Мы провели у Камады почти два часа, и ей надо было дать отдохнуть. Проигнорировав возможное нарушение этикета, я тепло попрощался с нашей хозяйкой, обняв ее перед уходом, и она обняла меня в ответ. Под кимоно чувствовалось хрупкое тело, а щека ощутила ее теплое дыхание. И тут я осознал, что обнимаю жизнь длиною в целое столетие, и понимание этого пробудило во мне глубокое уважение и восхищение. Я спросил, можем ли мы навестить ее еще раз.
— Конечно, можете, — ответила Камада. — Я никуда отсюда не денусь.
Соя и смысл жизниПосле интервью мы зашли в ресторан и заказали обед. Блюда здесь подавали в коробках бэнто — японском аналоге индивидуальных контейнеров с едой. Я сел рядом с Судзуки и просто засыпал его вопросами, начав с того, зачем он брал у Камады пробы крови.
При сравнении с американцами того же возраста выяснилось, что «в крови долгожителей, что мужчин, что женщин, более высокий уровень половых гормонов», пояснил Судзуки.
— И потому люди принимают гормональные добавки? — спросил я, имея в виду добавки, содержащие ДГЭА — источник всех половых гормонов (андрогенов и эстрогенов), которые, по мнению некоторых ученых, могут замедлять процесс старения.
— Да, но тут дело не в этом. Добавки не равносильны гормонам, вырабатываемым организмом. Вполне вероятно, что ДГЭА не оказывает воздействия на возрастные изменения в составе тела и функции организма.
По мнению Судзуки, соевые продукты, содержащие фитоэстрогены, более действенны, нежели гормональные добавки. Некоторые исследователи утверждают, что эти продукты обладают многими полезными свойствами и при этом риск возникновения рака минимален. Жители Окинавы едят по меньшей мере сто граммов соевых продуктов ежедневно. Тофу, главный источник сои, возможно, также играет определенную роль в снижении риска развития сердечных заболеваний.
Грег Плотникофф рекомендует отдавать предпочтение ферментированным соевым продуктам. «В медицинской литературе содержатся доказательства большей питательной ценности ферментированной сои, — поясняет он. — И окинавский тофу содержит больше белков и полезных жиров, чем японский и китайский аналоги».
Я поинтересовался у Судзуки, чем объясняется долголетие Камады — гормонами или иными факторами.
«Думаю, немалую роль играют ее обязанности норо, — ответил он. — Вообще обязанности имеют большое значение здесь, на Окинаве. Они называются „икигай“ — причина просыпаться по утрам. Внезапная утрата традиционной роли серьезно сказывается на смертности. Особенно это заметно среди учителей и полицейских, которые после ухода с работы умирают очень быстро. Полицейские и учителя имеют относительно высокий статус и осознают свою роль в жизни. Стоит им уволиться с работы, они лишаются обоих атрибутов и быстро угасают. Но верно и обратное. Камада до сих пор так бодра, потому что чувствует себя нужной».
Влияние долгожителейМы с Рико возвращались на Мотобу еще два раза, чтобы закончить историю Камады. Я хотел встретиться с давними друзьями Камады — моаи и пообщаться с остальными членами семьи. Особенно меня интересовало, как молодое поколение относится к старикам. Уважает ли оно старших? Существует ли почтение к древним традициям в век быстрого питания и эсэмэсок?
С правнучкой Камады, 14-летней Курарой, я встретился в парке, где она принимала участие в школьных спортивных соревнованиях. Она одержала победу на первом этапе 800-метровой эстафетной гонки. Передав эстафетную палочку товарищу по команде, она победно вскинула руки и помчалась к финишной линии подбадривать остальных участников команды. Курара все еще тяжело дышала, когда я подошел к ней.
— Чемпионы! — прокричала она уверенным глубоким голосом, показывая на товарищей, собравшихся вокруг нее. Курара согласилась пройтись со мной до бабушкиного дома и ответить на несколько вопросов. Я спросил, что больше всего впечатляет ее в бабушке.
— Прямота, — односложно ответила Курара.
На ней была зеленая футболка, белые шорты и кроссовки Nike. Коротко стриженные волосы и белоснежная улыбка делали ее похожей на озорного мальчишку.
— Бабушка не копит стресс. Иногда она так откровенна, что кажется резковатой. Мы как-то предложили поухаживать за ней, а она ответила: «Нет, я сама буду о себе заботиться».
Курара замолчала, понимая, что, возможно, ее слова звучат не очень почтительно.
— Больше всего мне нравится бабушкино чувство юмора. Иногда она пукает и сразу говорит, что это поезд проезжает мимо.
