— Слава Всевышнему, Богородице и нашему святому Давиду, что ты жив и невредим! — Уинн чуть не всхлипывала.
— Кто будет наказан? — повторил Дьюи, встряхиваясь, как щенок.
— Ты! Ты, беспечный бездельник! — сказала старшая сестра. — Ты напугал нас, мы все так о тебе волновались. Как же ты мог так уйти, Дьюи!
— Я пошел ловить птиц, — спокойно ответил Дьюи. — Я ведь уже с шести лет сам хожу за птицами. Поблизости есть гнездо сокола, я наблюдал за ним, потому что хотел взять одного птенца и выдрессировать тебе в качестве свадебного подарка.
— Ох, Дьюи! — Глаза Уинн наполнились слезами, но потом она гневно спросила:
— Почему ты не вернулся вечером домой?
— Я так увлекся, наблюдая за птенцами, что не заметил, как наступил вечер, — ответил он раздраженно, как бы не понимая, почему она такая недогадливая. — Ты думаешь, я провел ночь в сырости и холоде, сестра? Если бы не Мейдок, я бы умер от голода.
— Мейдок? — озадаченно переспросила Уинн и только тогда увидела человека, стоящего рядом с братом. Когда ее удивленный взгляд встретился с глазами незнакомца, жгучее пламя охватило все ее тело, и она долго не могла перевести дух.
В это мгновение внимание всех привлекла Энид, которая, торопясь, спускалась по лестнице из спальни, овеваемая широкими одеяниями шафранного и фиолетового цветов.
— Дьюи! Дитя мое! Слава Богу и святому Давиду, ты вернулся невредим.
— Доброе утро, бабушка, — поздоровался с ней мальчик. — Позволь представить тебе моего друга, Мейдока из Пауиса. Мы познакомились прошлой ночью.
Энид обняла внука и посмотрела долгам, изучающим взглядом на его спутника.
— Вы Мейдок Пауиса Венвинвина, мой господин? — спросила наконец она.
— Да, госпожа.
— Благодарю вас за заботу о моем внуке и добро пожаловать в Гарнок, мой принц, моя внучка Уинн присоединяется ко мне.
«Принц?» — К Уинн вернулась способность дышать и говорить, их взгляды вновь встретились, но на этот раз Мейдок не позволил ей отвести глаза. У Мейдока они были замечательные, овальной формы, темно-синие, с черными густыми бровями, опушенные длинными ресницами, которым позавидовала бы любая женщина. Но в нем самом не было ничего женственного. Уинн ощутила, как тонет в глубине этих синих глаз. Она не могла отвести взгляд и в конце концов закрыла в отчаянии глаза, почувствовав, как теряет сознание, сердце бешено забилось, и ноги у нее подкосились.
— Уинн!
Голос бабушки доносился как бы издалека; ее подняли, голова девушки очутилась на чьем-то крепком плече. На какой-то миг Уинн растворилась в небытии, потом постепенно стала вновь ощущать тело, и сознание вернулось к ней. Девушка поняла, что сидит на скамье подле главного очага.
Открыв глаза, она увидела мужчину, крепко обнимающего ее за талию.
Уинн с трудом вздохнула, и почти тотчас силы вернулись к ней.
— Как вы себя чувствуете, госпожа? — донесся до нее вопрошающий голос.
— Бедная девочка! — Уинн услышала голос бабушки. — Она так переволновалась за брата! — Энид встала перед внучкой на колени. — Тебе сейчас лучше, дорогая?
Чувства и разум девушки снова ожили.
— Да, — медленно ответила она. — Бабушка, не могу себе представить, что со мной случилось. Я ведь не падаю в обморок. — Она взволнованно посмотрела на руку незнакомца, и та немедленно покинула ее талию. «Он прочел мои мысли», — подумала про себя Уинн, вспоминая, что именно его проникающий взгляд так сильно подействовал на нее. Она поднялась со скамьи и с удивлением обнаружила, что ноги стали вновь служить ей. Она нервничала, что придется смотреть ему прямо в лицо, но у нее не было выбора.
