Незнакомец первым заговорил с Дерком. Он стоял спиной к двери, но обернулся вслед за остальными и нахмурился. Будучи на целую голову выше и Викари, и Джанасека, он казался гигантом по сравнению с Дерком даже на расстоянии нескольких метров. Темноту его загара подчеркивала молочная белизна костюма, видневшегося из-под короткого фиолетового плаща. Серые волосы с белыми прядями спускались до плеч, обсидианово-черные глаза на загорелом лице, изборожденном морщинами, смотрели враждебно. Так же прозвучал его голос, когда он, окинув Дерка взглядом, сказал лишь одно слово:
– Вон!
– Что? – переспросил Дерк, отдавая себе отчет, что более глупую реплику и нарочно не придумаешь.
– Я сказал, уходи, – повторил гигант в белом. Как и у Викари, засученные рукава открывали для обозрения два почти одинаковых по форме браслета: серебряный с жадеитами на левой руке и железный с глоустоунами на правой. Но пистолет на боку был словно близнецом оружия двух других кавалаанцев.
Викари сложил руки на груди так же, как Джанасек.
– Это мой дом, Лоримаар Высокородный Брейт. Вы не имеете права так разговаривать с человеком, пришедшим по моему приглашению.
– По приглашению, которого сами вы не получали, – добавил Джанасек с ядовитой усмешкой.
Викари повернулся к своему тейну и резко покачал головой. Дерк понял, что этот жест означал запрет, но что он запрещал?
– Я пришел к вам с серьезным поводом для недовольства, Джаантони Высокородный Айронджейд, я пришел для важного разговора, – пророкотал кавалаанец в белой одежде. – Разве должны мы выяснять наши отношения перед чужаком? – он снова хмуро посмотрел на Дерка. – Да еще, как я вижу, оборотнем.
Ответ Викари прозвучал спокойно, но строго:
– Мы уже обо всем договорились, друг. Вы слышали мой ответ. Моя бетейн находится под моей защитой, а также и кимдиссец, и этот человек, – он махнул рукой в сторону Дерка, затем снова сложил руки на груди. – И, если вам нужен один из них, будьте готовы взять и меня.
– К тому же он не оборотень, – с улыбкой вмешался худощавый рыжебородый Джанасек. – Это Дерк т'Лариен, корариел Сообщества Айронджейд, нравится вам это или нет. – Джанасек повернулся к Дерку и указал на незнакомца в белом:
– Т'Лариен, это – Лоримаар Рельн Винтерфокс Высокородный Брейт Аркеллор.
– Наш сосед, – впервые за все время разговора произнесла Гвен. – Он тоже живет в Лартейне.
– Далеко от вас, айронджейды, – отозвался пришелец недовольным голосом. Глубокие складки залегли на его лице между нахмуренными бровями, черные глаза смотрели с холодной злобой на всех по очереди, пока не остановились на Викари.
– Вы моложе меня, Джаантони Высокородный Айронджейд, а ваш тейн еще моложе, и я не хотел бы встретиться с вами на дуэли. Но существуют правила, вы их знаете не хуже меня, и никто из нас не должен заходить слишком далеко. Высокородная молодежь часто приближается к черте риска слишком близко. Как я замечаю, особенно часто это делают высокородные айронджейды, и…
– И я чаще всех других высокородных айронджейдов, – закончил за него Викари.
Аркеллор покачал головой.
– Однажды, когда я был еще несмышленым младенцем рода Брейт, у нас произошла дуэль из-за того, что один прервал речь другого, как вы только что поступили со мной. Действительно, все меняется. Мужчины Верхнего Кавалаана размягчаются на моих глазах.
– Вы считаете меня мягким? – спокойно спросил Викари.
– И да, и нет. Высокородный Айронджейд. Вы – странный. В вас есть крепость, никто не отрицает, и это хорошо, но на Авалоне вы пропитались духом оборотней, что делает вас временами слабее и глупее. Мне не нравится ваша шлюха-бетейн, и мне не нравятся ваши «друзья». Будь я помоложе, я пришел бы к вам в гневе и заставил бы вас вспомнить мудрость рода, которую вы с такой легкостью позабыли.
– Значит ли это, что вы вызываете нас на дуэль? – спросил Джанасек. – Вы говорите слишком резко.
Викари развел сложенные на груди руки и жестом остановил его.
– Нет, Гарс. Лоримаар Высокородный Брейт не вызывает нас на дуэль, не правда ли, высокородный друг?
Аркеллор молчал на несколько секунд дольше, чем требовалось.
– Нет, – сказал он. – Нет, Джаантони Высокородный Айронджейд. Оскорбление не подразумевалось.
– Оскорбление не имело места, – ответил Викари, улыбаясь.
Высокородный Брейт не улыбался.
– Очень хорошо, – сказал он с сожалением в голосе.
Широко шагая, он направился к двери, лишь на секунду остановившись перед Дерком, чтобы дать тому возможность поспешно отступить, и, миновав дверь, направился к лестнице. Дверь закрылась за ним.
Дерк прошел в комнату. Джанасек, нахмурив брови и качая головой, вышел. Гвен поднялась, бледная и взволнованная. Викари шагнул навстречу Дерку.
– Жаль, что вы оказались свидетелем этой сцены, – сказал кавалаанец. – Но, может быть, она что-то прояснит для вас. Хотя, повторяю, мне очень жаль. Я не хочу, чтобы вы думали о Верхнем Кавалаане, как кимдиссец.
– Я ничего не понял, – сказал Дерк в то время, как Викари, положив руку ему на плечо, повел его в столовую и Гвен последовала за ними. – О чем он говорил?
– Ах, о многом. Я вам все объясню, но прежде должен перед вами извиниться еще и за то, что обещанный завтрак до сих пор не готов и стол не накрыт. – Викари улыбнулся.
– Я могу подождать, – ответил Дерк, когда они вошли в столовую и сели. Гвен расстроенно молчала.
– Как Гарс назвал меня? – спросил Дерк. – Кора… не помню, как дальше. Что означает это слово?
Викари замялся, потом ответил:
– Он сказал «корариел». Это старокавалаанское слово. Его значения менялись на протяжении столетий. Теперь, здесь, когда его произносим мы с Гарсом, оно означает «охраняемый». Охраняемый нами, охраняемый Сообществом Айронджейд.
– Это тебе хотелось бы, чтобы оно имело такое значение, Джаан, – сердито перебила его Гвен. – Объясни ему настоящий смысл слова.
Дерк ждал. Викари, скрестив руки, переводил взгляд с одного на другого.
– Хорошо, Гвен, как ты хочешь. – Он повернулся к Дерку. – Полное старое значение слова – «охраняемая собственность». Я хотел бы надеяться, что вас это не обидит. В нем нет ничего оскорбительного. «Корариел» обозначает человека, не являющегося членом рода, но охраняемого и ценимого.
Дерк вспомнил все то, что говорил ему Руарк накануне вечером. Каждое слово кимдиссца запечатлелось в его затуманенном зеленым вином сознании. Он почувствовал, как гнев закипает в его душе, и постарался успокоить себя.
– Я не привык быть чьей-то собственностью, – произнес он с горечью в голосе. – Пусть даже и дорогой. Но от кого вы собираетесь меня охранять?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