У дома Камады я снял обувь за порогом и устроился на татами. Курара радостно пролетела мимо меня и кинулась прямо к Камаде, которая по своему обыкновению невозмутимо восседала в кресле. «Давай пять, бабушка, мы победили». Камада подняла руку и ударила о ладонь правнучки, а после повернулась ко мне с сияющей улыбкой.
В поход за соей.
Соя снижает в организме уровень «плохого» холестерина (липопротеида низкой плотности — ЛНП) и уменьшает вероятность развития сердечных заболеваний. Она существует в самых разнообразных формах — от тофу и соевого молока до «эдамам» (цельных соевых бобов). Все это — богатые источники питательных веществ, которые содержит соя. Содержание протеина различно в разных продуктах и у разных производителей, так что сверяйтесь с этикеткой.
Курара рассказала мне о своей семье, друзьях и о том, как она обожает группу Backstreet Boys. Она любит арбуз, фиолетовый батат и натто (традиционные ферментированные соевые бобы). Ей нравится бегать, играть в баскетбол, спорт она предпочитает видеоиграм. Когда я поинтересовался, кем девушка хочет стать, когда вырастет, та поджала губы и гордо вскинула голову: «Я стану моделью». Она поднялась и продефилировала по двору, раскачивая бедрами, словно шла по подиуму. «Я каждый день тренируюсь».
— Но мне также нравится кэндо (японское фехтование), — заявила она. — Я самурай.
В долю секунды сменив роль, она выбросила вперед воображаемую рапиру, словно намеревалась атаковать.
— Это моя мечта. Но вообще я думаю, что стану учительницей физкультуры. Хочу учить детей так, чтобы они получали удовольствие от школы. А больше всего желаю научить детей ценить жизнь. Мне бы хотелось познакомить их со своей бабушкой, чтобы они послушали истории из ее жизни. Хотя, конечно, не знаю, будет ли она еще жива.
Я спросил у Курары, удастся ли ей дожить до такого же возраста, как ее бабушка. Она взглянула на меня со странным выражением: «Конечно, я собираюсь прожить не меньше 150 лет».
Через несколько дней перед возвращением на Мотобу я вновь отправился к ним в дом. Было далеко за полдень, третий день дождь лил как из ведра. Я намеренно привязал свой визит к встрече давних друзей Камады, которые каждый день собирались в ее доме, — моаи. Пройдя за каменную стену, я поднялся в дом. Сквозь ширму из рисовой бумаги пробивался свет, рисуя на ней силуэты оживленно жестикулировавших леди. На минуту я замешкался, прислушиваясь к разговору, сопровождаемому пронзительным смехом. Мне хотелось поприсутствовать на моаи; возможно, эта встреча прольет свет на окинавское долголетие.
Понятие «моаи» — в приблизительном переводе «встреча ради общей цели» — изначально означало финансовую помощь соседей. Если у кого-то возникала необходимость приобрести участок земли или разрешить экстренную ситуацию, единственным вариантом было собрать деньги в складчину. Но прошли годы, и формат встреч изменился: сегодня это скорее социальная поддержка, ритуальное дружеское общение.
Я робко отодвинул ширму. Камада и моаи сидели в кругу, тускло освещенные светом кухонной лампы. Источником тепла служила маленькая угольная плитка. Камада — точно королева — восседала в центре на большом деревянном кресле, в то время как остальные женщины скромно разместились на низких стульчиках или прямо на полу.
— Могу я войти? — прервал я их беседу.
Женщины замолчали. Камада в приветственном жесте подняла руки вверх.
Больше часа я сидел в углу и наблюдал, а Рико шепотом переводила мне на ухо. Женщины сплетничали и шутили. Разговор переходил от любовных интрижек («Она перестала с ним встречаться после того, как узнала, что он встречается с другой. Вот так неожиданность, да?») к неофициальным новостям («Она судится с зятем, потому что тот дурно обращается с ее дочерью») и объявлениям о работе («Моему сыну нужна помощь в палатке, так что если у кого найдется трудолюбивый внук…»).
— Вы только сплетничаете? — вмешался я в разговор.
— Нет, — ответила 95-летняя Матссе Манна после долгого молчания. — Если кто-то умирает, вся деревня приходит на помощь. А если узнаем, что кто-то впал в уныние, мы навещаем его.
— А вы сами? Как моаи помогает именно вам?
— Эти разговоры — мой икигай, — объяснила Кладзуко Манна после длительной паузы. 77-летняя Кладзуко была самой молодой в группе. — С утра я стираю, а днем прихожу сюда. Каждая участница моаи знает, что ее друзья рассчитывают на нее так же, как она рассчитывает на них. Если кто-то из нас заболевает, теряет супруга или остается без денег, кто-нибудь обязательно придет на помощь. — Кладзуко протянула руку в сторону остальных женщин. — Гораздо проще идти по жизни, зная, что есть поддержка.
