Вообще для защиты от антенных мин предлагались различные средства. Командир одной из лодок капитан-лейтенант А. В. Лепешкин предложил приваривать к корпусам лодок штанги, а к их концам прикреплять стальной трос. Антенна мины при соприкосновении с тросом скользила по нему, не приближаясь к корпусу лодки.
Командир "Щ-320" капитан 3 ранга И. М. Вишневский решил проверить ото устройство. Однако испытание показало полную непригодность предложенного устройства.
- Экипаж чуть с ума не сошел, - рассказывал он потом. - Все время внутри лодки слышался грохот и скрежет металла, будто мы продирались через частокол мин. Конечно, это влияло на психику. Кроме того, из-за постоянного скрежета ничего не слышал акустик.
Проблема защиты от антенных мин была в определенной мере разрешена конструкторским бюро инженер-контр-адмирала М. А. Рудницкого - создателя лодок типа К. Привальный брус, обводы корабля, а также горизонтальные рули, антенны стали покрывать резиновым слоем. Эти меры несколько уменьшили вероятность взрыва антенной мины вблизи подводного корабля. И все же, как свидетельствует опыт балтийских подводников, в период 1941-1943 годов более половины лодок, подорвавшихся на минах, погибли и получили повреждения именно от антенных мин.
Готовясь к походу, я детально изучил навигационную обстановку на театре, тщательно проработал маршруты прорыва в Балтийское море. Закончились испытания и на Неве. Кроме того, мы отдоковались. В общем, полностью подготовились к длительному плаванию. Весь экипаж с большим нетерпением ожидал приказа о выходе в море. Трудно передать сейчас, каким страстным было наше желание отомстить фашистам за ужасы, пережитые в блокаду.
И вот долгожданный день наступил. Хорошо помню возбужденное лицо Д. К. Ярошевича, который, возвратившись из штаба дивизиона, приказал собрать командный состав корабля.
- Получен приказ командования, - торжественно произнес командир корабля, обводя нас внимательным взглядом,- Будем готовиться к боевому походу с прорывом в Балтийское море и к берегам фашистской Германии.
Прорыв
В наши дни мне часто приходится бывать в Ленинграде. И по служебным делам, и во время очередных отпусков. И каждый раз я не упускаю возможности пройтись пешком по его прямым, как стрела, проспектам, побывать на набережных Невы.
Уходят годы, и позади уже большая часть жизни. Кажется, можно было бы привыкнуть к красивым панорамам Северной Пальмиры (так раньше иногда называли этот город, даже папиросы выпускали с таким названием). Но, удивительное дело, радостное, счастливое чувство от каждого нового свидания с Ленинградом не тускнеет со временем.
Особенно нравятся мне дворцовые ансамбли вдоль Невы, мосты через красавицу реку. Можно часами стоять здесь, наблюдать за величественным ледоходом, а в летнее время - за судами, катерами, яхтами.
Оживленные толпы туристов и экскурсантов отправляются по Неве на морские прогулки. На судах с подводными крыльями за каких-нибудь 30-40 минут можно попасть в Петродворец, в Стрельну, в Ломоносов или в Кронштадт. И хочешь не хочешь, а подумаешь тогда о том, как тяжела, как смертельно опасна была эта самая морская дорога в Кронштадт в годы блокады...
16 сентября 1942 года около 18 часов мы сбросили маскировочную сеть, отдали швартовы и медленно двинулись к мосту Лейтенанта Шмидта. Предварительно Ярошевич приказал притопить лодку, то есть перевести ее в позиционное положение. Сделали это для того, чтобы пройти под мостом, так как он не был разведен.
Не успели приблизиться к Торговому порту и войти в огражденную часть Морского канала, как впереди по курсу появились всплески от разрывов артиллерийских снарядов. Интенсивный огонь велся из района Стрельна, Петергоф. Видимо, была у фашистов в то время агентура, которая информировала о передвижениях советских кораблей.
В огражденной части канала вражеские артиллеристы лодку не видели, а потому огонь они вели не прицельный, а по площадям. Зная примерную скорость лодки и время входа в канал, противник, видимо, вычислял ее местонахождение на каждый данный момент и сосредоточивал огонь по нужному квадрату. Однако на сей счет у нас предусматривались свои контрмеры.
- Катер из Торгового порта. Идет к нам, - доложил сигнальщик, стараясь перекричать грохот разрывов. На катере находился представитель штаба бригады.
- Начальник штаба приказал немедленно прекратить движение, подойти к причалу Торгового порта, - сказал он командиру.
Сначала я подумал, что это приказание можно было передать семафором и не стоило посылать катер. Но после понял, что вражеские агенты могли перехватить и семафор. Вот почему приказание передали устно и неожиданно для нас. Секретность есть секретность.
Как только подводная лодка подошла к стенке Торгового порта и остановилась, мы увидели, что разрывы вражеских снарядов ушли вперед по нашему возможному курсу. Снаряды рвались в районе Канонерского острова. Хитрость удалась.
Минут через тридцать мы средним ходом продолжили движение вперед, туда, где нас поджидали главные испытания.
Как только лодка вышла из огражденной части Морского канала, на берегу, занятом врагом, тотчас вспыхнули прожекторы. Острые жала их лучей сошлись на лодке. На мостике стало светло как днем.
И что тут началось! Фашисты открыли бешеный артиллерийский огонь. Но теперь уже не по площади, а прицельный. Но вступила в действие и наша артиллерия: загрохотали орудия фортов и Кронштадтской крепости. Вступил в бой главный калибр крейсера "Киров", который стоял на Неве. В воздух поднялись наши самолеты.
Чтобы ослепить фашистских артиллеристов, с угла Кронштадтской гавани тоже включили прожекторы. Была поставлена световая завеса. Вступили в действие катера-дымзавесчики. Они шли несколько впереди и слева от нас, а за ними тянулась стена дыма, отгораживавшая будто гигантским занавесом лодку от врага.
- Штурман, следите за поворотом, - крикнул мне Ярошевич. - За поворотом следите!
Поворот - кульминационная точка на дороге в Кронштадт. Разведка флота предупреждала, что еще зимой в темное время суток фашисты на санях подвозили сюда донные мины и сбрасывали их в проруби. Летом они транспортировали мины на шлюпках. У поворотного буя вместе с затопляемой шлюпкой мины уходили на грунт.
Чтобы дезориентировать врага, буй был перенесен вперед по курсу. Фашисты клюнули на эту хитрость и стали устанавливать мины дальше поворотной точки. Однако осложнилась и работа штурманов. Стоило только просчитаться с поворотом, подрыв на мине становился неминуем. Так, например, произошло с подводной лодкой "Щ-323". Штурман ошибся буквально на считанные метры. Но эти метры оказались роковыми: сильнейшим взрывом лодку буквально развалило на две половины. Война не прощала промахов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
