как приманку — от которой, полагаю, могли избавиться, как только та стала бы не нужна.
Ой-ой-ой. Бедная маленькая попаданочка…
— Но они не могли не знать, что вы драконы и сделаете… вот это вот все! — осенило меня.
И снова оба дракона смутились. И переглянулись. Теперь мне точно не показалось! Но что это значит? Что за тайны?!
— Могли и не знать, — буркнул Эльвин.
А яр Кингсман, не отвечая больше ни на какие вопросы, схватил под белы… ну пусть будет грязны рученьки и потащил куда-то. Вот куда?!
— В Управление, мири Джонс, — привычно-ядовито пояснило, в общем-то, мое начальство, — Разбираться.
Разбираться.
Угу.
— Я требую адвоката, — заявила неуверенно.
Смешок. Причем с обоих сторон. И мягкое от блондинчика:
— Я уже здесь, не волнуйся.
Управляй и увольняй
В Управлении было довольно оживленно, несмотря на глубокую ночь.
Впрочем, ночь была для нас самой активной частью дня — любимое время совершения преступлений. Так что наша нестандартная компания осталась, практически, незамеченной: только пара голов повернулась ко мне, когда я метнулась к буфету, но тут же отвернулась, поскольку меня поймали и повели наверх.
Вот ведь…
Я всегда есть хочу, когда нервничаю, а тут еще и полночи на свежем воздухе — аппетит разыгрался не на шутку. Но никто из драконов, судя по всему, не захотел тратить время, чтобы накормить свое проблемное сокровище.
Меня завели на третий — что-то слишком часто я стала ходить туда — и усадили в отдельный кабинет, а сами ушли. Ладно Кингсман… а Эльвин-то с чего меня бросил?
В отличие от первого этажа здесь царила стерильная тишина и чистота, никто не рыдал, не шумел, не ругался и не пытался покусать других, зато мягко горели лампы и откуда-то лилась приятная музыка. А диван-то как манил…
Не стала сопротивляться.
В крохотном закутке с настоящими кранами привела себя немного в порядок, сняла грязнючие сапожки и забралась на диван с ногами, терпеливо ожидая, когда же ко мне — или за мной — придут. И надеясь, что я не усну к тому времени.
И верно пришли, но не те, кого я ждала. Дверь открылась и в комнату заглянула сухощавая женщина в возрасте с подносом в руках. Она была одета в чопорное платье, чепец и передник, и смотрела прямо, без улыбки и даже с некоторым осуждением.
Я пару раз хлопнула глазами от удивления. Не знала, что такие… ну, пусть будут экономки, могут прятаться в полицейском управлении, да еще и таскать подносы с чайниками и чашками, и одуряюще пахнущими нарезками и выпечкой на тончайшем фарфоре. И смотреть при этом на тебя, будто любимый хозяин привел в дом бродяжку.
Распрямилась и глянула на нее не менее осуждающе. Пусть я и попаданка, но меня не на улице нашли… то есть нашли, но не в том смысле! И я сотрудник управления, а не что-то там… неприятное. И нахожусь здесь по делу государственной важности!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Уж не знаю, что она там прочитала в моих глазах, но лицо женщины вдруг смягчилось. Она поставила поднос на низкий столик возле дивана и представилась:
— Мира Уотсон.
— Мири Джонс, — я улыбнулась и на мою улыбку ответили. А потом осторожненько уточнили:
— Сложная ночь, мири Джонс?
— О да, — вздохнула грустно, — кладбище, убийцы, священный огонь…
— Ох! — прижала та руки к груди, — И вы во всем этом…
— Это же и моя работа, — потупилась.
— И наверное устали…
— Почти сутки не спала, — пожаловалась.
— И проголодались!
— Очень!
В общем, к тому моменту, когда в кабинет зашли драконы, меня уже сто раз пожалели, напоили горячим взваром, накормили крохотными пирожками с печенкой и уверились до конца, что я просто замечательная.
Мира Уотсон встрепенулась и посмотрела на яра Кингсмана сурово, прежде чем удалиться:
— Вы девочку-то не обижайте.
— Чем вы так ей приглянулись? — хмуро уточнил у меня драконище. — Мира Уотсон, как правило, не жалует незнакомок.
— Вы просто не водили сюда никого приличного, — независимо пожала плечами, а Эльвин, успевший взяться за наполненную чашку, поперхнулся, — Желон или взвар? — решила я все-таки быть с Кингсманом максимально любезной.
В конце-концов мы с ним в одной команде… наверное. И у меня накопилось много вопросов, на которые он должен ответить… наверное.
— Вы точно не подсыпали туда яду? — задрал он бровь, чем тут же испортил мое замечательное к нему отношение.
— В вас самом его достаточно, — буркнула.
Мы впились друг в друга взглядами, но дверь снова открылась и в комнату зашел коммандер Лондон — как всегда с идеально завязанным галстуком, в идеально отглаженном сюртуке. То ли не ложился, то ли вставать рано любит…
— Рассказывайте, — вздохнул он устало и налил себе горячего бодрящего напитка.
И кому из нас рассказывать?
Додумать я не успела.
— Мири Джонс в обход всех правил, — бросил издевательский взгляд в мою сторону яр Кингсман, — Начала собственное расследование и полезла в архивы, что не могло остаться незамеченным.
— Это как же вы заметили, если вообще меня не замечаете? — прошипела едко.
— Ну, если человек, — последнее слово, кстати, прозвучало еще более издевательски, — готовый защищать своего друга чуть ли не ценой своей жизни, уходит после совета, где ему запретили действовать, молчаливо и задумчиво, это точно неспроста.
— Как хорошо же вы разбираетесь в людях. Большой опыт? — поджала губы.
— А когда этот же человек, — продолжил как ни в чем ни бывало драконище, — почти не появляется на своем рабочем месте, то догадки перерастают в уверенность.
— Вот я же говорила, что вы за мной следили! — наставила я угрожающе на Кингсмана палец.
— Вы будете и дальше препираться или все-таки мы перейдем к чему-то более существенному? — не дал коммандер разгореться настоящему пламени, и яр детектив начал говорить, наконец, безотносительно моих действий.
— Размышления о произошедшем в цирке, а также отчеты стражей навели меня на определенные мысли. Те, кто пытался убить яра Томаса действовали спонтанно и наугад, но точно знали о проклятии. Впрочем, о них знал весь Блэтфорт, так не разумно ли было подождать, когда оно сработает? Раз уж им так необходимо было видеть наследника Томасов мертвым? И здесь возможны два варианта — либо они не были уверены, что оно сработает, либо точно знали, что его нет. И в том и другом случае их уверенность должна была опираться на что-то существенное — например, на историю славного рода. И я пришел к выводу, что необходимо обратиться к самому первому случаю…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Как и я! — не удержалась
— А потому запросил у хранителей рода домовые книги за тот период…
