— Почему же, Кэнди?
— Он говорит, что раз я не могу сама пригласить никого к себе, то самой нечестно ходить по гостям.
Ким от всего сердца пожалела бедного ребенка, хотя не могла сказать ей об этом. Ей невыносимо было думать о тех страданиях, которые наверняка испытывает малышка из-за того, что не может веселиться вместе со всеми на утренниках и детских праздниках.
Кэнди снова поехала с Ким за покупками в город. Девочке даже как будто нравилось расхаживать по супермаркету и складывать в тележку разные продукты. Они встретили там некоторых ее школьных друзей, которые пришли в магазин со своими мамами. Кэнди улыбалась им, потом поднимала радостный взгляд на Ким. И в глазах девочки было такое выражение, которое озадачивало и смущало Ким, — выражение гордости и счастливого обладания.
Вечером Ким решила подать на ужин холодное мясо и салат. Она вымыла помидоры и резала их, когда к дому подъехала машина. Бросив нож на стол, девушка кинула взгляд на часы, висевшие на стене кухни. Для Оуэна было еще рано. А вдруг у него изменились планы и он застанет ее в брюках и розовой кофточке без рукавов?
Пригнувшись, Ким пробежала вдоль стены мимо прихожей, в это время в замке входной двери повернулся ключ. Она уже взбежала на несколько ступеней вверх, когда в дом вошел Оуэн.
Он с силой захлопнул дверь и стал звать ее, требуя немедленно спуститься вниз. Ким не послушалась и еще быстрее припустилась наверх, чтобы успеть добраться до площадки. Но он, швырнув портфель на пол в коридоре, бросился за ней следом, перепрыгивая через две ступеньки.
— Мисс Пейтон! — орал он. — Я велел вам спуститься вниз! Куда вы бежите! — Заскочив в комнату, Ким с бьющимся сердцем попыталась захлопнуть дверь, но он успел заклинить ее ногой.
— Мисс Пейтон, — в бешенстве выговорил он, глядя на нее в упор, — стойте смирно! — Она замерла, повернувшись к нему спиной. — Мисс Пейтон, — повторил Оуэн уже более спокойным голосом, — не могли бы вы повернуться ко мне лицом?
Девушка развернулась, как на плацу, и вытянулась перед ним; лицо ее горело, от гонки она тяжело и хрипло дышала, в глазах ее застыл страх.
Он молча смотрел на нее и никак не мог оторваться, словно пытался составить химическую формулу, которая могла бы объяснить такое превращение.
— Господи, — прошептал он наконец, — кого я впустил в свой дом!
— Простите, мистер Ланг. Я как раз собиралась переодеться, но…
— То есть вы хотите сказать, — перебил он ее, — что вы собирались снова натянуть свой маскарадный костюм, облачиться в это вызывающее дрожь платье, чтобы продолжать разыгрывать из себя невинную, чопорную, наглую особу, чья добродетель и непорочность выше всяких сомнений.
Она хотела возразить, но он не дал ей ничего сказать и продолжал:
— Это… это представление, которое вы разыгрывали для единственного зрителя — меня, напоминает мне мучительно соблазнительный процесс разоблачения. — В его словах прозвучал непристойный намек. — И теперь вам удалось меня возбудить по-настоящему. Когда этот процесс, наконец завершится… Какие открытия ждут меня, когда все покровы будут сняты? Сколько мне еще предстоит удивляться, мисс Пейтон, прежде чем мы дойдем до развязки, до конечного, воспламеняющего откровения?
Ким молча умоляюще глядела на него, но понимала, что надежды на снисхождение нет. Она вынуждена была признать, что он прав. Постепенно, шаг за шагом, он разоблачал ее маскарад, раскрывал ее уловки, разгадывал обманы, с помощью которых ей удалось устроиться к нему на работу. Ей нечем было защищаться, оставалось только попросить прощения и ждать увольнения.
Но его так и не последовало. Хотя в это трудно было поверить, но он не вынул чековую книжку, не спросил у нее, сколько он ей должен за четыре дня работы.
— Я сейчас переоденусь, мистер Ланг. Я знаю, вы не разрешаете домработницам ходить в брюках. Мне Кэнди говорила. — Она повернулась. — Я сейчас пойду и быстро пере…
Но он оборвал ее жалкий лепет гневным восклицанием:
— Да ходите вы в чем хотите! Мои запреты вас все равно не остановят! Похоже, что вы все делаете так, как вам нравится, с той самой минуты, как вошли в мой дом! — Он снова окинул ее взглядом, словно до сих пор не мог поверить своим глазам и медленно протянул: — Должен признаться, мисс Пейтон, вы меня обыграли — причем всухую!
Когда вечером Кэнди легла спать, Ким снова попросила хозяина разрешения позвонить.
— Мне нужно поговорить с… с одним другом.
Он пристально посмотрел на нее:
— Судя по вашим глазам, это ваш сердечный дружок. Я прав?
Она ответила неохотно, потому что считала, что он не вправе задавать ей такие вопросы:
— Да, один из них.
— Ах, ну да, — улыбнулся он, — у вас же их несколько? Трое, кажется? А этот, наверное, самый любимый, да? Наверное, они наперебой пытаются вас завоевать, да? — Он окинул ее оценивающим взглядом и сказал: — Впрочем, теперь, увидев вас в настоящем обличье, вполне могу в это поверить.
— Так я могу позвонить? — уже резко переспросила она. — Я заплачу за звонок.
— Да уж, не забудьте, я проверю, — пообещал он. — Придется вычесть эту сумму из вашего жалованья.
Она резко развернулась, закрыла за собой дверь гостиной и, набрав номер, стала ждать, представив себе веселую физиономию Джона. Когда в трубке раздался его голос, в душе Ким что-то радостно екнуло. Он был такой знакомый, такой родной, сразу напомнил ей о доме и привычной жизни, он был частью того счастливого мира, который она бросила по собственной воле, чтобы взяться за эту проклятую работу.
— Джон? Это Ким.
— А я все думал, — радостно отозвался Джон, — когда ты удостоишь меня объяснением своего внезапного таинственного исчезновения. Неужели надо было бросать меня вот так, не сказав ни слова?
— Прости, Джон, но все случилось так внезапно…
— Хорошо, можешь ничего не объяснять. Я все понимаю. Конечно, я только маленький камушек на большом пляже.
— Да ты что, Джон, совсем нет…
Он рассмеялся:
— А правда, что Перри рассказал мне про твоего хозяина, — что он, как дикий волк, рыщет повсюду, соблазняет женщин, в том числе и тебя?
— Нет, как раз наоборот, Джон, — засмеялась она. — О, если бы ты только знал!
Они немного еще поболтали и закончили разговор, после чего Ким пошла поблагодарить хозяина за разрешение воспользоваться телефоном.
— Надеюсь, я не слишком долго разговаривала, мистер Ланг.
— Я засек время. Вы говорили ровно… так… шестнадцать с половиной минут. Если умножить на три — по одному звонку каждому вашему приятелю — получится круглая сумма, если вы собираетесь делать это часто!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
