здраво мыслить и видеть надвигающуюся беду.
У человечества за плечами несколько этапов развития, и люди преодолели их самостоятельно. Оно проходило естественно, никто не висел над головами и не диктовал им условий. Они кричали, что из человечества делают колонию покорных рабов, лишая самостоятельного выбора в дальнейшем развитии земной цивилизации. Они верили в свою правоту и непогрешимость. «Неужели вы остатками своего ума не понимаете, что навлекаете на всех беду и придет то время, когда вы опомнитесь, но будет уже поздно. Иноземная раса предлагает вам Троянского коня, что случится потом, никто не знает, но в истории есть много примеров того, чем может все закончится. Пока не поздно нужно отказаться от предлагаемых услуг пришельцев, сплотиться и показать всю мощь и силу людей», — кричали они возражающим. Их оппоненты уверяли, что не надо идти на провокацию. Никто не собирается насильно создавать из людей инопланетных гибридов и лишать их свободы. Вводимые новые технологии поднимут уровень человеческих благ сразу на несколько ступеней вверх.
Только третье поколение людей после первого контакта пошло на максимальное сближение с жителями других планет. Расположение дипломатического межзвездного корабля со временем не изменилось, и он находился по-прежнему рядом со спутником Марса. Новые технологии, постепенно вводимые учеными и военными, позволяли добраться до него уже за пару часов, а не за несколько дней. Люди с энергией одержимых осваивались в лаборатории, отведенной для них, на космическом звездолете. Люди старались впитать его жизнь каждой своей клеткой: общаясь, анализируя, размышляя. Они понимали, что, изучая только одну теорию, невозможно познать космос и его жизнь, нужно, применяя дарованные человечеству знания, лететь от Земли к звездам, в ту черную мглу, которая так манила их и влекла столетиями. «Хотите? Тогда меняйтесь! — последовал ответ, — ваша физиология не совсем подходит для долгих полетов». Не сожалея ни о чем, многие бесстрашные люди соглашались на изменения своего организма. Разработчики компании «Сем-Циль» после нескольких лет испытаний предложили стимулятор головного мозга своего рода интерфейс-нейроплант. Главным решением для обитателей Земли было создание первого звездолета, на котором экспедиция, скомплектованная из самых подготовленных для длительных полетов специалистов, отправилась вглубь космоса. Пришло время кораблю межгалактического союза уйти со своей орбиты, чтобы вернуть его команду домой.
За пять поколений люди накопили грандиозный опыт для самостоятельной жизни в далеких галактиках. Строились околоземные базы, осваивались другие планеты во Вселенной, составлялись космические звездные карты, с проложенными путями, для безопасных полетов».
— Я так понял, что ты людям хочешь рассказать вкратце про будущее Земли — поинтересовался Антон. — И в продолжении ты напишешь о всех достижениях и изобретениях, которые ожидают их в будущем? О Донуме? — внимательно разглядывая ее, странным тоном спросил он.
Она странно хихикнула и тут же закрыла рот рукой. Он открыл блокнот с другой стороны и взял карандаш, в котором хранилась информация, написанная старыми гостями дома у озера. Она случайно увидела на краю стола записку с просьбой забрать карандаш и передать его содержимое в институт. Закусив нижнюю губу, она быстро сорвалась с места и, хлопнув дверью, скрылась в ванной комнате. В кармашке лежало два автоматических карандаша и, по-видимому, Антон взял тот, что выкатился из сумки и лежал на покрывале. Поблагодарив проведение за случившееся, она взяла шприц и, рассматривая фотографию, рывками стала обкалывать свое лицо, чтобы завершить свое преобразование.
— Рэндел разве тебе не сказал для чего ему нужна эта история? И мне непонятно, чему ты противишься? Разве мы не наводим на мысль? Разве не мы подаем идеи? — закричала она из-за двери.
— Подавать идеи работа другого отдела, не твоя и не моя…, а сценарий… — Антон замолчал, обдумывая, стоит ли говорить ей об эксперименте. — Если тебя устроит такой ответ, то просто решили взорвать эмоциональную бомбу по всей Земле. Ребята поймали в… знать этого тебе не стоит, — откинувшись на спинку, стула и расслабившись, сказал он, — …активный вирус. И как раз после… пропустим и эту часть, — махнул он в воздухе рукой, как будто переворачивал страницу, — …нужно поменять настроение, создать положительные эмоциональные струны. В результате повысится иммунитет, а тот снижает порог восприимчивости ко многим возбудителям. Ведь книгу, в которую должен войти твой рассказ переведут на сорок языков этого Мира. Ну и главное, наши кандидаты смогут справиться с…, — он запнулся и замолчал, — наверное, стоит остановиться на этом.
— Что? У меня получится?
— Разве я что-то такое сказал? — отворачиваясь к окну, сказал мужчина.
— Тогда проговорился… Или ты специально дал мне подсказку? — зачесывая волосы назад расческой с крупными зубьями, поинтересовалась она, выглядывая из-за двери. — Я не буду брить голову, мне и так хорошо.
— Почему ты так любишь Перуж? — переводя тему разговора, спросил он. — Ты совсем непохожа ни на кого из наших. Твоя жизнь, работа и все остальное — идеальны. Когда я нахожусь в институте, то в мою функцию входит контролировать мысли новеньких сотрудников. Иногда, я признаюсь тебе в этом, — он наклонил голову и закрыл глаза, — позволяю себе зайти в твои воспоминания. Они такие глубокие. Но многое я не могу понять, как не придумывал логических объяснений, ты остаешься для меня наполовину загадкой.
Она вылетела из душа и, нахмурив лоб, посмотрела на него. Если бы сейчас они находились в другом месте, ему пришлось отвечать за свои слова. Пару пощечин точно попали бы по назначению. Прикладывать силу к носителям, особенно к тем, в которых они сейчас находились, не стоило. Старые и наполовину функционирующие, они должны были еще переместить их с отеля до Милана. А после работы снова вернуть в этот же отель. Она, сдерживая себя, сильно сжала кулаки. Антон развернулся к ней вполоборота, и сделал вид, что не заметил ее агрессивности, и оценивающе провел взглядом снизу вверх. Конечно он видел ее напряженное тело и злую гримасу на лице, глаза так и стреляли по нему с пренебрежением. Ему показалось, что даже уловил в ее взгляде брезгливость, и хорошо понимал, что могло вызвать в ней неприязнь. В глубине души он немного завидовал ей. Нет, ни успехам в институте и не уму и способностям.
Все сотрудники института были приблизительно одного уровня подготовки, но вот легкость во всем, чтобы она ни делала, всегда выделяла ее. Поэтому, когда он принялся читать записи, ему не хотелось верить, что у нее не получилось. Здесь было что-то другое. Что? Он не понимал, и его это настораживало. Не отрывая от нее глаз, он встал и отдал альбом с карандашом, тем самым давая понять, что разговор на эту тему закрыт.
— Вдвоем мы
