– Ну, с этим ей твоя помощь не требовалась, – засмеялся Алекс, положив голову на диван и глядя на меня. – Тебе разве мама не рассказывала о пчелках и цветочках?
– Конечно, нет. В свое время я считала ее ханжой, но теперь склоняюсь к мысли, что она была под кайфом и ничего не запомнила.
Он задумчиво кивнул, посасывая полосатый леденец.
– Ну, когда двое по-настоящему любят друг друга…
За это он получил по голове подушкой.
– Кстати, о Вегасе… – Он выхватил подушку из моей слабой, хрупкой руки и бросил через комнату. – Ты когда летишь?
– Предположительно в этот четверг, улетаем на все выходные, – с сомнением сказала я. – Дженни уверяет, что все схвачено, но, по-моему, ее импровизация обернется лажей. Хорошо, что Эрин тоже едет, не даст нам окончательно свихнуться.
– Понятно. – Алекс со вздохом повернулся ко мне. – Утром в лифте я видел Джеффа…
Та-ак. Любая история с участием Джеффа заканчивалась плохо. Бывшая бурная любовь всей жизни Дженни, а в настоящее время жених некой Шеннон и наш сосед, Джефф традиционно оставлял после себя слезы или минимум пьяные взаимные обвинения. Справедливости ради добавлю, что я столкнулась с ним, когда выносила мусор, и в тот раз все очень хорошо закончилось. Я перечитала всю Жермену Грир (вернее, бегло просмотрела одну книгу и видела Жермену в «Ньюс найт») и считаю, что разрешать мужчинам таскать тяжести никак не унижает женской чести. Тем более неподъемные мусорные мешки.
– Так вот мы с ним выпили кофе, он рассказал о своей холостяцкой вечеринке, у них кто-то в последнюю минуту отказался, и, в общем, Джефф пригласил меня. – Алекс закинул в рот остаток мягкой конфеты и несколько секунд напряженно жевал.
У меня возникло нехорошее предчувствие.
– Мальчишник будет в Вегасе.
О нет.
– В эти выходные.
О Боже, нет!
Мне искренне хотелось верить, что Дженни понятия не имеет – ее бывший будет в Вегасе в одно время с нами. Я сомневалась, что она уже пережила былую страсть и любит своего Сигга. Но ведь втайне я до сих пор верю, если лечь спать нагишом, сгорит дом, а если надеть носки от разных пар, тебя гарантированно задавит машина. Иногда я ужасно глупая. А порой нет.
– Думаешь, она в курсе? – спросил Алекс.
– А ты думаешь, нет? – отозвалась я. – Не знаю, что с ней делать. Спросить напрямик – будет все отрицать, но ведь не может же это быть совпадением! Без трупов поездка точно не обойдется. Кого-нибудь придушат, а меня посадят.
– Не сомневаюсь, – поддержал меня Алекс. – Хорошо, что я согласился приехать к Джеффу. Теперь у тебя есть на кого опереться.
– Ты поедешь? – Я в жизни не была счастливее. Ну разве когда нашла шоколадное яйцо в ящике с нижним бельем спустя месяц после Пасхи, думая, что все их съела. И то не поручусь. – Ты летишь в Вегас?
– Да, – кивнул он и снова с хрустом начал жевать. – Я сто лет там не был. Вегас – лучшее место на свете.
Вегас? Я повернулась и посмотрела на последнего человека на Земле, которого я назвала бы фанатом Лас-Вегаса. Какие еще тайные пороки скрывает Алекс? Может, покупает фарфоровых кукол онлайн каждую ночь, после того как я засну?
– Тебе-то что в Вегасе делать? – вырвалось у меня, причем на «тебе-то» я невольно сделала ударение. К счастью, удалось поймать себя за язык, прежде чем я договорила «проституток обхаживать?».
– А проститутки? – вскинулся он. – А покер? Я люблю иногда сыграть партию.
– Даже не знаю, что меня сильнее шокирует, – задумчиво произнесла я. – Пожалуй, покер.
– Спасибо, – отозвался он. – Давно не садился, но вообще-то я хорошо играю. Может, я сорву куш и куплю тебе что-нибудь красивое.
– Держи карман шире, – игриво сказала я, уже оттопырив карман до отказа и не собираясь отпускать до самой Невады.
– Может, по пиву? – Он перелез через спинку дивана, чтобы не нарушать моего журнального безумия. – Ты вроде с головой в работе!
– Еще как, – подтвердила я, вырывая страницу с рецептом домашних рождественских крекеров. – Не всем же впадать в зимнюю спячку.
– Энджел!
– Да?
Хм, интересует ли меня очерк о том, как изменить свою личность, заведя аквариумных рыбок? Пожалуй, нет.
– Это что за дерьмо?!
Я замерла с высунутым языком и маркером в руке.
– Которое?
О-о-о че-о-орт, я оставила сумку на кухонном столе. Из нее же торчат свадебные журналы!
– Вот это!
Я медленно обернулась, приготовившись защищаться фразой «Я провожу исследование!», но Алекс с полными страха глазами тряс не зажатой в кулаке свадебной порнографией, нет, у него в пальцах был одинокий листок бумаги. А-а, письмо. Пора выложить его из сумки, что ли.
– Ах это… – Я вытянула ноги и снова скрестила их.
– Это, это. – Он помахал письмом у меня перед носом. Можно подумать, я его наизусть не помню. – Что это за фигня?
– Это письмо, – спокойно объяснила я. – Из иммиграционной службы. Ничего особенного.
