— Мы будем пить чай или будем разговаривать? — спросила вдруг золотозубая дама, величественно устраиваясь в кресле.
Ни здрасьте, ни до свидания. Сразу к делу. Ну что же, возьму с нее пример.
— Почему бы нам не совместить? — Коробочка с эксклюзивным шоколадом легла на стол между чайными чашками.
Все присутствующие, включая горничную, посмотрели на меня с легкой, хотя и тщательно скрываемой насмешкой. Кажется, они искренне наслаждались представлением. Что, сладости больше не работают как пропуск? Жаль, конечно, но… почему-то я думаю, что даже не самые фанатичные сладкоежки могут влюбиться в шоколад с первого трюфеля. Главное — заставить их все же попробовать.
Ну, тут мне в помощь запах и знание психологии. Улыбаемся, господа, с улыбкой любое лакомство вкуснее. Особенно когда вам подают такой пример: открывают коробочку, достают конфету, неторопливо, вкусно разворачивают хрустящий фантик… намазать его какао-маслом изнутри я сообразила еще дома, когда пыталась придумать, как заманить предполагаемых дегустаторов в ловушку.
Шоколадная пирамидка лежала на ладони, привлекая взгляд. Я непринужденно взяла чашку, медленно и со вкусом откусила от сладкой прелести и прокатила ее по языку, чуть прикрыв глаза.
— Попробуйте, оно того стоит. Даже если ни о чем не договоримся, больше вас все равно никто таким не угостит.
Глава 19
Вот поэтому я так упорно цеплялась именно за шоколад. Искала чертовы бобы по всему городу с упорством маньячки. Вот поэтому.
Такого детского изумления на лице взрослой женщины я еще не видела. На лицах. Трех женщин.
Вообще, конечно, среди людей есть те, кто шоколад не любит. Ну не любит, и все. Но таких все же меньшинство, и здесь я полностью положилась на удачу, потому что другого выбора не было.
Можно, можно было придумать другое лакомство, не такое сложное в изготовлении, не такое… вот именно. Не такое экзотическое.
Картахелия — портовый город. Сюда стекаются товары и люди со всех концов света. Здесь полно заморских диковинок, да и своих родных, местных предостаточно. А Берта — даже если это вторая Берта, наследница первой, — все равно не девчонка. И за свою жизнь наверняка попробовала множество самых разнообразных сладостей. Поэтому… поэтому если уж бить — то чтобы наверняка в цель.
Шоколада она не пробовала никогда.
И сейчас за маской прожженной торговки с золотыми зубами я видела широко распахнутые изумленные глаза ребенка, впервые попробовавшего волшебную конфету.
Правда, продлился этот эффект недолго — Берта пришла в себя, да и ее подруги-служанки ненадолго отстали. Восторг в их глазах сменился заинтересованной расчетливостью.
— Ладно, удивила, — вслух произнесла женщина с золотыми зубами. А я вдруг заметила, что они у нее… хм-м-м… короче говоря, не настоящие. В смысле, наложены поверх своих, нормальных. И это тоже заметно влияет на контур лица и на дикцию — отличная маскировка! — Но это еще ничего не значит. Может, ты не в курсе…
— Рецепт и все хитрости изготовления я готова отдать в ваши руки как вступительный взнос в артель, — спокойно кивнула я, не дожидаясь, пока она закончит.
А что? Это же логично. Подумаешь, конфеткой удивить самую крутую торговку на пирсах, это же брюквам на смех, за такое не берут под покровительство и не принимают в «семью». Лакомство должно быть не только редким, необычным и вкусным, но и выгодным. И естественно, выгода эта должна принадлежать тем, кто ставит условия, а я, как претендент, обязана отдать ее в уплату.
Три женщины переглянулись. И Берта, взяв в руки чашку свеженалитого горничной чая, коротко кивнула:
— Рассказывай. Раз уж пришла с предложением — рискуй до конца. Пока я не пойму, насколько выгодна твоя волшебная придумка, я не дам тебе ответа про вступление в семью.
Я незаметно выдохнула. Да, это тоже ожидаемо. Оправданный риск, без него никуда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Начать хоть какое-то производство можно будет только ближе к зиме. Не потому, что оборудование дорогое или сложное. А потому, что горькие бобы прибудут только с последней навигацией.
Сказала главное и тоже взялась за чашку с чаем. И еще одну конфету из своего же подарка взяла и развернула, сразу откусив кусочек.
— Ах вот что это! — Кажется, первой осенило горничную, и она впервые подала голос. Ну точно, не просто так служанка. — То-то мне показалось что-то знакомое, но настолько другое… Ту едкую горелую дрянь, которую аптекари продают как дающую силы настойку, вот что мне напомнил этот вкус!
— Именно, — кивнула я. — Для шоколадных конфет нужны горькие бобы в качестве сырья. А вот дальше…
А дальше я спокойно и по полочкам разложила технологию. Только пару деталей умолчала: они станут нужны и ясны, когда производство начнется. А пока — пусть останутся моим маленьким гарантийным секретом.
— Две десятые доли прибыли твои. — После того как конфеты в коробочке закончились, а чайные чашки опустели, передо мной на стол лег гладкий чуть желтоватый лист местной дорогой бумаги. — Подпишем договор. Из оставшихся восьми десятин четыре мне и четыре сестрам. Устраивает?
— Что я получу помимо двух с половиной, — последние слова я легко выделила голосом и улыбкой, — десятин?
— Пф-ф-ф… — Берта, кажется, была даже довольна моими намеками. — Место в семье. На правах самой младшей сестры. Остальное надо заслужить. Место на пирсе. Но только в том случае, если сможешь принести туда еду, которой еще не торгует никто из сестер. Сразу говорю: сладости и выпечка не годятся.
— Статус младшей сестры, — я внимательно вчитывалась в строки на бумаге — интересно, это стандартный договор, и он у них что, всегда наготове? Вряд ли они знали, что я сегодня приду, да еще и с хорошим коммерческим предложением, — что он дает помимо права торговать на пирсе? Какие права? И какие обязанности? Можно по пунктам?
Ага, прямо по всем-всем пунктам, включая мелкую вязь аккуратных буковок в самом низу листа. Что-что, а заключать договоры я умею. Конечно, в прежней жизни я никогда не делала этого без консультации с собственным юристом, но и сама не брюквой деланная. Кое-в чем разбираюсь.
В итоге все оказалось на редкость прилично. Вот не зря все хотели попасть в семью именно к мамке Берте. Мало того, что она сама крута как управленец, она еще и относительно честная и не запредельно жадная. Всего ровно в меру для того, чтобы и дело процветало, и работницы были довольны своим положением.
— Ну так что? Чем торговать собралась? — после того как я написала под договором «Лия Броун» и сопроводила эту подпись в меру изящной завитушкой (кажется, моторика принцессы все еще изредка играет со мной в старые шутки), чуть насмешливо спросила Берта, быстро переглядываясь со своими подругами и наверняка деловыми партнершами.
Я только хмыкнула про себя. Да-да, пункт про то, что, если у меня нет своего особого товара для торговли, я становлюсь девочкой на побегушках для всех и сразу, прекрасно отпечатался у меня в мозгу, я его не забыла.
— Что толку рассказывать? Я лучше покажу готовый товар и дам попробовать. Скажем, завтра. Куда прийти и в какое время?
— Готовое принесешь или на месте состряпаешь? Учти, лотки, жаровни и упаковка — дело каждой сестры, особенно поначалу.
— Знаю. У меня все есть. Точнее, я думаю, что все. Но вы посмотрите и скажете, если чего не хватает, верно?
Женщины опять переглянулись, но на этот раз я не успела прочесть этот краткий диалог взглядов. Ну и не надо, в принципе. И так все понятно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Могу и сюда, конечно, все дотащить. Но удобнее будет ближе к порту. Конечно, не на пирсе, но где-то в сторонке, где дикий берег. Или еще лучше — я приглашу вас к себе на… — тут я невольно споткнулась, не зная, как произнести на местном языке слово «пикник». Так иногда случалось, когда предметы и понятия из земной жизни не имели аналогов в жизни здешней, — к себе в гости. Дом у нас, конечно, бедный, и разносолов не обещаю. Но зато сразу покажу товар лицом. От начала готовки и до конца перекуса.
