Через несколько часов, когда новая толпа постояльцев отеля выбрались на вечерний пляж, Виктория поняла, что находится в самом центре непрекращаемого детского гула. Ее шезлонг со всех сторон оккупировали молодые мамаши со своими детьми. Обычно она никогда не была против детской компании, но сейчас терпеть громкие крики веселых малышей давалось ей с огромным трудом. Пытаясь отвлечься от их неугомонного лепетания, девушка прислушалась к разговаривающим между собой женщинам.
— Эдвард впервые шевельнулся в моем животе на четвертом месяце беременности. Это было так волнующе!
— Да-да! — Тут же подхватила вторая мамаша. — Каждый раз, когда я чувствовала внутри себя очередной толчок, я говорила об этом Марку, но стоило ему только подойти, как Даниэль сразу же прекращал движения.
— Бедняжка. — Сочувственно улыбнувшись, проговорила новая подруга. — Помню, когда я рассказала Джастину о своей беременности, он был на седьмом небе от счастья и на следующий же день принес мне в подарок изысканное ожерелье из черного жемчуга.
Вся компания вдруг резко заохала, оценив столь яркий жест мужа счастливой подруги.
— А когда я рожала Мелинду, то попросила акушерку…
Слушать все это дальше Виктория была просто не в состоянии. Быстро одевшись, девушка стремительно покинула пляж. Тучное небо над головой, как ничто лучше подходило ее настроению. Между тем, вновь подняв голову, она озадаченно свела брови. Похоже, этой ночью будет нешуточный шторм. Всего за полчаса все небо затянулось свинцовыми тучами, а мелькнувшая на горизонте критского моря яркая молния тот час подтвердила столь неутешительные ожидания.
Для этого острова шторм в августе — просто неслыханное явление!
В любом другом случае, Виктория, даже не раздумываясь, направилась бы на виллу, чтобы пережить сегодняшнюю ночь. Но сейчас ей было так плохо, что она, ни о чем не заботясь, не спеша брела к маленькому одинокому пляжу, спрятанного от всего мира среди зарослей зеленых пальм. Пока она добралась до своей хижины, ветер уже не на шутку разбушевался и, играючи кружа в воздухе мелкий песок, то и дело норовил направить его ей в глаза. Острые, как у бритвы, осколки разбивающихся о песок волн, неприятно хлыстали обнаженную кожу ног.
Из-за затянутого неба стемнело намного раньше обычного, но все же девушка сумела разобрать, что на оставленных Холтом шезлонгах никого нет. Зайдя в хижину, она ничуть не удивилась, что внутри ее ждал такой же громкий свист ветра, что и снаружи. Увидев разбросанную по полу косметику, что ранее стояла на туалетном столике, Виктория безразлично убрала от нее взгляд. Беспощадный ветер люто теребил прозрачную занавеску, угрожая сорвать и унести ее прочь, но и на это ей сейчас было абсолютно наплевать. Сняв легкие шлепанцы, она не раздеваясь легка в свою постель.
Снаружи раздался сильный громовой грохот и первые капли тропического дождя, наконец, коснулись земли. Но замкнувшуюся в себе девушку, казалось, совершенно ничего не волновало. Ее не страшила ни непогода, ни сильные волны разбушевавшегося моря, ни даже хрупкое строение этой лачуги, которая в любой момент могла просто рассыпаться. Плотно укутавшись простынями, Виктория как нестранно очень скоро заснула, вновь погрузившись в свой очередной беспокойный сон.
На этот раз ей приснился Себастьян.
Подняв ее на руки, он со счастливой улыбкой пронес ее через порог их собственного дома. На ее безымянном пальце сверкнуло золотое кольцо, а белое подвенечное платье идеально смотрелось на точеной фигурке новоиспеченной жены. Счастливо рассмеявшись, Виктория блаженно прикоснулась ладонью к его щеке.
— Я так счастлива, милый. — Послышался откуда-то издали ее собственный голос.
Прикрыв веки, она утонула в его чарующем поцелуе.
Однако стоило ей только открыть глаза, как она очутилась в центре маленькой комнаты. Оглянувшись по сторонам, Виктория заметила небольшую детскую колыбельку. Медленно подойдя к ней, девушка ласково провела рукой по нежной ткани детского розового одеяльца. Слегка приподняв его, она увидела, что колыбель пуста.
— Ну и долго эта кровать ещё будет пустовать? — Донесся с порога рассерженный голос Себастьяна.
Обернувшись, она встретилась с разъяренными глазами супруга.
— Ты, никчемная тварь! — Мигом оказавшись возле нее, он схватил ее за волосы и потащил к окну. — Ты всего этого хотела, да? Ты об этом мечтала?
Мельком окинув взглядом их дом с небольшим участком земли, девушка вновь испуганно посмотрела на стоящего рядом с ней мужчину.
— Так вот знай: ничего из этого у тебя никогда не будет. — Резко сорвав с ее шеи жемчужное ожерелье, проревел он.
Опустившись на колени, Виктория со жгучими слезами на глазах принялась собирать рассыпавшиеся драгоценные камни с пола, бережно прижимая каждую черную жемчужину к груди.
— Ты никогда не будешь этого иметь! — Вновь прокричал Себастьян. — У тебя не будет ни детей, ни мужа, ни собственного семейного очага. Ты навсегда останешься одна. И зачем только ты вообще родилась на свет?!
Подбежав к детской кроватке, он быстро поднял ее и со всей силы зашвырнул в стену.
— Нет! — До сих пор слыша хруст ломающихся деревянных перекладин, прокричала Виктория.
Сев поперек кровати она часто задышала, пытаясь очистить голову от приснившегося кошмара. На улице до сих пор стояла глубокая ночь, но из-за постоянно сверкающей молнии, видимость была безупречной. За окном по-прежнему бушевал ураган. Легкая шторка все же слетела и через широкое окно девушка отрешенно посмотрела на огромные волны разъяренного моря.
Прикоснувшись рукой к своей мокрой щеке, Виктория поняла, что снова плакала во сне. Как ни старалась она выбросить из головы приснившийся кошмар, но так и не смогла. Перед глазами по-прежнему стояло разъяренное лицо Себастьяна.
"… Виктория, ты неполноценна!…"
"… У тебя никогда не будет ни детей, ни мужа, ни собственного семейного очага! Ты навсегда останешься одна!…"
"… Ты предлагаешь усыновить чьего-то ублюдка? Ну нет, дорогая, мне нужны свои дети. Свои!…"
"… Или, может быть, ты хочешь, чтобы я трахал тебя день и ночь напролет в безрезультатной надежде, что ты, наконец, понесешь?…"
"… И зачем только ты вообще родилась на свет?!"
Реальное и выдуманное — всё смешалось в неугомонной памяти. Обхватив тяжелую голову руками, Виктория забилась в истерике. Скопившиеся эмоции, наконец-то, нашли выход и теперь с неудержимой силой обратились против нее же самой. Не помня себя от горя, девушка вдруг встала с постели и вышла под проливной ливень. Смотря куда-то в пространство перед собой, она не спеша направилась прямо в объятия облизывающейся морской пучины. Слабо ощущая, как ее ноги утопают в воде, девушка двигалась все дальше и дальше. Дикий свист ветра резал слух, но Виктория его не слышала, в ее голове блуждала лишь одна единственная фраза:
