будем?
Вопрос, пусть и не ему заданный, Тео не обрадовал. Еще утром его распирало от гордости за мудрое, как казалось, решение. Действительно, Поль и Софи, под видом любовников, должны были дождаться, пока он переоденется, приведет себя в порядок и, как и положено достойному полицейскому, отведет их к грозному господину сержанту.
Что в результате? Сломанная дверь, раскрытое окно, разворошенная кровать с неизвестно куда подевавшимся бельем. И наглая морда трактирщика, утверждающего, что ничего не видел и не слышал.
А взгляд сержанта, словно на прикованного к постели неизлечимого больного, а его плотно сжатые губы, а его вздох… Господи, вот же напортачил!
Вдобавок вечером бойцы Тома устроят дебош в «Старом боцмане», а потом дело передадут в мэрию, будет скандал и долгая склока с негарантированным результатом – народ в Кале за себя постоять умеет.
М-да… а уж как папа будет доволен – хорошо сын службу начал, просто отлично! В смысле – отличился. С другой стороны – сын в полицию не рвался, а раз отправил, так помоги, отец родной.
– Э-э, господин сержант… – Вида посмотрел на Тео, как на заговорившую чернильницу: мол, уж молчал бы, после того как дров наломал.
Но парень твердо решил, что исправлять ситуацию надо самому.
– Господин сержант, – голос стал тверже, – не посылайте солдат в таверну. Думаю, я сам с трактирщиком договорюсь. Ну, с папиной помощью, разумеется…
То ли благодать божия спустилась в тот день на Вида, то ли вспыхнувший в глазах молокососа азарт напомнил собственную молодость, но три часа на исправление ошибки он дал. Больше нельзя, дело не ждет.
Как уж разговаривал Ферье-младший с Ферье-старшим, осталось семейной тайной, но не успело еще солнце сесть за горизонт, как в таверну «Старый боцман» вошли три господина, одетые в одинаковые серые камзолы. От этого визита у трактирщика защемило сердце и мерзко засвербело в животе.
Приказчики. Причем непростые. С недавнего времени пошла по Кале мода – доверенные, самые высокооплачиваемые приказчики, те, кому поручали самые ответственные дела, стали одеваться именно так. Мол, мы не стремимся поразить вас роскошью, мы люди скромные, как палачи. Только те на плахе вас без голов оставляют, а мы в тиши своих контор – без денег. Палач за нарушение законов карает, а мы – за нарушение договоров.
И вот входят сразу трое. Конец? Трактирщик тоскливым взглядом окинул свое заведение. Такое уютное, такое прибыльное, в которое вложен каторжный труд, и свой, и всей семьи. То, что мечтал оставить сыну. Все прахом? Почему? За что?
Трое сели за стол у самого окна и пальцем, словно мальчишку, подозвали к себе. Пошел, куда деваться.
– Ну так что же, милейший, – начал разговор низенький толстенький человек в сером, – вы помните, надеюсь, сколько и кому вы должны?
– Разумеется, господа, но сроки возврата еще не скоро, а проценты я плачу исправно. – Несмотря на уверенность в сказанном, голос трактирщика прозвучал хрипло.
– Платите проценты, и все? А нет ли в ваших договорах еще условий, которые вы обязаны выполнять? Например, вы не должны иметь конфликтов с властью. Неужели забыли? Так мы напомним, не беда. Вот договор с нашим торговым домом, пункт одиннадцатый. Уверен, в договорах, которые принесли мои коллеги, есть что-то подобное.
Все трое достали договоры. Демон! Крупнейшие кредиторы, если они потребуют оплаты одновременно – всё! Долговая тюрьма навеки, и плевать на всю доходность таверны – такие деньги за год не собрать. Но почему?
– Господа, я не понимаю… Я вовремя плачу налоги, я выполняю все предписания магистрата, клянусь, у властей нет ко мне претензий!
– То есть и у полиции нет претензий? А вот капрал Ферье говорит, что есть. И как-то мы ему верим. А главное, ему искренне, без малейшей тени сомнения верят ваши кредиторы. Желаете поспорить? Например, в суде?
Вот ведь… Стоп! Капрал Ферье, не родственник ли того Ферье? Разодетый как салонный хлыщ, без положенных нашивок мальчишка, что приходил сегодня… Точно, он кричал, что капрал полиции… Да какой там капрал… сосунок… Хотя… если он из тех Ферье…
– Господа, произошло недоразумение, уверяю вас, я прямо сейчас пойду в полицию, отвечу на все вопросы. Что вы, мы все в этой таверне законопослушные галлийцы, верноподданные его величества и верные слуги его сиятельства, графа Амьенского.
– Не надо никуда ходить. Сейчас мы уйдем, а на наше место сядет полицейский сержант. И ему вы расскажете все, что он захочет услышать. Все, что знаете, о чем догадываетесь и даже то, что вам ночью приснилось. Потому что, если забудете рассказать хоть что-то, вы очень быстро окажетесь в долговой тюрьме. Навечно. И поверьте, камеры на солнечной стороне для вас не найдется.
Оставив трактирщика обдумывать открывшиеся перспективы, трое в сером ушли, а на их место сел крепкий черноволосый мужчина в простой кожаной куртке без каких-либо нашивок. Представляться мужчина посчитал излишним.
После долгого разговора мужчина встал, вышел из таверны и направился к ближайшему перекрестку, где, изнывая от нетерпения, стоял капрал Ферье.
Мужчина не стал говорить, что нельзя стоять столбом посреди улицы, что это привлекает внимание всех прохожих и зевак из соседних домов. Зачем? Профессиональной критики парню сегодня за глаза хватило. Поэтому просто подошел, обнял за плечи и сказал:
– Молодец, хорошая работа.
И сразу как-то стала неважна и глупая драка с Полем Пифо, и предстоящий разговор с отцом, оставшимся недовольным тем, что пришлось тратить время на помощь недотепе сыну. Самым важным оказалась эта простая похвала простого полицейского сержанта.
Уже поздно вечером в кабинете полиции за бутылочкой вина, из которой в качестве поощрения был налит стакан и капралу Ферье, обсуждались перспективы дальнейшей работы.
Итак, найти то злосчастное письмо, которое вроде как искал сержант Вида, не удалось. Ни в доме Планеля, ни среди тех бумаг, что остались в конторке торговой гильдии, где работал Поль Пифо до сегодняшней эпической драки. Где теперь искать этого сорванца, умудрившегося не только сбежать из-под носа неких злодеев, но и умыкнуть красавицу Софи, было абсолютно непонятно.
Зачем искать? Тоже неясно. Зато ясно, что кого-то из этой парочки разыскивают люди весьма серьезные. И разыскивают тоже всерьез, раз не постеснялись ворваться в гостиницу в центре города, да еще до дрожи в коленках запугать ее хозяина.
Между прочим, командовал нападавшими, типичными обитателями городского дна, среднего роста черноволосый мужчина с правой рукой на перевязи и со шрамом на кисти левой руки. Трактирщик запомнил, что говорил он с резким кастильским акцентом.
– В гостиницу ворвались четверо. – Вида не столько рассказывал о разговоре с трактирщиком, сколько рассуждал вслух. – Сразу приставили нож к горлу охранника, заставили сказать, где остановились парень и девушка. Причем описали обоих подробно. Один остался с охранником, остальные рванули наверх, к комнате.
