– Можете быть уверены, что я приложу для этого все силы, миссис Хайден.
– Не сомневаюсь, что так и будет. Не могу утверждать, что всегда понимаю свою дочь. Она очень сильная и своевольная личность. Порой я не могу одобрить некоторые ее поступки.
Сэм ничего не ответил. Он сидел, молча посасывая свою трубку и глядя на собеседницу. Он пытался понять, что она на самом деле знает о Норе. После очередного ее заявления стало ясно: очень мало, что она не знает о Норе.
– Готова согласиться, что во многом я придерживаюсь старомодных взглядов, – едва ли не извиняясь, сказала она, – но порой мне кажется, что моя дочь… как бы это выразиться… несколько неразборчива в связях.
Сэм с любопытством смотрел на нее несколько секунд.
– Могу ли я говорить с вами совершенно откровенно, миссис Хайден?
Она кивнула.
– Прошу правильно понять меня – я не защищаю Нору и не обвиняю ее. Но думаю, куда важнее, чтобы мы с вами поняли, о чем идет речь.
Она смотрела на него столь же пристально, как и он на нее.
– Продолжайте, прошу вас, мистер Корвин.
– Нора не ординарная личность. Она очень талантлива, возможно, даже гений. Не знаю. Она обладает незаурядной силой, остро чувствует и исключительно эмоциональна. Секс ей нужен, как некоторым людям алкоголь.
– Хотите ли вы в вежливой форме дать мне знать, что моя дочь нимфоманка, мистер Корвин?
– Я пытаюсь объяснить вам не это, миссис Хайден, – осторожно подбирая слова, продолжал Сэм. – Нора – творческий человек. Секс для нее и определенные стимулы к творчеству, и бегство от действительности. Как-то она сказала мне, что он помогает ей сближаться с людьми, больше знать о них, лучше понимать.
Старая леди по-прежнему не спускала с него глаз.
– И вы с Норой?.. – последние слова остались висеть в воздухе. Он в упор посмотрел на нее и молча кивнул.
Миссис Хайден легко вздохнула и уставилась в доску стола.
– Благодарю вас за откровенность, мистер Корвин. Я не собираюсь вторгаться в ваши личные взаимоотношения.
– Это длится уже довольно долго, – сказал он. – В последний раз, когда она была у меня, что-то бросилось мне в глаза.
– А началось примерно шесть месяцев назад? И как раз подоспела ее выставка?
Он кивнул.
– Она была очень взволнованна. Она плакала. Кажется, тот молодой майор, кто подвозил ее, грубовато обошелся с ней.
– Майор Кэри, – напомнила она. – А он казался таким приятным молодым человеком.
– Он что-то сказал ей, и она вышла из себя. Во всяком случае, через полчаса я вызвал машину и отправил ее домой.
– А я-то удивлялась, почему она так рано явилась домой. Я хотела бы попросить вас об одном одолжении, мистер Корвин.
– Все, что в моих силах, мэм.
– Нора высоко ценит ваше мнение. Помогите мне… помогите мне уберечь ее от тревог.
– Попытаюсь, миссис Хайден. Я тоже в этом заинтересован.
– Спасибо. – Внезапно на нее навалилась усталость, и она ее не скрывала. Откинувшись на спинку кресла, она прикрыла глаза. – Порой мне кажется, что ей лучше всего было бы выйти замуж. Может, тогда она стала бы чувствовать себя по-другому.
– Может быть. – Но про себя Сэм был совершенно в этом не уверен. Такие женщины, как Нора, никогда не меняются, замужем они или нет.
Когда Нора вошла в комнату, они сидели молча.
– Мистер Корвин согласен на наше предложение, – сказала мать. Нора улыбнулась и протянула руку.
– Спасибо, Сэм.
– Не благодари меня. Ты еще не раз пожалеешь.
– Я хочу использовать все свои возможности.
– О'кей, – в его голосе появилась сухая деловитость. – Итак… с чего мы начнем?
– Я готовлюсь к выставке, которую Арлин Гэтли организует в апреле.
– Отменить.
– Господи, чего ради?
– Мы не можем себе ее позволить.
– Но я обещала.
– Значит, тебе придется нарушить обещание, – грубо оборвал ее Сэм. Он повернулся к ее матери. – Выпишите чек на десять тысяч долларов. Мы с Норой отправляемся в Нью-Йорк.
– Нью-Йорк? – переспросила Нора. – Зачем? Ее мать вопросительно посмотрела на Сэма.
– В Нью-Йорк, – повторил он. – Я хочу, чтобы в апреле твою выставку организовал Аарон Скааси.
– Я… у меня это не получится.
– Почему? – хрипло спросил он.
– Потому что Арлин всегда была моим агентом. Она организовывала все мои выставки. Я не могу просто взять и бросить ее.
– Ты можешь, и ты это сделаешь. Арлин Гэтли очень милый человек, но она всего лишь скромный менеджер в маленьком городке, и ты уже давно переросла ее. Аарон Скааси пользуется репутацией одного из самых ведущих знатоков в мире. И выставка в его галерее даст тебе куда больше для получения приза, чем все остальное, вместе взятое.
– Но откуда я знаю, что он согласится на нее?
– Согласится, – улыбнулся Сэм. – Чек на десять тысяч долларов убедит его.
Все эти события, естественно, имели место, когда я по-прежнему был на Тихом океане.
Я был крупным ширококостным мужчиной такого типа, которых любил описывать в своих рассказах Сомерсет Моэм. Оказавшись во влажных джунглях, белый человек сначала сопротивляется окутывавшей его вялости, а потом его соблазняет пикантная девушка со смуглой кожей, и он с ней погружается в блаженство, о котором не мог и мечтать в своем добром старом Блайти. Но со мной ничего подобного не происходило. Видно, я был не в тех джунглях.
На аэродроме к северу от Порт Морсби всегда было холодно и сыро, и сколько бы плащей и свитеров ты не напяливал на себя, холод все равно пробирал тебя до костей. Зубы вечно выбивали дробь, из носа текло, и куда проще было подхватить обыкновенную простуду, чем малярию. Большую часть свободного времени мы проводили в пилотской, сгрудившись вокруг пузатой печки, и на полном серьезе обсуждали тактические вопросы кампаний – например, успеет Пат поиметь свою даму до того, как она уступит Терри или удастся ли Дейси Мей избавить Ли Абнера от его заблуждений.
В промежутках этих высокоинтеллектуальных дискуссий мы временами срывались с места, по вою сирены мчались к нашим самолетам и взмывали в небо, а затем, зайдя на посадку, кидали кальсоны в прачечную, где над ними трудились, отстирывая их, маленькие черные фиджийки – все должно было быть готово к следующему полету. Как-то неэстетично умирать в грязном белье. Во всяком случае, американцам это не подходило.
Мне нелегко досталось звание лейтенант-полковника. Командир эскадрильи взорвался в небе прямо перед моими глазами, и я занял его место. Я помню, какие мысли посещали меня, когда серебряные листья нашивки сменились золотыми – как и всем остальным, пришла и моя очередь умирать.
Но мне повезло. До сих пор помню, с каким удивлением я почувствовал укол, как от иглы, вонзившийся мне сзади в шею. Приборная панель вдребезги разлетелась у меня перед носом, а японский истребитель, перевернувшись у меня над головой, спикировал в воду, пока я пытался увернуться от другого, который был подо мной. Не знаю, как дотянул до посадочной полосы. Я был залит с головы до ног какой-то липкой жидкостью, и когда самолет коснулся земли, он скапотировал. Откуда-то издалека я слышал чьи-то голоса и чувствовал, как меня вытаскивают из кабины. Руки были теплые и дружеские, хотя они и пытались вырвать меня из приятного тепла, в которое я уже начал погружаться. Закрыв глаза, я перестал им сопротивляться. Вот и пришло время отправляться в те джунгли, о которых я столько читал. И я улыбнулся про себя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
