– Благодарю вас, – она произносила слова медленно и разборчиво, понимая, что собеседнику нелегко.
– Я не совсем хорошо понимаю твой язык. Удобнее было бы позвать переводчика, но я хочу побеседовать напрямую, без лишних ушей, – сказал Иедаван.
– Однако вы прекрасно говорите, – похвалила девушка.
– Я намного лучше понимаю. И, между прочим, мне будет куда проще, если ты станешь говорить мне «ты».
– Постараюсь.
Правитель уселся в свое кресло и несколько мгновений молча, испытующе смотрел на Кайндел. Она же, нисколько не смущаясь, придвинула к себе ближайшую мисочку и принялась ее опустошать. Блюда в большинстве своем были приготовлены в расчете на вкус ее соотечественников. Повара уже более или менее освоились с ними, и, хотя Кайндел не стала бы отказываться от мяса, приготовленного по местным традициям – практически без соли, зато с пряностями и чесноком – с удовольствием съела и то, что дали. К тому же местные ели похлебку из орехов и любили тушеную с простоквашей траву, которую выходцы с Терры предпочитали сырой, в салате. Повара удивлялись чужим привычкам, но скрепя сердце делали так, как их просили.
– Ты ведь знала, что на тебя совершат нападение, – сказал правитель, отпивая из кружки что-то горячее. Кайндел кивнула, продолжая жевать. – Я тоже это понял. Правда, думал, им понадобится больше времени на подготовку.
– А они поняли, что вы догадаетесь о такой возможности. И, скорее всего, примете меры. Поэтому поспешили вас опередить.
Иедаван усмехнулся. У него это получилось не по-доброму, но девушка уже научилась различать, когда иавернцы злятся.
– Это ты тоже увидела в глазах этих людей, в их жестах и лицах?
– Частично. А частично – банальная логика. Впрочем, тоже привязанная к увиденному, – поправилась она, понимая, что ей так или иначе надо убедить собеседника, что она не просто удачливая дурочка, что дело здесь скорее в навыках и знаниях, а не в банальном везении.
– Я понимаю, – терпеливо согласился Иедаван. – А также и то, что это нападение подтверждает твою правдивость вернее, чем слова твоего командира. Ты знаешь, что четверо нападавших на тебя людей умерли?
– От чего? – удивилась Кайндел.
– Ты не знаешь? Они задохнулись.
– А, понятно… Не выдержали.
– Раз тебе понятно, объясни. Потому что мне не понятно. Никакой особенной магии на них применено не было. Чем ты защищалась?
– Вы… Ты знаешь, что такое иллюзия?
– Знаю.
– Я использовала иллюзии для того, чтоб помешать им напасть на меня. По возможности отвлечь. Как я понимаю, иллюзия нахлынувшей воды оказалась слишком убедительной, и четверо из бойцов, поверив, захлебнулись.
Правитель смотрел, доброжелательно улыбаясь, но по его глазам девушка догадалась, что он едва ли понимает, о чем она говорит. Возможно, проблема заключалась в том, что он плохо знал чужой язык, и теперь пытался сперва понять, что именно было сказано, а потом подобрать аналоги своего родного языка и уже разбираться с ними.
– Они захлебнулись? – переспросил он.
– Да. Утонули в воде, которой не было.
– Как это возможно?
– Они поверили, что вода была. Сознание, которое было в этом уверено, в результате оказалось сильнее тела и убило его потому, что гибель показалась ему неизбежной… Я непонятно объясняю?
– Нет, все понятно. – Глаза Иедавана блеснули. – Я полагал иллюзии лишь неопасным изображением, годным на развлечения. А это, оказывается, оружие.
– Хорошая иллюзия – страшное оружие. Если под ногами у человека разверзается иллюзорная пропасть, он либо погибнет от разрыва сердца в процессе «падения», либо от черепно-мозговой травмы уже в самом конце. Или шею сломает.
– Черепно… Что?
– Ну головой ударится. То есть не ударится, но будет уверен, что ударился, и умрет от этой уверенности.
– Думаю, я понял, что ты хотела сказать. Но для уверенности продемонстрируй мне свою особую магию. Только не такую убийственную, – и уважительно улыбнулся.
– Я не могу, – с сожалением ответила девушка. – Я ведь не мастер-иллюзорник. У меня был хороший артефакт, сделанный мастером, но я его исчерпала. Наши мастера пока еще не научились делать магические артефакты подобного класса, да чтоб пользоваться постоянно.
– Понимаю. Впрочем, это и неважно. – Правитель пристально разглядывал курсантку. – Я хотел задать тебе пару вопросов. Насчет твоего умения. По поводу дела будет проведено дополнительное расследование, разумеется. Мне нужно знать правду. Может ли твое искусство помочь тебе добиться правды от людей, на которых ты указала как сказавших неправду? А также узнать от них то, что они не желают говорить?
– Не могу этого обещать, – с сомнением протянула девушка. – Беда в том, что иавернского языка я не знаю. Лишь хорошо зная язык и понимая во всех оттенках и подробностях речь и обмолвки человека, я могу выцедить из его слов то, что он не хотел говорить.
– А если тебе помогут чары моего мага?
Кайндел с интересом взглянула на собеседника.
– Чем именно мне могут помочь эти чары?
– Узнать язык. Выучить его…
– А ваш чародей сможет вложить мне в голову язык во всех подробностях?
– Он сказал, что может попытаться.
Иедаван внимательно смотрел на девушку, и та прекрасно поняла, о чем он думает. «Если она охотно согласится, значит, действительно способна на что-то. Если откажется – это доказательство того, что девчонке просто повезло».
– Как мне доказать вам? – миролюбиво спросила курсантка.
– Что именно?
– Что я ничего не придумываю. Что действительно владею некоторыми навыками мирного извлечения информации из людей, которые делиться ею не хотят. Но, поскольку все мои наработки и навыки ориентированы на психологию моих соотечественников, то осечка при работе с иавернцами вполне вероятна. Не по моей вине.
Правитель сдержанно улыбнулся.
– Я готов поверить. Хоть это мне и нелегко. То, о чем ты говоришь, очень непривычно. Но на помощь моего чародея ты согласна?
– Разумеется. Один только факт, что есть возможность освоить язык, не приложив никаких усилий, уже сам по себе – огромная удача. Если, конечно, у вашего чародея получится.
– А почему ты считаешь, что не получится?
– Он привычен работать с энергетикой людей. Не так ли?
– Верно.
– Со мной у него может не получиться.
Мужчина слегка наклонил голову.
Она, пожалуй, только теперь смогла рассмотреть его повнимательнее. Прежде лишь отмечала, что он невысок, особенно по меркам ее соотечественников, что чисто бреется, что волосы коротко подстрижены, и что одевается очень скромно, особенно на фоне собственных чиновников, ярких, словно попугаи (должно быть, чтобы их уж точно не приняли за обычных обывателей). Еще отметила, насколько он сдержан и невозмутим, и как трудно проникнуть сквозь его маску, если в этом возникает надобность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
