- Что-то случилось? Ты какой-то другой, потерянный будто, давай я тебе помогу, - Милка обняла своего мужчину, желая сгладить энергетические неровности, идущие от него.
- Всё нормально, я же сказал, спи, утром всё решим.
- Богдан, какой утром? - не унималась она, начиная нервничать. – Ты сам не свой, от тебя холод как от могилы, что случилось? Давай я тебя согрею.
Вот так всегда. Только он пытается вернуть себе былое ровное состояние, она сразу же начинает это исправлять. Ей это непривычно, неудобно, не нравится, бесит... Чем руководствуется, неизвестно, но власть над ним имеет. Один сморщенный носик чего стоит, так и хочется чмокнуть в самый кончик.
- Мил, всё хорошо, не беспокойся, мне помогать не нужно, а ты давай спи, - пришлось вернуться в любящего и заботливого мужа.
Прижав к себе крепче молодое тело рыжей ведьмочки, колдун разочарованно выдохнул. Ладно, утром он ей скажет о своём решении и отдохнёт, а сейчас ещё немного побудет в тёплых облаках её любви.
***
- Как уезжаешь? Почему уезжаешь? А как же я, я с тобой хочу.
- Нет, тебя с собой брать не буду, ты спокойно без меня справишься неделю-другую.
- Так ты ещё и на две недели собрался, Богдан, что за тайны? Меня одну бросишь и поедешь отдыхать? Куда ты собрался?
- Я в лес, в дом, нужно посмотреть, как там дела, кое-что подделать.
- А почему я не могу поехать? Я тоже хочу в лес, мне там нравилось, давай поедем вместе.
- Мил, ты беременна, там нет подходящих для тебя условий, зачем это всё?
- Ты от меня сбегаешь? – её зелёные глаза сверлили дырку в его голове.
- Мне нужно отдохнуть, восстановить силы, здесь я не могу этого сделать.
- Ты хочешь сказать, что я у тебя всё отнимаю и ты не чувствуешь себя «на коне», так?
Она методично вытаскивала всё то, что копошилось в его душе и не озвучивалось, чтобы не обидеть.
- Я этого не говорил, - спокойно ответил он.
- Но ты об этом подумал, - уверенно постановила Меланья. – Я услышала тебя.
Богдан оторвался от сумки, куда он складывал вещи, и подошёл к любимой. Как ей объяснить, чтобы не обидеть, чтобы не потерять доверие, чтобы их близость не рухнула. Взяв её за плечи, он посмотрел в глаза и прижал к груди.
- Мила, родная, я просто побуду один, мне это очень нужно, действительно нужно, понимаешь?
- Понимаю, - тихо ответила она.
- Я уверен, что ты найдёшь, чем себя занять в эти дни, они пройдут очень быстро, ты даже не успеешь соскучиться, я обещаю, - он нежно гладил её по спине.
- Ладно, я поняла, - как она не старалась сдерживаться, но обида на лице вырисовывалась очень ярко. – На связь будешь выходить?
- Не обещаю, - уклонился он от ответа.
Мила проводила мужа до дверей, поцеловала и из окна смотрела, как тот садится в машину и уезжает. Где она перегнула? Конечно, она давно заметила, что жить в квартире – это трудно для Богдана, но она не думала, что она его тоже тяготит. Она считала, что их отношения идеальны, а ему оказывается надо побыть в одиночестве. Что за…
Чтобы попусту не гонять мысли туда-сюда, Меланья решила пойти прогуляться по городу. Бесцельное хождение по улицам расслабляло и успокаивало, спешащие и не очень люди фоном проходили мимо, кто-то был окрашен ярче, кто-то бледнее, разные эмоции, разные чувства. Милка не вникала, она просто смотрела на всё это, как на рябь на воде, и шагала. Шагала по гладкому тротуару, по фактурной брусчатке, пока не дошла до небольшого сквера, где с удовольствием плюхнулась на деревянную лавку, расслабилась и прикрыла глаза.
Зачем она себя накручивает, сомневаться в Богдане причин не было, а быть колдуном та ещё задача. Чего она хотела? Глупо было предполагать, что всё как у людей будет. На этих мыслях Милка вслух усмехнулась и, успокоившись окончательно, открыла глаза.
18.Как это возможно?
Меланья открыла глаза и увидела перед собой незнакомого молодого человека.