— Мой господин, — начала она, скромно потупив взор. — Благодарю вас от всего сердца, что прошлой ночью вы проявили заботу и внимание к лорду Гарнока. Если б я только знала, что он в надежных руках, я бы так не волновалась. Не разделите ли вы с нами трапезу после мессы?
— С удовольствием, госпожа, — последовал ответ. Голос у него был глубокий, но лишенный грубости, почти что музыкальный.
— Итак, паршивец, явился! — прервала их Кейтлин, спускаясь по лестнице в своем лучшем наряде — алой шелковой тунике, расшитой золотом, поверх темно-синей нижней. За ней шла Дилис, тоже разодетая, в серебристо-розовой парчовой тунике поверх темно-розовой и, наконец, Map — в обычном голубом платьице.
— Дьюи цел и невредим, Кейтлин, — мягко сказала Уинн, но в ее тоне чувствовалась едва заметная резкость. — Мне бы хотелось знать, почему вы так вырядились сегодня?
— Ты думаешь, мы не окажем честь Ризу из Сант-Брайда, когда он приедет просить твоей руки? Кроме того, мы не хотим, чтобы он забыл о своем обещании тоже дать нам мужей, сестра. — Взгляд Кейтлин остановился на Мейдоке, которого она тщательно изучила, обратив внимание на длинную тунику из сине-зеленой шелковой парчи, отороченной роскошной коричневой куницей, но скромно украшенную по вороту и длинным рукавам. Однако прекрасный шелковый пояс, опоясывающий тонкую талию, с золотой пряжкой искусной работы, украшенной янтарем, говорил о нем как о человеке с определенным положением.
— Кто это? — спросила она хитро.
— Мой господин, это мои младшие сестры, Кейтлин и Дилис, — сказала Уинн. — Сестры, я представляю вас Мейдоку, принцу Пауиса. Это он нашел нашего брата прошлой ночью и приютил его до утра.
— Вас привело в Гарнок какое-нибудь дело или вы просто проезжали по нашим землям? — грубо спросила Кейтлин. Никто, кроме нее, не решился бы на подобный вопрос.
Мейдок из Пауиса улыбнулся, признавая в ней возможного противника.
— У меня здесь дело, но не к вам, — ответил он.
Уинн хотелось рассмеяться при виде раздраженной Кейтлин. Вместо этого она сказала;
— Пора на мессу, мы должны быть благодарны за этот день. Наш брат, лорд Гарнока, вернулся невредимым.
— А еще приезжает лорд из Сант-Брайда просить твоей руки и дать нам богатых мужей. Да, я поблагодарю Бога за это!
Мейдок заметил, как помрачнело лицо Уинн при упоминании Риза из Сант-Брайда. Он улыбнулся про себя и проследовал за всем семейством в домашнюю церковь, находившуюся за стенами, окружавшими дом. Отец Дрю, кареглазый человечек, похожий на эльфа, широко улыбнулся, увидев Дьюи, и пропел мессу особенно удачно, к удовольствию Мейдока, который любил музыку. На крыльце церкви, когда их представляли друг другу, он сделал комплимент святому отцу и улыбнулся, заметив, как зарделся от удовольствия этот старый человек.
Уинн теперь смотрела на Мейдока почти безбоязненно, оставшись особенно довольна его добротой к отцу Дрю. Он ответил ей улыбкой, а ее занимала мысль, почему его появление так странно повлияло на нее. Ей все же пришлось признать, что присутствие принца заставляет всю ее плоть гореть непривычным огнем, сердце биться быстрее, а пальцы и ступни ног загадочно покалывало. С ней никогда раньше такого не случалось, и она недоумевала, почему Мейдок так странно на нее действует. Он нисколько не похож на злодея.
