Воевода(подобострастно).Князь Михал Михалыч с Артемием Лукичом уже за столом сидят, тебя дожидают.
Пушкин(потягиваясь).Ох, сейчас. Мне даже есть неохота.
Никола.Так сколько у тебя в списке оказалось?
Пушкин.Семь. Больше, чем хотел.
Воевода.Как семь, Григорий Гаврилыч? Шестерых ведь отобрали.
Пушкин. А мы одну еще допрежь того в список внесли. Самую красивую. Ивана Всеволожского дочь. Ты ведь с ним знаком, воевода?
Воевода выходит на ватных ногах.
Пушкин поднимается, потягивается, подмигивает отцу Николе, хочет идти в трапезную. В это время в горницу, крадучись, входит касимовец средних лет.
Касимовец(Пушкину).Батюшка-боярин, сжалься надо мной, моя жизнь в твоих руках!
Пушкин. Что еще стряслось?
Касимовец(пытаясь засунуть ему кошелек в карман).Батюшка, смилуйся, внеси мою дочку в список!
Пушкин(отбиваясь).Милый ты мой, я твоей дочери не помню, но из тех, что отобрали, все до одной назад поедут. Неужто ты думаешь, что в Москве таких же не найдется?
Касимовец(опять пытается всунуть ему деньги).Батюшка Григорий Гаврилыч, да нешто я на умалишенного похож? Но мне деваться некуда. Жена-подлюга живьем съест. — Все прекрасно знают, что смотрины эти только для виду. Но вот слава, понимаешь, что в Москву возили! — Ну возьми, прошу тебя!
Пушкин.Да не возьму я твоих денег!
Касимовец.Ну возьми, очень тебя прошу!
Пушкин.Да не нужны они мне.
Никола(неожиданно, вполголоса и жалобно).Мне бы лучше отдали, храм вконец обветшал, чинить не на что.
Пушкин.Ну ты настырный. Ну ладно, где семь, там и восемь. (Берет список.)Как там вас величают?
Касимовец.Гужинский я, Тимофей Тимофеев, дочь Неонила.
Пушкин вписывает их, касимовец сует ему деньги и исчезает.
Пушкин.Ты, кажется, что-то говорил, отче Никола?
Никола.Да так, с устатку, сам с собой.
Пушкин.А-а, а мне показалось, ты мне что-то сказал.
5. Маша, ее мать и сестра Софья идут домой
Софья.На сборы, значит, всего один день, надо же такое! — Ну что молчите, языки проглотили?
Маша(тихо).А что говорить-то?
Барашова.Не каждый же день такое случается.
Софья.Что случается? Ты что, и вправду возомнила? Там этих невест будет тьма тьмущая. Чай, со всех сторон уже везут. А у московских бояр свои дочки, конечно, хуже.
Барашова.А что, для бояр смотрины устраиваются? Они что ли выбирать будут?
Софья.Ну, хорошо! Теперь уж мой черед молчать. Все трое входят в дом.
Софья(громко).Захар Ильич! У нас новости. Выходи, снаряжайся в Москву ехать.
Выходят Захар с Андреем. Маша остолбеневает.
Барашова(пересиливая неловкость).День добрый, Андрей Иванович. (Поворачивается к Захару.)Ты только подумай, Захарушка, сынок, как все получается. Ладили мы, ладили эту повозку, — и как раз нам в Москву ехать.
Захар(сердито).Повозка — она для того и есть, чтобы на ней куда-то ехать.
Барашова.Не куда-то, а к самому царю. Самому царю будут нашу Марью Митревну показывать.
Андрей.А хорошее ли дело — чужих невест на
смотрины возить? Не значит ли это — государя обманывать?
Барашова.Андрей Иваныч, Маша ведь тебе еще не невеста. Сватовства при свидетелях еще не было.
Андрей.Только о приданом сговорились. И об угощении для сватов.
Барашова.Андрей Иваныч, они как ворвались, как стали этот указ зачитывать, а там чуть что не так — «нещадно бить батоги». Мы и растерялись. Сватовства-то при свидетелях не было, а начни им что объяснять — это ведь такое дело, девицу осрамить можно, не приведи Бог, пересуды пойдут.
Андрей(холодно).На все свидетелем отец Никола. Разве не достаточно? Он в Касимове самый почитаемый человек.
Барашова.Растерялись мы, Андрюшенька, растерялись. Ты же знаешь, им когда надо царский приказ исполнить, они никого уже не видят и не слышат. Вот и теперь, ты только подумай, на все про все, на все сборы — один только день дают.
