звук.
Фэн Хай и тут не рассердился, а принялся терпеливо и спокойно объяснять мне, как нужно держать руку. Я слегка растерялась — если бы он злился, то было бы проще выводить его, а как можно намеренно доводить того, кто искренне пытается помочь? Тут заклинатель взял мои руки в свои и принялся щипать струны прямо моими пальцами, доведенный до отчаяния моей бездарностью. Сжавшись в комок, я наблюдала, как наши кисти, словно склеенные, плавно взмыли и опустились над струнами, от его кожи исходило легкое покалывание — стихия воздуха вырывалась наружу, еле сдерживаемая его телесной оболочкой, а от его одежды пахло морозом. Дзинь! Пространство прорезал чистый, одинокий звук.
Замерев, я повернула голову к Фэн Хаю и тут же отвернулась, обнаружив, что он придвинулся слишком близко.
— Играй нормально, — произнес он мне на ухо и поднялся, бросив мою руку. — Я же вижу, что ты умеешь играть — руки тыдержишь правильно. Если хочешь довести меня, чтобы я тебя выгнал, то придумай что-нибудь другое, а хороший инструмент не ломай, пожалуйста.
Завершив фразу с неожиданным раздражением, он круто развернулся и вышел из комнаты, а я осталась в растерянности смотреть на дверь. И что это было? То он спокоен, и его ничем не выведешь, то вдруг раздражается, когда у меня уже получился нормальный звук! И не умею я играть, откуда?
Я попробовала взять звук еще раз — один резкий, а второй — дребезжащий, рвущий сердце, и, к удивлению, они вышли так, как я их и задумывала. Зачехлив гуцинь, я убрала его подальше — никогда на нем не играла, не училась, и не стоит начинать, наверное.
Утром Фэн Хай говорил, что собирается меня "погонять", что бы это не значило, однако он ушел, ничего не сказав, и в час обезьяны[3] я вышла из комнаты и торопливо двинулась к тренировочной площадке, где у нас было занятие с мастером Фэн Хаосюанем. Лучше пусть он меня погоняет.
Однако сегодня мне явно не везло — в начале урока на площадку вышел Фэн Хай в сопровождении двоих парней, одного — верткого и подвижного, с цепким взглядом человека, который все подмечает, и второго — крупного, как гора, с перевитыми мышцами руками, выглядывающими из подвязанных тесемкой рукавов, и хмурым выражением лица. Поприветствовав мастера, они попросили разрешения присоединиться к тренировке.
— Ваша забота о подрастающем поколении похвальна, молодые люди, — с энтузиазмом покивал мастер Фэн Хаосюань. — Поблагодарите своих шисюнов, адепты! Вот это — старший ученик Лань Хи, — его узловатый, покрытый мозолями от многолетних упражнения палец указал на вертлявого парня, и тот шутливо подбоченился, от чего на его поясе качнулась целая связка подвесок; это — его брат Лань Сэн, — человек-гора смерил нас невозмутимым взглядом, как будто мы были пылинками на его пути. — А кто такой Фэн Хай, вы уже и сами должны знать.
— Благодарим за заботу, старшие ученики, — хором произнесли мы, кланяясь. Я бросила на всех троих взгляд исподлобья — они не смотрели на меня, но вот в том, что мне сегодня достанется, я не сомневалась. Неужели это месть за гуцинь? Как мелочно с вашей стороны, господин лучший ученик клана Фэн!
— Бегом за мечами! — скомандовал мастер, и мы гуськом потянулись к стойке с тренировочным оружием. Мечи для первокурсников были деревянными, в отличие от стальных мечей старшекурсников, и кривовато-страшноватыми. Кто-то из учеников несся вперед на всех парах, предвкушая урок от признанных мастеров фехтования, а я же плелась в хвосте, раздумывая, как бы смыться. Как назло, Фэн Хай встал так, что блокировал вход в лес, а то бы я потихоньку улизнула.
— По твою душу? — шепотом спросил И Мин, догнав меня, и я мрачно кивнула. — А что ты сделал такого?
— Играл на гуцине, — все так же мрачно отозвалась я, и И Мин авторитетно добавил:
— Ты лучше больше не играй.
Я лишь кивнула — больше не буду, но больше и не надо, уже влипла.
Когда мы вернулись на площадку с мечами, нам все-таки показали для начала пару приемов, прежде чем начать избиение младенцев. Разбившись на пары, мы попробовали повторить их — и, ожидаемо, один из троицы подошел к нам с И Мином. Это был самый мелкий на вид из всех троих, Лань Хи, но я не обманывалась его внешним видом — чтобы попасть в друзья к Фэн Хаю, обычным человеком быть мало. Наверное, он им конкурс устраивает, битвы какие-нибудь, и самый сильнейший становится его новым другом, а остальных уносят с поля боя сразу на кладбище.
Лань Хи бросил свой настоящий, сияющий боевой меч заклинателя И Мину, и тот восторженно уставился на него, как будто узрел величайшее сокровище.
— Ну что, мелкий, Фэн Хай просил тебя прощупать, — взяв деревянный меч моего друга, он пошел на меня, обманчиво расслаблено держа его острием вниз.
— Не надо меня щупать, — попросила я, но тут он сделал первый обманный выпад, второй, который я кое-как отбила, и третий, который я уже не успела блокировать. Больно получив по бедру, я вполголоса выругалась, и Лань Хи, тут же перестав меня "прощупывать", кинул меч обратно И Мину и забрал у него свой.
— Ничего особенного, мелкий, учись дальше, — покачал он головой и ушел, насвистывая. Связка украшений на его поясе бренчала при каждом шаге — веер, нефритовые фигурки животных, крошечные ножнички и серебряный Молчаливый колокольчик, не издававший ни звука — правильно, откуда тут нечисть? А без нечисти он не звенит. И как ему не лень каждый день все это цеплять?
Лань Сэн связываться со мной не стал, лишь подошел, бесцеремонно пощупал предплечье, и, не обнаружив в положенном месте бицепса, удалился, качая головой.
Я мысленно приготовилась к худшему и была права — не успела я снова встать напротив И Мина и поднять меч, как в поле зрения материализовался Фэн Хай. Увидев, как мои глаза сузились, И Мин обернулся и тут же отошел, уступая место. В его глазах читалось: "Прощай, дружище, обещаю, я сожгу ритуальных денег на твоей могиле"[4].
— Шисюн, — неласково произнесла я и сжала меч обеими руками, глядя, как на меня поднимается деревянное оружие. — Чего ты ко мне прицепился?
— Смотрю, чего ты стоишь, — отозвался
