Примени силу. Она погубит всех присутствующих одним взмахом ресниц, если захочет. Но он был не в силах даже руку к ней протянуть, потому что ему очень хотелось увидеть, что будет дальше. Сирена в деле – это увлекательно, как минимум. Уже после дошло, что так работает гипноз этой дикой девицы. За это наказан. Справедливо.
Он малодушно побоялся приближаться к Масон. Ему показалось, что, если коснется ее плеч и встряхнет или если зажмет ей рот рукой – случится что‐то кошмарное сродни тому, что произошло на берегу Таннатского океана. Нельзя приближаться к Масон, нельзя ее трогать, смотреть на нее. Говорить с ней тоже не стоит, и тогда все будет хорошо. Она стала запретным плодом с самой первой минуты, как появилась в его доме, – и это катастрофа.
– Что вы предлагаете? Вам не кажется, что Брайт Масон не вписывается… в концепцию Академии?
– Нет, не кажется. – Декан переплетает пальцы и упирается в них лбом. – Совсем не кажется. Кажется мне другое. Что все тут вообще забыли концепцию Академии. Как там говорят? Академия Войны?
Рейв молчит.
– В войну заигрались, ребята. Вы все тут будущие целители…
– А как же ситуация в стране?
– А это меня уже не волнует. Если я узнаю, что в Академии – хоть один охотник, – тихо говорит декан и смотрит Рейву прямо в глаза, – я разберусь с ним радикально. Есть что сказать на этот счет?
– Нет. – Рейв не боится.
Все слишком далеко зашло. Когда три года назад отец сказал, что Траминеру нужна сила молодых истинных, это казалось логичным. Никто из магов земли не сравнится по силе со ста тридцатью четырьмя чистыми истинными, из которых были отобраны две дюжины, чтобы иногда патрулировать улицы. Когда это в шутку стали называть охотой, а слава об этом стала распространяться по Траминеру, Рейв смирился с неизбежным. Он все понял. Когда его попросили скрывать участие в охоте, чтобы никто не решил, будто траминерцы опасны, он согласился. А когда соглашаться и понимать перестал, было уже слишком поздно. Быть охотником Ордена – обязанность. Работа. Сыновний долг.
– Иди. И попроси Масон зайти ко мне через пять минут, она ждет в коридоре. – Декан смотрит будто сквозь стену, и Рейв не сомневается, что, когда выйдет, увидит там Масон, сидящую с самоуверенным, наглым выражением лица.
Он срывается с места, ему жизненно необходимы эти пять минут, чтобы вправить идиотке мозги. Она мешает, лезет куда не просят, ведет себя как не должна. Одевается неправильно. Она иная, в конце концов.
Масон сидит на пухлом диванчике в темном коридоре и изучает свои худые коленки, торчащие из‐под бордовой юбки нейромодификатора. Они на одном факультете, как иронично… его новая головная боль еще и под его «защитой» и «опекой». Масон выглядит так, будто перепугана насмерть. Шмыгает носом, комкает подол. А Рейв думал, ее ничем не пронять.
– Ну привет. – Его голос звенит сталью, словно заговорили схлестнувшиеся клинки.
Сейчас они впервые заговорят. А хочется подойти, схватить за плечи и трясти, пока глаза Масон не позеленеют, а волосы не станут белыми. Так было бы проще жить. Девчонка дергается и поднимает свои розовые глаза, в них блестят слезинки, делая радужку прозрачной, еще более мистической. У Рейва опять есть пара секунд, чтобы ее изучить, в этот раз она совершенно другая.
В их первую встречу щеки Масон лихорадочно горели, а адреналин делал взгляд диким. Во вторую встречу она была убийственно спокойна. Стояла на крыльце с чашкой кофе и смотрела на проходящих мимо как на животных в зоопарке. С интересом. Третья встреча – взрыв. Дикий взгляд и чуть дрожащая верхняя губа. Сейчас она будто обнажена. Неуверенно встает с диванчика и отпускает край юбки, прихватив бутылку воды, стоящую на чайном столике.
– Какого черта ты ворвалась в аудиторию? – Вопрос слетает с губ быстрее, чем ему придумывается объяснение.
– Я думала, меня зв-звали… – Она не заикается, но ей будто не хватает воздуха.
Она не выглядит жалкой, а Рейву так хочется увидеть, что она просто обычная трусливая иная, которая не стоит его внимания. Просто. Самая. Обычная. Иная. С розовыми. Глазами. Он силится в это поверить, пока Брайт Масон мнет бутылку, щелкая пластиком снова и снова.
– Какого черта напала на старост?
– Это был вз-взрыв магии, я этим не управляю…
Она закашливается, отвинчивает крышку и делает пару глотков. Рейв только что решил, что будет представлять Масон обычной иной, – но нет. Вот, пожалуйста, новая странность. Каждый глоток простой воды делает кожу девчонки более розовой, свежей, гладкой. Становится заметно, как она осунулась и посерела после всплеска магии и как вода возвращает ее к жизни.
– Какого черта ты, нестабильная иная, забыла в Академии целителей?
Она молчит. Он делает к ней шаг. Она задирает подбородок, глядя ему прямо в глаза, и тут же со стоном отворачивается.
– Что?
Она будто не может выдержать взгляд, ей будто физически больно это делать.
– Я спросил…
– Ничего. Просто мерзко смотреть на вас, чертовых расистов. – Из ее горла вырывается смешок, ледяной и ядовитый. Она слишком спокойна. – Знаешь, я никогда не была нестабильной. – Она медленно поднимает голову и делает вид, что смотрит ему в глаза, но это на самом деле не так. Смотрит сквозь него, на губах играет улыбка. – Но в вашем волчьем логове и не так запоешь.
– Так убирайся…
– Увы, убраться мне некуда, так что придется вам меня потерпеть.
Она это выплевывает с такой яростью, что Рейв дергает подбородком вверх. Скажи ей все! Ну! Отчитай, вправь мозги, назови грязью, чокнутой иной. Угрожай. Пригрози, что, если она будет соваться куда не просят, ее отец… пострадает. Ну?
– Декан тебя ждет, – сухо говорит он, разворачивается на каблуках и уходит.
Глава девятая
Разговор
РАЗГОВОР
Словесный обмен сведениями между существами, способными облекать мысли в слова. Прим.: кроме случаев, когда в нём участвует сирена.
Декан выглядит так, будто собирается отчитывать, но очень этого не хочет. Его поведение подкупает. Он произносит до боли знакомую фразу:
– Будьте осторожны, Брайт. – И из‐за нее возникает ощущение, что рядом отец.
Брайт сначала даже дергается, чтобы начать задавать вопросы, но декан Гаджи тепло улыбается и качает головой. Он совсем молодой, черноволосый, с заросшим щетиной бледным лицом и темно-зелеными глазами. Они не такие яркие, как у большинства встреченных Брайт траминерцев, – возможно, это как‐то связано с тем, что он обычный истинный, а не супермаг, больной неведомой болезнью. Гаджи не такой дерзкий, как