Меня саму удивило, как я смогла произнести последние два слова, учитывая мою первую реакцию на письмо. Я всегда мастерски вводила себя в заблуждение.
– Ничего особенного?! Здесь сказано, что тебя выдворят из страны! – Алекс перечитывал текст, не переставая кричать. Навороченный компьютер, а не человек. – Через месяц! Уже меньше чем через месяц! Это ты сама додумалась про «ничего особенного»?
– Ну, потенциально это может стать серьезной проблемой, – тихо ответила я. – Но все будет в порядке.
– Как? Каким образом в порядке?
Не припомню, когда я видела Алекса настолько рассерженным. Впечатление несколько портило то, что он стоял в футболке и трусах, но мой мужчина уже не был довольным, мягким и пушистым, и от этого под ложечкой неприятно засосало.
– Мне нужно только получить новую визу, – прошептала я. Чем громче кричал Алекс, тем тише становился мой голос.
– Надо понимать, есть еще кое-что, о чем ты мне не рассказала? – Он не отрывал глаз от листка бумаги. Видно, пришел в такую ярость, что не мог на меня смотреть. В любом случае мне от этого не легче. – Ты не хочешь объяснить, что происходит, какие еще бумажки вывалятся из твоей сумки, когда я буду проходить мимо?
Ну так и знала, что он залезет в сумку в поисках конфет. Надеюсь, не успел найти. У меня было ощущение, что потом я их сама захочу.
– Ну, возможно, юрист не поддержал мою уверенность в получении новой визы… – медленно начала я. – Но он не сказал, что это невозможно! Мне просто надо собрать доказательства моей уникальности или получить контракт от английского журнала. И рекомендации. И портфолио работ. И некоторые другие бумажки. Что в этом такого невозможного?
– А что в этом легкого? По-моему, это чертовски сложно!
В правоте ему не откажешь. В моем пересказе виза действительно становилась несбыточной мечтой. Минимум очень трудной задачей.
– Что за ерунда, Энджел? Почему ты мне ничего не сказала? – Он и вправду вне себя. Обычно Алекс к ночи становился сама мягкость. В полудреме, с болтающейся челкой-инди он максимум мог перейти улицу, не попав под машину. Но сейчас его глаза были широко открыты и сверкали гневом. Казалось, он вот-вот начнет крушить все вокруг, как Годзилла в Токио.
– Так, пожалуйста, успокойся, – попросила я. Глупо. Я помахала воображаемой красной тряпкой перед мордой воображаемого быка. – У меня просто не было возможности тебе сказать. Я честно собиралась. Никаких проблем не возникнет, вот увидишь.
– Черта с два шанса у тебя не было. Как это может не стать проблемой? – Он кинул письмо мне в сумку и замахал руками в воздухе. – Твою задницу вот-вот попрут из США, как это может не быть проблемой?
– Крик не выход, – заметила я. – Это делу не поможет.
– Приходится кричать, потому что ты молчишь, как немая! – взорвался он. – Ты же ничего не делаешь! Ведешь себя как маленькая, какая от этого польза? Ты снова утаиваешь от меня неприятности, снова, Энджел! Вот что делу не поможет!
Я едва сдерживала слезы. Ненавижу скандалы, но он прав. Вина целиком на мне.
– Алекс, не надо, – всхлипнула я. – Я правда думала, что сама справлюсь.
Он молча открыл холодильник, достал пиво, сорвал пробку и хлопнул дверцей так, что все внутри зазвенело.
– А что, раньше нам этот метод помогал?
Упс.
– Алекс… – начала я, но он выпил почти полбутылки не отрываясь и рукой отодвинул меня с дороги.
– Я собираюсь принять ванну. – Он затряс головой, видя, что я собираюсь что-то сказать. – Ты не хотела со мной говорить, а теперь я с тобой говорить не могу.
Я отвернулась к моим бумажным кучам. Сердце упало куда-то на дно желудка. С каждой секундой заговорить становилось все труднее. Вместо того чтобы извиниться, я сидела с открытым ртом, вроде рыбки гуппи.
Сидя среди первозданного хаоса, я чувствовала, как улетучивается моя уверенность. Во мне нет ничего незаурядного. Я даже не журналистка. Мне просто повезло поймать шанс, а теперь удача отвернулась. А еще я вздорная соплячка, которая решила, что разбросанная по комнате стопка журналов поднимет настроение. Не сработало. Наоборот, разболелось колено, и я порезала о бумагу большой палец на ноге. Вот поэтому мне и не надо было съезжаться с парнем. Дженни уже накатала бы по меньшей мере два мотивационных списка, план действий и диаграмму своего прогресса. Алекс злится в ванной, дуя пиво. Я бы тоже с удовольствием хандрила в ванной, но, как успела узнать, это ни к чему хорошему не приводит. В ваннах можно только барахтаться, как брюзгливый гиппопотам, а у меня не было времени на перевоплощение в брюзгливого бегемота. У меня не было времени сидеть и раскисать из-за чересчур бурной реакции Алекса. Времени отвлекаться на новую сумку от Ив Сен-Лорана в «Мэри Клэр», кстати, тоже не было. Применив испытанный метод «Что делала бы в подобной ситуации Дженни Лопес», я вытерла одинокую слезинку, выкинула из головы слова Алекса, брошенные в запале, и открыла записную книжку на чистой странице, задвинув «Мэри Клэр» ногой под диван. Я это сделаю. Получу визу. А затем дам Алексу кулаком в плечо, чтобы не был таким идиотом.