- Помоги нам, - он обратился к ней голосом, полным отчаяния. Тело парня на глазах приобретало сероватый оттенок и становилось полупрозрачным. Мила увидела, как по нему пробежала рябь, как помехи на экране, будто он не человек, а голограмма. Его голос в этот момент тоже дрогнут и неестественным образом растянулся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Милка быстро огляделась по сторонам. Кто-то над ней пытается подшутить? Она в родном городе, здесь её знает каждая собака, не говоря уже про людей. За такие шутки она может наказать обидчика. Кто здесь такой смелый? Но сквер был абсолютно пуст. Более того, девушке показалось, что пространство вокруг будто покрылось тонким слоем льда, но холода не было.
- Кто ты? – решила спросить она, не зная к чему отнести такое явление, встала с лавки и подняла ладонь, пытаясь считать поле этой сущности.
Парень открывал рот, продолжая просить о помощи, но звука не было. Человеческие очертания меняли форму, тело вытягивалось и выгибалось неестественным образом, рябь пробегала всё чаще, обледенение вокруг подтягивалось к центру происходящего. Мила неотрывно смотрела на это представление и ждала, чем всё закончится. На призрака он точно не похож, от призраков холод и тоска, а от этого жизнью веет и отчаянием. Что же это?
Тем временем лёд, который она заметила вокруг, начал откалываться от всего, что покрывал, и прозрачными осколками закружился вокруг просителя. Радиус, по которому частички летали, постепенно уменьшался, слой льда становился плотнее, а фигура сущности уменьшалась.
Длилась эта круговерть не более двух минут, вконец уменьшившись, на брусчатку рядом с лавкой Милы упал не большой прозрачный камешек. Переваривая в голове произошедшее, Меланья снова присела и задумавшись, уставилась на этот кусочек непонятного. Внутри были странные ощущения, не страх, не любопытство, а тревожность и дикое желание спасти.
Сквер снова наполнился земной жизнью: щебетали птички, проходили люди, бегали дети. При виде детей Милка всегда млела. Вот и сейчас она автоматически положила руку на свой живот. Там внутри неё сидят два прекрасных малыша. И пусть они ещё совсем маленькие, но вскоре родятся, вырастут и станут полноценными личностями.
«Возьми его!»
В голове чётко сформировалась мысль о камне. Полупрозрачный шарик неровной формы сам просился в руки. Мила послушала внутренний импульс и быстро подобрала камень с дорожки. Держа его на ладони, она вглядывалась, пытаясь понять, что он ей напоминает. Камень был твёрдым и тёплым. По структуре похож на лёд, с причудливыми рисунками внутри.
«Ему нужна помощь, мы должны ему помочь!»
Это был голос её сына, она это чувствовала. И пусть Богдан сколь угодно пытается её разубедить в том, что она слышит голоса детей, но это не так.
«Как мы сможем ему помочь?», - мысленно послала она запрос.
«Мы пойдём туда сами»
«Куда пойдём?»
«Ты знаешь куда»
От догадки о том, куда её зовёт ребёнок, Мила похолодела. Теперь она точно поняла, что это. Этот камень из хрустального мира. Но как такое вообще могла произойти? Как он смог сам проявиться здесь? Что же там твориться, что её зовут на помощь таким кардинальным способом? Похоже, нужно идти срочно. Но Богдан строго-настрого запретил без него заходить в те миры. Это может быть опасным, может погубить её и их ещё не рождённых детей. В голове метались противоречивые мысли, сталкиваясь и отскакивая друг от друга, как бильярдные шары. Надо связаться с мужем и предупредить его, нужно рассказать, он поймёт, и они вместе справятся с этой проблемой.
«Не зови отца, мы пойдём туда сами», - вновь уверенно повторил голос сына.
«Нет, так нельзя, это неправильно»
Чтобы не плутать в сомнениях, Мелана быстро сунула камень в сумку и уверенно зашагала к дому. Придёт, ещё раз всё взвесит и решит. Не нужно торопиться, нужно принимать решения спокойно, как её всегда учил Богдан. Тогда можно продумать разные варианты, увидеть возможности, придумать, как избежать сложностей.
До дома добралась быстро, но камень брать не стала, а сначала пошла к картам. Мелькавшие в ладонях картинки колоды успокаивали, вводили в состояние подобное трансу, раскрывали чувствительность к идущей информации. Милка начала расклад, она поочерёдно вытягивала карты одну за другой и раскладывала их узором на кухонном столе. То, что показывали картинки, полностью отражало её внутренние переживания, точь-в-точь, как зеркало. Но запросы на исход и будущее были покрыты плотной завесой, ничего не понятно. На вопрос «идти или не стоит» высвечивался однозначный запрет, причём запрет не ситуации, а внутренний. Страх, которым щедро поделился Богдан, вот что её тормозит. Она боится, боится неизвестности, боится того, что заблудится и не сможет вернуться. Подстраховки нет, вытянуть обратно в случае чего – некому. Что же делать?
