Быстрый топот ног. Скрип двери. Сквозь щели в каморку пробился свет.
– Геночка, – раздался напряженный шепот, и Кармашкин чуть не навернулся с ведра.
– Семенова, а ты чего здесь забыла? – Генка убрал швабру, откинул крючок и встал на пороге, щурясь на яркий свет.
– Ой, Геночка, – Семенова прижала ладони к груди. – Ты жив! Это так здорово! Я так за тебя испугалась. Я подумала, что, когда все уйдут, непременно выведу тебя отсюда.
Кармашкин сделал несколько шагов вперед. Действительность дрогнула и поехала по кругу. Чтобы не грохнуться на холодный цементный пол, он сел на лавку.
– Бедненький, – тут же устроилась рядышком Леночка. – А побледнел-то как…
– У меня все в порядке!
– Какое в порядке, если вокруг такое творится! – Семенова быстро коснулась Генкиного лба, потом попробовала нащупать пульс, но в сгибе локтя найти его у нее не получилось, и она осторожно положила руку Кармашкина на коленку. – Тебе покой нужен.
– Покой. Полный, – согласился Генка, намекая на то, что не мешало бы его оставить одного. Для наглядности он закрыл глаза. Сразу накатила приятная истома – две бессонные ночи давали о себе знать.
– Ты слышал, о чем говорил Прохоров? – затеребила его Леночка. – Ну, когда он на лестнице стоял?
– А? – открывать глаза не хотелось. Вот бы сейчас лечь и заснуть недельки на две. Проснуться, а вокруг каникулы!
– Я говорю – что Прохоров? – не унималась Семенова.
– Да отстань ты от меня со своим Прохоровым! – попытался отпихнуть ее Кармашкин, но Леночка вцепилась в его руку мертвой хваткой.
– И ничего не сказал? – разочарованно протянула Семенова.
– Может, и хотел чего сказать, но я его слушать не стал. – Генка опять закрыл глаза и тут же почувствовал сухую ладошку у себя на щеке.
– А похудел-то как, – вздохнула Леночка. – Тебе сладенького надо чего-нибудь съесть. Для силы.
Желудок заурчал, напоминая хозяину, что позавтракать они не успели.
– А хочешь, ко мне пойдем? Я тебя чаем напою. У нас котлеты есть!
– Какие котлеты? – простонал Генка, тщетно пытаясь сфокусироваться на противоположной стенке, но взгляд упорно уплывал в сторону. – Мне только твоей еды не хватает!
– Ой, ну, не хочешь котлеты, не надо… – Сбить Леночку с толку было не так просто. – Я ему помощь предлагаю, а он капризничает.
– Семенова, что ты ко мне привязалась? – Генка откинулся на стену и в который раз пожалел, что рядом нет Майсурадзе или Стрижа. Уж они-то легко избавили бы его от Ленкиного присутствия.
– Ну что ты, Геночка, я же хочу, как лучше, – обиженно поджала губки Семенова.
– Было бы лучше, если бы тебя здесь сейчас не было. – Чтобы снова не подпасть под Ленкины чары, Кармашкин старался на одноклассницу не смотреть.
– Что вы меня все время гоните? – отстранилась Семенова. – Я же хочу, как лучше. Это сейчас Воронова от меня отворачивается, а когда я ее с Клюквиным знакомила, прыгала до потолка. Что, скажешь, плохо сделала? Теперь у Вороновой дела пойдут в гору!
– Тоже мне, удружила, – фыркнул Генка. Голова перестала кружиться. Теперь можно было попробовать выйти из подвала и хотя бы чуть-чуть отдохнуть от Ленкиной болтовни.
– Ты куда? – встрепенулась Семенова, заметив попытки Кармашкина подняться.
– На урок! – неуверенно произнес Генка. – Мне там надо…
– Да брось ты эти уроки! – Леночка настойчиво тянула его за руку обратно на лавку. – У него судьба решается, а он на физкультуру захотел! У тебя, может, скоро вообще никаких уроков не будет! Выгонят тебя, понимаешь?
– Вот я и хочу напоследок всех учителей навестить. – Если бы Кармашкин не хотел так сильно спать, он бы, может, расстроился из-за того, что Семенова напомнила о его плачевном положении. Но сейчас ему было все равно. Поэтому он встал и нетвердой походкой пошел к двери.
– Слушай, а зачем тебе этот журнал понадобился? – побежала следом Семенова. – Пятерок себе хотел наставить?
– Шестерок, – огрызнулся Генка. И как он раньше терпел Леночку?
– Ну что ты так переживаешь, Геночка, – погладила его по плечу Семенова. – Найдется журнал. Куда он денется? Погуляет на свежем воздухе и вернется.
– У меня времени мало, – мрачно признался Кармашкин. – Отец обещал гитару новую купить, если я год без троек закончу. Мне надо-то всего ничего! – воскликнул он, поворачиваясь к Леночке в тайной надежде, что она вдруг поймет и пожалеет. – Две минуты! Всего две четверки поставить! У меня и ручки всегда с собой, чтобы по цвету подобрать.
