Квин стоял, прислонившись к кухонному столу, со скрещенными на груди руками и довольной улыбкой на лице. Николь перевела взгляд на стол. Накрыт, с красивым фарфором, с салфетками из ткани... и две тарелки с сэндвичем на каждой.
– Гордость нашего ресторана, – объявил он, выдвигая для нее стул. – Арахисовое масло.
От удивления Николь расхохоталась.
– Арахисовое масло?
– И желе, конечно. – Он поднял ее салфетку, красивым взмахом развернул и постелил ей на колени. – Если это вас не устраивает, есть еще... э... немного залежалого сыра – может, поджарить? Я знаю, как срезать корки.
Николь опять не удержалась от смеха.
– Вполне хватит этого. Благодарю вас.
Он уселся напротив нее и поднял бутылку «Короны».
Как приятно его общество! Черт возьми! Мало разве, что он так красив, что от каждого взгляда захватывает дух? Да еще способен растопить ее, точно Снегурочку, одним-единственным поцелуем? И чтобы еще этот тип оказался любезным, и остроумным, и предусмотрительным?
Квин наливал пиво с таким расчетом, чтобы уменьшить шапку. Закончив, чокнулся с ней, и Николь затаила дыхание.
– За правдивую рекламу. – Его глаза стали серьезными, потемнели до цвета горького шоколада. – Таинственный незнакомец прибыл к своей леди. Теперь объявление можно снять.
Николь поперхнулась непроглоченным пивом.
– Почему? – Она поставила стакан на стол и в упор взглянула на Квина. – Никто ведь не знает, что... вдохновило его. И потом, реклама работает.
– Николь. Пожалуйста. Снимите его.
Ник осторожно подцепила половину своего сэндвича и откусила. Проглотив, вытерла рот салфеткой.
– Восхитительно, маэстро. Вашим талантам нет конца. Умеете класть толь, умеете сооружать сэндвичи...
– Не отклоняйтесь от темы, – лукаво улыбнулся Квин. – Снимите вашу рекламу.
– Она не нравится вам, потому что работает. И может принести мне достаточно денег, чтобы избавиться от вас и вашего «Йоргенсена».
– Просто я не хочу, чтобы весь свет знал...
Чувство власти над ним такое же пьянящее, как и пиво на пустой желудок.
– Не волнуйтесь, Мак. Время уже вешать следующее объявление из серии.
Он застыл, не успев откусить от поднесенного ко рту сэндвича.
– Следующее из серии? Что это значит?
Николь расправила салфетку на коленях, уделяя ей самое пристальное внимание, потом только посмотрела на него.
– Запланирована серия объявлений. Они отражают историю... ну... развития любовной интриги.
– Развития... – Он нервно сглотнул. – И как все это кончается?
– Как всякая хорошая выдумка. Счастливо. На этой неделе я повешу следующее, пообещала она, уже не чая сменить тему.
– Что там будет? – настороженно поинтересовался он.
– Сюрприз. – Николь понятия об этом не имела.
– Ненавижу сюрпризы.
– Да? Тогда вам, должно быть, было паршиво, когда вы утром вошли ко мне в кабинет.
Квин принялся есть. Минуту погодя он кивнул:
– «Паршиво» вполне подходит.
А вот почему ей это нравится? Нужно найти менее скользкую тему для разговора.
– У вас, значит, два брата. Как их зовут, вы говорили?
– Камерон, ему скоро тридцать пять. И Колин, он малыш у нас. Только еще тридцать один.
– А чем ваши братья занимаются?
– Кам – банкир по инвестициям, Колин – архитектор. Им вроде бы нравится.
– Но ведь вам тоже?
– И мне. Хорошее вознаграждение, и не скучно. Я быстро продвигаюсь.
Николь опять услышала тревожные колокола.
– И когда вы завершите дело с «Морским ветерком», то получите... много денег? Шикарный кабинет?
– Партнерство.
Не само слово поразило Николь, но уверенность, с какой он это произнес. И вызов, появившийся в его глазах.
Квин глянул на стол, на свой недоеденный сэндвич, глотнул пива.
– Мне тридцать три, так что я буду самым младшим полноправным партнером у «Йоргенсена».
– Вы кажетесь не слишком... – она не знала, как лучше выразиться, – обрадованным этой перспективой.
Пожав плечами, Квин отставил стакан.
– Работа мне нравится. Вести переговоры, торговаться, составлять условия продаж – все это славно, но мой шеф – невозможный трудоголик. – Он наклонился вперед, небрежно опершись на стол локтями. – Не то чтобы я боялся работы, только...
– Только что?
– Жадность. – Квин поморщился. – Больше сделок, больше имущества, больше персонала, больше – ну, в общем, больше денег. Понимаете, я всем доволен, но иногда подумываю, что деньгами жизнь не исчерпывается.
Николь оттолкнула свою тарелку и наградила собеседника насмешливым взором.
– Когда деньги есть, легко так рассуждать.
Долгую минуту он не говорил, ничего, только изучал Николь. Внутри у нее все трепетало.
– А вы действительно хотите сохранить у себя эту гостиницу?
– Конечно, хочу.
– Я было принял вас за жулика, Николь. Страховую выплату – в карман, и выбить за недвижимость побольше, пока не объявили банкротом.
– Вы ошиблись.
– Верно. Хотя бы в том, что вы не Николас Уайтейкер. – Его глаза пробежались по ее груди. – Ошибка очевидна. Но, даже не принимая во внимание пол, вы совсем не то, чего я ожидал. Сюрприз для проекта «Сент-Джозеф».
Николь почувствовала, как ее овеяло холодом.
– А что это за проект?
– Перестройка всего острова. После того как над ним пронесся ураган, Дэн Йоргенсен разработал долгосрочный план и покупает каждый дюйм территории, какой сможет. – Макграт нахмурился, будто не понимая, почему бы ей из-за этого волноваться. – Почти все многоэтажные кондоминиумы рядом с пляжем принадлежат Йоргенсену.
Арахисовое масло и пиво свернулись у Николь в желудке тяжелым комом. Она медленно встала, стараясь силой воли подавить вспышку гнева. Взяла свою тарелку, отнесла в раковину, потом повернулась к собеседнику лицом.
– Знаете, Мак, оказывается, есть вместе со своим врагом – не лучше, чем спать с ним. Я хочу, чтобы вы немедленно ушли.
Он мгновенно вскочил и в два шага очутился перед ней.
– Но это же бизнес, Николь. Просто экономика, ничего больше. Работа с недвижимостью, а не война.
– Ваши риэлтеры превратили этот райский уголок в горную цепь из желтых и розовых кошмаров. Местные жители уезжают. И некому противостоять всему этому, потому что вы и ваш дружок Дэн уничтожили культуру и историю места, где я выросла.
Квин задумчиво провел рукой по подбородку.
– Что же делать, Николь? – наконец спросил он, беря ее за руку. – Так или иначе, а этот участок со строениями вы потеряете. Я по крайности могу предложить нечто действительно...
Она вырвалась от него.
– Я не хочу вашего «действительно». Я хочу свой курорт. Таким, каким он был раньше: сияющим красотой и гостеприимством, безупречным и ухоженным. Я не намерена уезжать отсюда и терять «Ветерок». Он слишком много для меня значит. – Она зажмурилась, безуспешно пытаясь сдержать слезы. – Он значит для меня все.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
