Передо мной предстала широко открытая дверь во двор. Я всё ещё слышал ссорящиеся голоса позади, но теперь пытался уловить и звуки снаружи. Оттуда донёсся резкий высокий звук, но это кричал каз, а не человек. Я спрятался за дверью и выглянул, держа меч в руке. Налево — навес, где стояли казы, их треугольные пасти с жёсткой шерстью качались туда-сюда. Из пастей свисали изжёванные листья, и я понял, что им только что задали корм.
На миг я задумался над возможностью взять одного из животных, но с сожалением отказался от этой затеи. Мыслеуловитель работает с животными даже чуждой породы лучше, чем с гуманоидами, — это верно, но концентрация сил, требуемая для контроля над животными, сейчас мне не по силам. Я должен был рассчитывать только на себя, на свои физические возможности.
Здание, из которого я вышел, отбрасывало длинную тень. Я не смог увидеть других ворот, но попытался побыстрее добраться до самого тёмного места между двумя тюками корма, и это мне удалось.
Отсюда я видел много лучше. Справа располагались широкие ворота, крепко запертые, над ними высилось что-то вроде клетки. Я уловил в ней дыхание и тут же присел за тюк. Часовой! Я ждал оклика, стрелы из лука или другого знака, что меня заметили. Но прошло несколько секунд, а всё оставалось тихо. Я начал думать, что часовой обязан смотреть по ту сторону стены, а не во двор, прикинул, как мне двигаться — сначала под прикрытием тюков, затем позади навесов, и медленно пошёл, хотя каждый нерв во мне требовал скорости. Бег мог привлечь внимание, а передвигаясь ползком, я сливался с тенью. Проходя мимо загона, я сосчитал животных, надеясь получить некоторое представление о численности гарнизона. Тут было семь верховых животных, четыре вьючных, но это ничего не давало, поскольку в гарнизоне могли быть и пехотинцы. Однако малое количество верховых животных в загоне, явно построенном для большего количества, указывало на то, что в резиденции оставался лишь костяк. Это означало также, что Озокан и его приближённые уехали.
Вокруг двора располагались ещё несколько вышек для часовых, но, осторожно следя за ними, я не заметил на них никого. Едва я нырнул за выступ стены, как послышались тяжёлые шаги: мимо прошёл мужчина. На нём была кольчуга пешего бойца, шлема на голове не было, а на плечах он нёс коромысло с вёдрами воды, которые он опорожнил в каменный желоб. Вода медленно стекала по нему в стойла.
С пустыми вёдрами он пошёл обратно. Я же в своём укрытии почувствовал внезапный подъём духа: как раз в это время человека охватило такое сильное желание, что оно дошло до меня совершенно отчётливо. Страх в нём уступил место решимости, а решимость была столь сильна, что я смог уловить это. Возможно, он отличался от своих товарищей какой-нибудь мозговой извилиной, которая сделала его более открытым для моего дара эспера. Такие вариации существуют, как известно, у любой расы. Это был третий подарок судьбы за сегодняшний день.
Я был уверен, что человек станет действовать, отложив свои прямые обязанности, но пользуясь ими как прикрытием для своих целей. И для него наступил момент, когда требовалось немедленное действие, иначе он может не успеть. С коромыслом и пустыми вёдрами он открыто зашагал вдоль стены, а я тенью скользил за ним, потому что он шёл как раз туда, куда мне хотелось.
Колодец был расположен в другом конце двора. К нему из центра здания тянулось крыло, оно под острым углом огибало колодец, как будто каменный блок протягивал руку, чтобы укрыть источник драгоценной воды. Частые полоски узких как щели окон расходились от тёмного проёма двери. Человек, за которым я шёл, не остановился у колодца, а быстро огляделся и прислушался. Видимо успокоенный, он вошёл в дверь. Я подождал немного и последовал за ним.
Первое помещение оказалось чем-то средним между арсеналом и складом. На стенах висело оружие, разные приспособления были аккуратно сложены у стен. Отчётливо пахло зерном и другой пищей для людей и животных. Позади одного тюка с провизией валялись вёдра и коромысло. Смешавшиеся эмоции страха и желания у моего гида точно вели меня по следу. Я прокрался в другую дверь, полускрытую мешками с зерном, и вышел на узкую лестницу, достаточно крутую, чтобы у человека, посмотревшего вниз, закружилась голова. Здесь я остановился, потому что услышал впереди шаги, а, значит, и он мог меня услышать.
Сжигаемый нетерпением, я ждал, пока шаги не затихли. Затем я медленно двинулся вниз, с усилием ставя ноги и опасаясь, как бы моё измученное тело не подвело меня.
К счастью, спуск был коротким. Внизу от лестницы отходил узкий коридор. Здесь было совсем темно, но я не увидел ни искорки света, которая бы указывала на то, что мой гид пользуется фонарём или факелом. Видимо, он хорошо знал дорогу.
Я ничего не видел и не слышал в тёмном проходе. Затем по линии нашей мозговой связи пронёсся взрыв облегчения, который засверкал в моём мозгу, как фонарь перед глазами. Он достиг своей цели — вышел из форта, чтобы найти безопасное, по его мнению, место. И я не думал, что он задержится у выхода.
Лёгкой рысцой я устремился в темноту, чтобы найти этот выход. В кромешном мраке я больно ударился об острый выступ, но не упал, после чего вытянул вперёд руки, чтобы пользоваться ими вместо глаз. Передо мной оказался пролёт новой лестницы, вверх по которой я и пополз на руках и коленях, не будучи уверен, что осилю её другим способом.
Время от времени я останавливался проверить, не появилось ли каких-либо признаков выхода. Наконец я нашёл люк и толчком открыл его. Там тоже не было света, будто я попал в погреб или отвал в скалах, который вряд ли был естественным, скорее, он был сознательно замаскирован под естественный, чтобы скрыть этот люк. В стране, где по всякому поводу затевалась война, такая нора была необходима в любой крепости. Я подумал, что, наверное, никому ещё она не была нужнее, чем мне теперь.
Впервые в жизни я полностью сконцентрировал свою силу на том, чтобы меня не заметил часовой на стене. Выход скрывался в скалах, и единственный способ пройти через него — ползти на животе. И я подумал, что мог бы набросать чертёж этих скал, поскольку они показались мне частью более древней, а ныне разрушенной крепости.
Того дезертира, что пробрался передо мной через эту дыру, не было и в помине, но я всё-таки двигался с изрядной осторожностью. Наконец я вышел из-под укрытия. Наверное, развалины тут кончались, так как вокруг было много осыпавшейся земли. Теперь я мог оглядеться.
Небо пылало тем жутким цветом, которым окрашивался закат солнца на этой планете. В этом свете форт казался тёмным пятном, уже скрытым тенями, усиливавшими его мрачный вид. Форт состоял из одного внутреннего здания и внешней стены, он оказался меньше, чем я думал. Пожалуй, это даже не было крепостью, а, скорее, пограничный пост, охраняющий и защищающий земли лорда, поскольку вокруг не было ни жителей, ни возделанных полей. Это был солдатский лагерь, а не убежище для фермеров, каким мог стать любой замок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