Он откинул полу пиджака, показывая вставленный в кармашек десяток разнообразных ручек.
– Ой, какая красивая, – метнулась к такому сокровищу Леночка, трогая золотистую ручку с гномиком на колпачке. – Подари, а?
Генка почувствовал, как в голове у него начинают закипать мозги. Ему представилась Людка, нагло требующая то, чего быть у нее не должно. А рядом стоит мать и говорит, что младшим надо уступать, тем более девочкам. Но девочке, находящейся сейчас рядом с ним, ни в коем случае нельзя было уступать. Однако грозный мамин голос говорит, что отдать надо.
– Отстань, Семенова, – из последних сил прошептал он, запахивая пиджак. – Она мне еще может пригодиться.
– Зачем? Без меня ты журнал не найдешь. А если я буду с тобой, то и ручка будет рядом с тобой. Что ты упрямишься? – В голосе Леночки появились ласковые нотки, таким голосом мультяшный удав Каа из сказки про Маугли разговаривал с бандерлогами, прежде чем съесть их. – Зачем ты меня бросил? Нам же было вдвоем хорошо.
Она прижалась к Генке, положила ему подбородок на плечо. Совсем как раньше. Но на такие приемы у Кармашкина давно выработался иммунитет.
– Нет уж, – он решительно вышел в коридор. – Обойдусь как-нибудь без тебя.
– Ты еще пожалеешь! – крикнула ему вслед Леночка.
Но Генка так шарахнул дверью, что голос ее потерялся.
Дверь резко отскочила назад, стукнулась о стену и накренилась, выпрыгнув из одной петли.
– Ты еще пожалеешь, – прошептала Семенова, грозно раздувая ноздри. – Считай, что ты уже пожалел, – добавила она, когда звук Генкиных шагов затих на лестнице.
В это же самое время Майсурадзе с Костиком обосновались в гардеробе. События двух последних уроков сузили круг подозреваемых. И среди них оказался Прохоров.
Вот за ним-то друзья и решили понаблюдать.
– Видел? – многозначительно спросил Янский, когда Клюквин провел мимо них Димку куда-то в сторону спортивной раздевалки.
– Ага, – прошептал Вовка.
– Ты слышал?! – чуть не выскочил из-под курток Костик, когда по первому этажу пронесся мощный крик Прохорова: «А ну стой!»
– Ага, – подтвердил Майсурадзе и от волнения стал кусать ноготь на большом пальце правой руки.
– Гляди! Гляди! – тыкал пальцем Янский в бегущих друг за другом Леночку и Прохорова.
– Угу! – Вовка сосал обкусанный уже до крови палец.
Скоро около входной двери появился Димка. С невероятно довольным видом он отправился на улицу.
Майсурадзе с Костиком прилипли к окну.
Прозвенел звонок.
Прохоров пропустил всех восьмиклассников, бегущих на спортивную площадку для занятия физкультурой, немного выждал и нырнул в кусты.
Что он там делал, из окна видно не было. Но очень скоро Димка вновь стоял на крыльце. Выбежавшего на улицу Генку Прохоров проводил нехорошей улыбкой.
– И чего? – не понял Костик, сползая с подоконника.
– Что-то есть, – убежденно кивнул Вовка.
Хлопнула входная дверь, впуская Прохорова.
– Ну? – подался вперед Янский.
– Легко! – согласился Майсурадзе, и юные следователи выбрались из-под курток.
– Вы чего? – Димка сунул руки в карманы и глянул на дверь – далеко ли?
– Дело есть, – вышел вперед Вовка.
– На сколько? – заулыбался Прохоров.
Майсурадзе покосился на Костика, тот неопределенно пожал плечами.
– На пятьсот! – выпалил Вовка.
– Мало, – скривился Димка.
– Чего мало? – возмутился Янский. – Это что на такие деньги дают?
– Спокойно! – Майсурадзе подошел к Прохорову вплотную и посмотрел ему прямо в глаза. – Ты знаешь где?
Какое-то время Димка переводил взгляд с одного одноклассника на другого, видимо на что-то решаясь.
– Тысячу.
– Заметано, – легко согласился Вовка.
– Деньги вперед! – От волнения Прохоров стал облизывать губы.
– Да откуда!.. – начал Янский, но Майсурадзе задвинул его за спину.
– Сначала покажи, а то, может, ты врешь!
– Идет! – согласился Димка и пошел обратно на улицу. – Там в углу, – стал он тыкать пальцем в кусты, – щель с учебник толщиной. Я ее палочкой заложил, чтобы не так заметно было. Вы если доставать будете, то делайте это как-нибудь незаметно. А то шума потом много будет…
– К шуму мы привычные, – заверил его Вовка.
– Ну да, – Димка ссутулился, сунув ладони под мышки. – Деньги принести не забудьте. И, это… – Лицо его скривилось, словно он проглотил лимон. – Семеновой не говорите. Она, это… сила.
