вряд ли сможет потом найти себе новую семью через приют, ведь никто не хочет иметь дело… с дефектными.
Последнее слово — прямо в и без того настрадавшееся за сегодня сердце. «Дефектной» меня частенько называли в Университете, когда узнавали, что мои глаза меняют цвет. Получалось ведь, что я ни туда ни сюда: в компании обычных людей выделяюсь из-за изменений в теле; в компании «мутантов» оказываюсь недостаточно уникальной, чтобы сойти за свою. Большую часть времени я была словно выброшена за борт студенческой жизни. Да и жизни в целом.
Тогда-то Анхелл меня и подловил. Подобрал, как увечного щенка на улице. Обогрел, приютил, приучил к себе… зачем только? Чтобы я была кем — соседом по дому? Можно же было на самом деле заключить простейший рабочий контракт. Или что, денег пожалел? Решил, что жена обойдётся дешевле, чем наёмный работник?
Вот правильно говорят: хорошую вещь браком не назовут.
— Мэ-эм, вы тут? Оставляем собаку? Я регистрирую ложный вызов?
— Нет! Нет, я… я сейчас.
Пакет с купленной химией я оставила у фонаря, а вот сумку взяла с собой. Она у меня была кожаной, если что, можно будет попытаться закрыться ею…
Почему я вообще иду к животному?!
— Ау-у…
Ах, ну да. Я просто излишне добросердечная дурочка, вот почему.
Мне пришлось перейти дорогу, — машин всё равно в такой ранний час не было, — и перелезть через невысокую ограду, чтобы выбраться на поле. Затем я спустилась по пологой насыпи, чуть было не набрав полные кроссовки мелкого гравия. Под конец я едва не потеряла равновесие, но всё-таки удержалась на ногах и не шлёпнулась позорно на задницу. Прогресс.
— Идите в сторону звука, — инструктировал меня Лу, бряцая чем-то стеклянным на фоне; я только надеялась, что он не за мой упокой пьёт. — Он приближается?
— Ар-р-ру-у-у-у!
— Определённо.
Чем ближе я была к источнику воя — тем меньше мне всё происходящее нравилось. Когда я начинала замедляться, — то есть, когда у меня начинал включаться мозг, перекрывая своей деятельностью глупое жалостливое сердце, — вой и скулёж становились просто душеразрывающими. Честное слово, у меня буквально внутри всё переворачивалось от того, какой болью был напитан этот горестный животный плач.
Высохшие и готовящиеся к зиме сорняки зло цеплялись за обувь и джинсы. Я мельком порадовалась, что не стала надевать шорты: во-первых, учитывая, как я выскочила из дома, я могла просто замёрзнуть за эту ночь; во-вторых, мои ноги не перенесли бы атаки колючек и палочек, из которых, казалось, и состояло всё неухоженное поле.
А ведь здесь хотели что-то строить… только проект отменили, потому что поле объявили уникальным из-за состава почвы. Или из-за растений, которые тут росли. Не знаю точно.
— Видите животное, мэ-эм?
— Я не… да, вроде бы.
Это действительно оказалась собака, я даже с размерами не прогадала. Скулящий зверь лежал на боку, спиной ко мне. В неверном лунном свете, что то и дело скрывался за облаками, я могла видеть только всклоченную шерсть и тяжело вздымающиеся рёбра.
Так я и сказала диспетчеру. Лу, казалось, моим отчётом был не впечатлён:
— Мало данных, мэ-эм.
— И что ты хочешь, чтобы я сделала?! — зашипела я в трубку, не рискуя поднимать голос рядом со зверем. — Самостоятельно освободила пса, делая вашу работу?! Это опасно! Раненые животные намного агрессивнее, а этот пёс, возможно, ещё и дикий!
— Эй-эй, дамочка, полегче! — возмутился в ответ диспетчер. — Я просто делаю то, что должен! Есть такая штука, как субординация!
— А это тут вообще причём?!
— Мне сказал босс действовать по регламенту — я действую!
Вдох-выдох, Оливия… если так подумать, то этот придурок из диспетчерской действительно не виноват.
— Могу обойти собаку, — предложила я в итоге. — Но приближаться я к ней не буду ни за что, ясно?
— Да ясно, ясно… нервная дамочка.
— Включите уже вашу «субординацию», диспетчер Лу.
Мужчина хмыкнул в трубку, ничуть не впечатлённый моим советом.
— Так. Главное — не торопитесь. Делайте по небольшому шагу, сохраняя идеальную дугу. Ориентируйтесь на собаку, как на главный… эм… ориентир.
— Диспетчер Лу.
— Да, мэ-эм?
— Заткнитесь, будьте так добры.
Учитывая, что он действительно замолчал, я могла предположить, что на мою не слишком вежливую просьбу он просто обиделся.
Я действительно двигалась по дуге около пса, сохраняя между животным и собой приличное расстояние где-то в три метра. Колючки продолжали цепляться за мои джинсы, почва под ногами была неровной и изобиловала ухабами и непонятными дырами. Приходилось напрягать всё своё внимание, разрываясь от нервов: нужно было смотреть и вниз, чтобы не грохнуться прямо в сухостой, и в сторону пса, чтобы отслеживать его положение.
Животное продолжало поскуливать, но, заметив меня, уже не выло так громко и отчаянно, как раньше. Когда зверь повернул в мою сторону голову, я увидела его глаза — блестящие и добрые. Или же мне хотелось думать, что добрые.
В любом случае, пёс не проявлял никакой агрессии, даже хвостом стал легонько бить по земле, вяло приветствуя человека и радуясь тому, что одиночество закончилось. Я, пусть и не доверяла этому дружелюбию, — слишком много в своё время смотрела видео про зверей в дикой природе, — всё-таки предположила, что пёс был домашним. Или хотя бы знал, что от людей можно ожидать не только силки или капканы.
— Что там у вас? — шёпотом спросил диспетчер Лу.
— Пёс.
— Большой?
Я прикинула размеры собаки. Если бы зверь встал на лапы, то точно был бы мне по середину бедра. Крупная голова на мощной шее, толстая холка и влажно блестящий нос размером с два шарика для пинг-понга.
Лу записал моё короткое описание, после чего сказал:
— Отлично. Что с псом произошло?
— А я откуда знаю? Приедете — сами у него и спросите!
— Мэ-эм, не время шутить. Присмотритесь, что у животного случилось. Силки? Капкан? Просто запуталось в мусоре? Есть ли какие-либо травмы?
— Ничего из перечисленного. Хотя… секунду.
Сглотнув, я сделала небольшой шаг вперёд. Собака забила хвостом активнее, вытянула шею, с мольбой уставилась на меня и тоненько заскулила, вымаливая хоть какую-то помощь. Я прищурилась, пытаясь рассмотреть причину такого положения животного.
— Лапы чем-то обвиты… похоже на леску, только почему-то жёлтую.
— Может где-то на помойке подцепил, — без особого интереса сказал Лу. — Ладно, я понял, обращение зафиксировано. Служба прибудет через три часа по вашему адресу.
— Три часа?!
— Эй, сейчас ночь, а парни на работе! Да и не платят нам столько, мэ-эм, чтобы мы реагировали быстрее!
— Какой тогда вообще смысл в этом звонке?! Сами же говорили, что в подобных ситуациях счёт идёт на минуты!
— Судя
