ширину и более шестисот метров в высоту – лавина накрывает участок, по которому час назад поднимались наши товарищи. Слава Богу, Бернард и Мюлльриттер с четырьмя дарджилингцами уже поднялись выше и сейчас вне опасности. Они вместе с нами наблюдают за этим захватывающим действом, которое можно увидеть только на возвышающихся до неба обледенелых склонах Гималаев. Таков страшный и красивый голос этих гор.
Начались неприятности – доктору Бернарду пришлось совершить трудный подъем во второй лагерь. Альфред Дрексель сообщил вчера, что чувствует себя плохо и хочет спуститься к врачу на осмотр. Но вместо Дрекселя в лагере I нас встретил Мюльриттер. Под вечер обессилевший Дрексель добрался в сопровождении носильщиков лишь до лагеря II. Дальше он пройти не смог. Но в том лагере в распоряжении двух сагибов был только один спальный мешок. Поэтому Мюльриттер в восемь вечера продолжил спуск в первый лагерь, вместе с ним шел Ньима, носильщик из Дарджилинга, который в этот день уже преодолел расстояние из лагеря II до лагеря I и обратно. Вскоре после того, как мы с Ули Виландом, консулом Каппом и доктором Бернардом достигли лагеря I, сверху спустились два дарджилингца – верные слуги Дрекселя Анг Ньима и Анг Тенцинг. Они передали послание от Бехтольда, в котором говорилось, что наш Бальбо, как мы называем Дрекселя между собой, провел ужасную ночь и очень ослаб из-за приступов кашля, что со вчерашнего дня он не приходит в себя и бредит. Его состояние настолько ухудшилось, что врачу, несмотря на ночь, стоит подняться к нему самому. «Бальбо задыхается и выглядит совершенно больным, нужна срочная помощь», – написал Бехтольд.
Погода очень плохая, идет град. Внезапно перед палаткой, где сложены грузы для высотных лагерей, появляются две фигуры в связке, это Пасанг и Палден, их послал Бехтольд. Они совсем без сил, очень спешили, чтобы в кратчайший срок передать записку. В ней написано: «Поднимите сегодня ночью кислород. Для Бальбо это вопрос жизни и смерти».
Мы не тратим время на раздумья. Виланд сразу же вызывается идти. Кикули, его слуга, и Джигме, наш переводчик, не теряя ни минуты – на часах семь вечера, – торопятся в базовый лагерь под градом и ветром, чтобы лучшие ходоки до десяти вечера успели доставить оттуда кислородное оборудование в лагерь I. Те же, кому сегодня ночью предстоит сложный путь наверх среди трещин, пока отдыхают: Виланд, Пасанг и Палден.
Около девяти вечера буря заканчивается, видимость улучшается, а восточная вершина Нанга четко выступает на фоне ночного неба. Я не сплю, беспокоясь о друге. В половине одиннадцатого слышу торопливые шаги и зажигаю свет; Гайлей и Дакши кладут баллоны с кислородом у входа в мою палатку. Они признательны за горячий чай и сигареты, которые я им выдаю. Оба не испугались пойти по леднику в кромешной темноте с одной только керосиновой лампой – на этих шерпов всегда можно положиться! Я зову Виланда и сообщаю: кислород, медикаменты и лампы доставлены. Он тут же собирается. Повар Рамона, который сопровождает нас в экспедициях с 1932 года, быстро варит горячее какао. В одиннадцать вечера Виланд Пасанг и Палден отправляются. Надеюсь, все эти старания не напрасны…
Ночью я так и не могу уснуть – слишком сильно терзает меня страх за жизнь друга. Опасаюсь худшего и не могу стряхнуть с себя это гнетущее ощущение. Поэтому открываю дневник и записываю впечатления. А потом всматриваюсь в ночь и слежу за тремя мерцающими огоньками, движущимися в направлении второго лагеря. Они идут на удивление быстро. Вот уже наполовину преодолели ледопад. Вижу их еще дважды, но в половине четвертого уже никого разглядеть не удается. Должно быть, Виланд и храбрые шерпы уже добрались до лагеря II. Как там дела у Бальбо?
В пять утра я бужу Рамону. Консул Капп готов выдвигаться, но нужно собрать грузы. Один из десяти балти, которые челночат между базовым и первым лагерями, говорит, что болен. Я отправляю его в базовый лагерь и прошу сообщить, чтобы его заменили на кого-нибудь повыносливее.
В семь утра мы наконец-то готовы выходить. Первая связка уже на леднике. Вдруг выше появляются два носильщика, они знаками просят остановиться. Вот они уже на леднике. Я немного прохожу им навстречу. Вангди приветствует меня, встав по стойке смирно: «Салам, Бара-сагиб! Бальбо-сагиб умер». Он протягивает записку от Бехтольда: «Лагерь II, время 5:15. Дорогой Вилли, благодарю, что не бросили меня в трудную минуту. Ули дошел до лагеря к трем ночи, но было уже слишком поздно. Бальбо умер накануне в 21:20 от воспаления легких. Я свяжусь со штурмовой группой в лагере IV и скажу, чтобы спускались. Вас прошу оставить все грузы и налегке выйти нам навстречу. Выходите поскорее и возьмите носильщиков, сколько можно. Глубоко скорбим, Фриц, Вилли Б. и Петерль. Пошли наверх как можно больше людей без всего и побыстрее. Ули».
Я прочитал эти строки, и боль утраты сковала мне горло, слезы брызнули из глаз. Пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы сохранить самообладание. В решающий момент я почувствовал спокойствие и железную уверенность. Я приказал носильщикам отнести грузы в первый лагерь и максимально быстро подниматься в лагерь II. Учитывая, что из базового лагеря сюда шла еще одна группа, а их носильщиков надо было послать на подмогу кули, ушедшим в лагерь II, мне самому совершенно необходимо было находиться в первом лагере.
Когда группа из базового лагеря наконец поднялась, подошли измученные носильщики с телом Бальбо. Товарищи Дрекселя изо всех сил старались помочь ему, это дружеский долг. А вот то, что наши славные дарджилингцы и днем, и ночью, и на жарком солнце, и в метель совершили невозможное, спустив тело, это уже не работа носильщиков, это истинное товарищество, это преданность и верность до гроба…
ВИЛЛИ МЕРКЛЬ, НАНГА-ПАРБАТ, БАЗОВЫЙ ЛАГЕРЬ
21 июня 1934
Дорогие мои, когда вы прочтете эти строки, то уже будете знать, что Альфреда Дрекселя больше нет с нами. Это тяжелый удар для всей экспедиции. Мы не можем до конца осознать, что наш верный и всегда радостный товарищ никогда не вернется домой. Сейчас мы готовимся второй раз выйти на штурм вершины. Завтра я вместе с штурмовой группой покидаю главный лагерь. Команда очень сильная: Ашенбреннер, Шнайдер, Бехтольд, Мюльриттер, Вельценбах и я. Мы сделаем все возможное, чтобы достичь нашей великой цели. Предстоит преодолеть много трудностей. Пришлось на горьком опыте убедиться, что носильщики-балти совершенно бесполезны на высоте более пяти тысяч метров. Мы надеялись, что они смогут поднять грузы хотя бы до четвертого лагеря на высоту 6200 метров. Но у них нет ни стойкости, ни желания, ни сил. Хорошо, если в дальнейшем они помогут