Андрей.Я знаю. Мы тоже едем…
Маша(обретая дар речи).Так, значит, Фиму тоже выбрали?
Андрей(мрачно).Да, выбрали. Боярин Пушкин к нам раньше всех заходил.
Маша.Матушка, мне с Андрей Иванычем поговорить надо.
Софья.Пойдем, Захар Ильич!
Они с Захаром демонстративно выходят.
Барашова.Вообще-то молодой девице при посторонних положено лицо фатой прикрывать. Нас так учили.
Выходит, становится за дверью.
Маша.Андрей, прости меня! Я виновата! Я подло поступила. Я просто струсила.
Андрей(растерянно).Да что ты, Маша, ты же себе не хозяйка, за тебя старшие решают.
Маша.Не оправдывай меня. Я должна была, должна была сказать, что просватана. И про отца Николу я обязана была вспомнить. Прости меня, умоляю тебя.
Андрей.Ну ничего, так уж случилось, зато теперь в Москву поедем. Ты же так хотела на Москву посмотреть. (Закусывает губу.)
Маша.Мне ничего не надобно. Лишь бы ты меня простил.
Она кладет ему руки на плечи. Их губы сближаются.
Барашова(открывая дверь).Ну это уж совсем!
Андрей.Не волнуйся, Ксения Андреевна. Я чужих невест не целую. (Выходит.)
У ворот Барашовского дома. Захар догоняет Андрея.
Захар.Видишь, брат, как складно получилось. Не хотел тебя отец в Москву отпускать, а теперь — на тебе! И в Москву поедешь, и из родительского послушания не выйдешь.
Андрей.Да-а, мне в Москву очень надобно. У меня там дело важное есть.
Андрей идет домой.
6. Москва
Спальня младших царевен.
Царевна Татьяна спит в постели. Анна, полуодетая, сидит в кресле возле стола перед окном. На столе горит свеча. На лавке с другой стороны стола сидит сонная нянька.
Нянька(шепотом).Царевнушка моя, ну что ты
и меня мучаешь, и себя мучаешь! Ложись ты спать.
Анна.Не буду ложиться.
Нянька.Так и будешь всю ночь сидеть?
Анна.Ну хочешь — спи. Я тебя не неволю. А вообще-то, можешь и днем отоспаться.
Нянька.Я ж не смогу заснуть, пока ты так сидишь. Ну что на тебя нашло, почему ты не ложишься?
Анна.Не хочу. Я боюсь спать. Я боюсь, что мне во сне приснится.
Нянька.Что приснится?
Анна(выпаливает).Что Прозоровского с другой венчают! Я не вынесу, я с ума сойду.
Нянька.А вчера и третьего дня ты не боялась?
Анна.Ты ничего не понимаешь. Нам сегодня сказали, что в Москве уже начали девиц отбирать на царские смотрины, а скоро еще навезут со всех городов. И ведь не каких-нибудь там, а лучших красавиц. Царь же не может на всех жениться! Зато для всех неженатых бояр в самый раз. Начнут свадьбы играть одна за одной, и старый князь Симеон тоже захочет сына женить. — Что я буду делать?
Татьяна.Вы бы потише говорили.
Анна.Мы тебя разбудили?
Татьяна.Подслушать тебя могут, очень ты этого хочешь? А я-то — что? Я давно уже не сплю, поспишь тут с тобой.
Нянька(почти засыпая).Ну ложись, Аннушка, пожалей ты нас.
Анна.А меня кто пожалел?
Татьяна.Бедная ты, хуже всех живешь.
Анна.Чем так жить, лучше убиться!
Татьяна.Никто еще по своей воле на свет не родился, и никто по своей воле не умирал. А посередке почему-то все хотят по своей воле жить. Чудные!
Анна.Если Сергия женят, я по своей воле умру.
Татьяна.Да никто его сейчас не женит. Вяземская княгиня у отца его спрашивала, как бы между прочим, и Ирине сказывала. Он говорит, что сын его еще молод, жениться пока не хочет, и он его неволить не станет.
Анна.А зачем она с ним говорила? Внучку свою хотела посватать?
Татьяна.Ох и стерва ты, Анька! Разве же Анна Васильевна тебя предаст? Для тебя же и старалась. Нужен ее внучке твой Прозоровский! Она такая красавица, на ней, может, еще царь женится.
Анна.Конечно! Будет нам такое счастье.
Татьяна.Ну не на ней, так еще на ком-нибудь.
Подрастет Алешка, дети свои народятся. Может, подобреет, выдаст тебя замуж. Мне — так ни к чему.
Анна.За кого выдаст? Прозоровского-то к тому времени уж точно женят!
