В то время когда Павел I стремился укрепить позиции католического Мальтийского ордена в православной России, во Франции в тулонском порту шли приготовления французской эскадры к плаванию, цели которого содержались в глубочайшей тайне. Все знали только одно: командовать экспедицией назначен молодой деятельный генерал Бонапарт.
В первых числах июня 1798 г. 15 линейных кораблей и 10 фрегатов, имевших на борту 30 тысяч человек десанта, отплыли из Тулона в восточном направлении. Узнав о выходе в море французского флота, ему наперерез бросился британский адмирал Горацио Нельсон, под командой которого состояло 14 линейных кораблей, 8 фрегатов, 4 тендера и 2 бригантины. Прославленному адмиралу не удалось ни блокировать французов в Тулоне, ни встретиться с ними в Средиземном море. Когда перед англичанами замаячил на горизонте тулонский рейд, эскадра Бонапарта на всех парусах уже приближалась к Мальтийскому архипелагу.
Великий магистр ордена госпитальеров - первый немец в таком сане барон Фердинанд Гомпеш, уроженец Дюссельдорфа, почти без боя сдал Мальту французам, "заплатив" за острова тремя убитыми и шестью ранеными. Мимоходом Бонапарт захватил один орденский фрегат, четыре галеры, 1200 пушек, большое количество снарядов и других боеприпасов.
Гомпеш, бывший до его избрания великим магистром послом "Священной Римской империи" на Мальте, прихватил из собора Ла Валлетты три христианские святыни: кусок дерева от креста, на котором был распят Иисус Христос, мощи правой руки Иоанна Крестителя и чудотворную икону богоматери Палермо, на австрийском судне спешно покинул остров и вскоре прибыл в Триест, откуда разослал депеши, оповещая великих приоров о постигшем госпитальеров несчастье.
Реакция европейских мальтийских рыцарей была, по тем временам, молниеносной и, по всем временам, бескомпромиссной: изменника Гомпеша лишить сана. Шеф немецкого "языка" ордена, старый князь Хайтерсхайм в гневе заявил, что считает сдачу Мальты оскорблением, и потребовал подвергнуть своего земляка публичному суду рыцарской и христианской чести. Неаполитанский король в течение двух суток выставил из своей столицы мальтийского посланника и приказал удалить орденский герб с гостиницы - резиденции ордена иоаннитов. В Великом герцогстве Тосканском и Сардинском королевстве все имущество Мальтийского ордена было в одночасье конфисковано. Венский двор, в любых ситуациях проявлявший известную сдержанность, разрешил посланнику великого магистра временно представлять здесь интересы ордена, однако на австрийской территории госпитальеры потеряли права на все орденское имущество и земли. Папа римский Пий VI публично осудил Гомпеша за сдачу Мальты и подчеркнул, что земные дела иоаннитов понтифика более не интересуют. Верность злополучному великому магистру сохранила только Бавария, где родственники Гомпеша занимали довольно высокие посты при дворе курфюрста.
Как только весть о взятии Мальты французами достигла императорского двора в Санкт-Петербурге, гневу Павла I не было границ. Он бегал по дворцу, кричал, брызгал слюной и если бы архипелаг не находился в центре Средиземного моря, а располагался где-то, скажем, недалеко от Новгорода или даже в Сибири, то самодержец всероссийский сам бы кинулся на Мальту, чтобы отвоевать ее у "французских бунтовщиков", будто бы не ведавших, что своими действиями они наносят жестокое оскорбление русскому царю - протектору религии мальтийских рыцарей, о чем в свое время Павел объявил всей Европе.
- Что? Неслыханная наглость! - кричал он на подвернувшегося под руку канцлера князя Александра Безбородко.
- Где ушаковская эскадра? Где прохлаждается адмирал? - Павел вплотную приблизился к царедворцу и смотрел на него выпученными от гнева глазами.
Привыкший ко всему Безбородко спокойно ответствовал:
- Ваше величество! Осмелюсь напомнить, вы сами отдали приказ Федору Федоровичу крейсировать в Средиземном море.
- Перо! Бумагу! - взорвался Павел. - Пишите мой рескрипт. И он бросил на стол принесенные слугой письменные принадлежности.
- Слушаю, ваше величество, - голос Безбородко звучал тихо, бесстрастно.
- "Командующему Черноморским флотом Ушакову. Действуйте вместе с турками и англичанами супротив французов, яко буйного народа, истребляющего в пределах своих веру и Богом установленные законы", - он помедлил, хотел было добавить еще что-то, потом махнул рукой и рявкнул, как будто поставив жирную точку:
- Павел!
10 сентября 1798 г. последовала декларация протектора религии мальтийских рыцарей, в которой выражался протест против позорного поведения и действий бывшего великого магистра Фердинанда Гомпеша и других "рыцарей церкви", которые нарушили святость клятвы и без всякого сопротивления сдали столицу ордена и все государство французам и позорно капитулировали перед Бонапартом. Декларация заканчивалась такими словами:
"Мы приглашаем все языки и великие приорства священного ордена святого Иоанна Иерусалимского и каждого его отдельного члена присоединиться к нашему решению с целью сохранения этого достойного похвалы братства и восстановления его во всем прежнем блеске.
Совершено в Гатчине, 10 сентября 1798 г., во второй год Нашего правления.
Подписано: Павел. Контрсигнировано: князь Безбородко".
Накануне опубликования декларации протектора в российской столице, в одном из залов "замка мальтийских рыцарей" прошло собрание кавалеров-госпитальеров, на котором великий приор граф Юлий Литта в ультимативной форме потребовал, чтобы великим магистром взамен низложенного Гомпеша иоанниты избрали российского императора, доказавшего свое горячее сочувствие к судьбам ордена. Приор призвал к тому, чтобы направить к его величеству депутацию, которая нижайше просила бы его о возложении на себя звания высшего иерарха Мальтийского ордена. Собравшиеся в замке "рыцари церкви" ответили на предложение Литты единодушным согласием.
Граф отправился в Гатчину, где Павел I не колеблясь подписал акт "О поступлении острова Мальты под защиту России". Вызвав к себе президента Академии наук барона Николаи, император первым делом приказал в издаваемом Академией календаре обозначить остров Мальту "Губерниею Российской Империи". Посол же России в Риме Лизакевич получил повеление вступить в сношение с римской курией и прозондировать вопрос об избрании православного и вторично уже женатого Павла I главой католического военно-монашеского ордена. Первая жена Павла умерла при родах. Папа Пий VI, назвав императора "другом человечества", заступником угнетенных и приказав молиться за него, не замедлил дать ответ, "исполненный чувства признательности и преданности (в устной, однако, форме, дабы правоверные католики не получили компрометировавших понтифика документов, подтверждавших его связи со "схизматиками").
Сам фарс (а может быть, и не фарс, а далеко идущие планы по утверждению России в Средиземноморье) посвящения Павла I в сан великого магистра Мальтийского ордена хорошо описан в работе Е. П. Карновича, опубликованной в нескольких номерах "Отечественных записок" за 1877 г. Утром 29 ноября 1798 г. на всем расстоянии от "замка мальтийских рыцарей" (принадлежавший некогда канцлеру графу Воронцову дом - творение в стиле барокко Варфоломея Растрелли на Садовой улице, где позднее помещался Пажеский корпус) до Зимнего дворца в две шеренги были расставлены гвардейские полки. Около полудня из ворот замка выплыла вереница придворных карет, эскортировавшихся взводом кавалергардов.
Процессия направилась к Зимнему дворцу, куда уже съехались все придворные, а также высшие военные и гражданские чины вкупе с духовными лицами, которые вынуждены были со скрежетом зубовным наблюдать за святотатствами русского царя.
Мальтийские кавалеры в черных мантиях и в шляпах со страусиными перьями были введены в большую тронную залу, где на возвышении восседали император и императрица, а на ступенях, почтительно повернув голову в сторону царственных особ, стояли члены Сената и Синода. Рядом на столе лежали императорская корона, держава и скипетр.
Литта шел впереди рыцарей. За ним один из иоаннитов нес на пурпурной бархатной подушке золотой венец, а другой - на большей по размеру подушке меч с золотой рукояткой.
Приблизившись к трону и отвесив почтительный поклон Павлу и императрице, Литта произнес на французском языке речь, в которой изложил всем известные факты: бедственное положение мальтийских рыцарей, лишенных своих наследственных владений, теперь скитающихся по всему белу свету. В заключение Литта от имени иоаннитского рыцарства всеподданнейше и нижайше просил государя возложить на себя священное бремя - звание великого магистра ордена святого Иоанна Иерусалимского.
На пламенные и в меру горестные излияния графа канцлер князь Александр Безбородко довольно невозмутимым голосом изрек:
