— Чует мое сердце, мы напали на верный след, — кивнул инженер. — Эти двое — фестхэнды1 , они у нас посредники. Все они — прохиндеи, каких свет не видел! Они не крадут только тогда, когда нечего красть. У них это с детства и вовсе не считается грехом. А уж обхитрить белого — это для китайца чуть ли не подвиг! С фестхэндом21, тем более, надо держать ухо востро. Может, потолкуем с ними?
— Но сначала все-таки войдем в дом.
Инженер открыл двери и зажег лампу. При свете можно было убедиться не только в том, что ружья украли, но и как это проделали. В потолке зияло отверстие, через которое воры и проникли в помещение, похоже, по веревке.
Теперь можно было возвращаться.
В бараке никто не спал, даже те, кто прилег раньше, теперь сидели за столами и громко разговаривали. Оба фестхэнда сидели там же, где и раньше, чувствуя себя не в своей тарелке и тревожными взглядами посматривая на вошедших. Олд Шеттерхэнд сразу же приказал им:
— Идемте с нами!
Оба безоговорочно поднялись и пошли за перегородку. При этом один успел шепнуть на ухо другому:
— Шуэт пут тек!
Слова не проскользнули мимо чуткого уха вестмена, и необъяснимая пока усмешка тронула его губы. Китаец воспользовался родным языком, причем говорил очень тихо, а потому был в полной уверенности, что никто не мог его понять. Бедняга и не подозревал, что Шеттерхэнд во время своих долгих и дальних странствий не раз бывал в Китае, научившись немного понимать трудный язык этой страны.
Когда оба китайца оказались в малом помещении и предстали перед белым охотником, тот смерил их грозным и проницательным взглядом, после чего вынул из-за пояса револьвер, спокойно взвел курок и произнес:
— Вы находитесь в чужой стране. И наверное, знаете ее законы?
Оба с деланным удивлением взглянули на Шеттерхэнда, а один ответил:
— В этой стране очень много законов. Какой из них вы имеете в виду, сэр?
— Тот, в котором говорится о воровстве.
— Его мы знаем, сэр.
— Тогда скажите мне, как здесь карают воров?
— Сажают в тюрьму, сэр.
— Да… но только не в этих краях. Здесь, на Диком Западе, свой закон: тот, кто украдет оружие или коня, будет повешен. Думаю, вам это известно.
— Мы слышали об этом, сэр, но никогда не сталкивались, потому что никогда не протягивали рук к чужим вещам.
— Это ложь!
— Что вы говорите, сэр?! Мы знаем, что вы великий и славный человек, но ведь и мы не простаки! Мы — фестхэнды и не позволим, чтобы нас оскорбляли!
— Советую изменить тон, ребята! Если признаетесь во всем сами, приговор не будет слишком суров, а будете увиливать, пощады не ждите! Вы украли три наших ружья.
Китаец принял изумленный вид, разыгрывая крайнее удивление. Покачав головой, он ответил:
— Как вам такое пришло в голову, сэр? У вас что — в самом деле ружья пропали?
Произнес он это так по-детски наивно, что Олд Шеттерхэнд не сдержался и ударил его кулаком по широкой скуле. Не то чтобы очень сильно ударил, но действенно: китаец пролетел между столами, пока на его пути не выросла стойка, о которую он грохнулся со всего размаху. Охотник не удостоил поверженного даже взглядом, а сразу обратился ко второму:
— Ясно, как в этих краях отвечают на ложь и подлость? Выкладывай всю правду! Вы украли ружья?
— Нет, сэр! — продолжал упираться второй хитрец.
— Послушай, я предупреждаю тебя последний раз! Твой компаньон призвал тебя все отрицать, но тебе же будет лучше, если скажешь правду.
— Когда он успел мне сказать это, сэр?
— Перед тем как вы вошли в этот закуток.
— Ничего он мне не говорил, сэр!
— Не тебе ли он тихо сказал: «Шуэт пут тек»?
— Да… он сказал, сэр…
— Что это означает по-китайски?
— Это значит «идем, пошли»…
— Эй, ты, конечно, парень хитрый, но меня не проведешь. «Пойти» — по-китайски «лай», «идти» — «кью», а «шуэт пут тек» значит «нельзя ни в чем признаваться». Или я не прав?!
Первый китаец, уже успевший подняться, растерянно стоял у стойки и держался ладонью за раздувшуюся щеку. В этот момент он оторвал руку от лица, подав своему напарнику предостерегающий знак рукой. Но второй китаец уже ничего не видел, а только пятился назад. В страхе уставившись на Олд Шеттерхэнда, он, заикаясь, спросил:
— Как? Сэр… вы… говорите по-китайски?
Олд Шеттерхэнд, воспользовавшись замешательством, быстро задал новый вопрос:
— Кто был тот индеец, что заставил вас отдать оружие? Китаец был настолько поражен, что сам шагнул в расставленные сети:
— Он назвался Черным Мустангом, вождем команчей.
— Пут и-ен пут йи-и! — не выдержал другой, опиравшийся о стойку.
Этот испуганный возглас означал: «Не говори ни слова!»
— Тиен на, агаи ин! («О небо, горе, горе!») — застонал его напарник, слишком поздно осознавший свою ошибку.
— Замолчи, — посоветовал ему, улыбаясь, Олд Шеттерхэнд. — Китайский вам не поможет, сами видите. Если будете отпираться и дальше, то сегодня же вас вздернут — вина ваша доказана! Выкладывайте все как было, тогда мы, может, подарим вам жизнь.
— Подарите жизнь, сэр? — с надеждой переспросил второй китаец, упрямства у которого было поменьше, чем у первого. — Каким же тогда будет наше наказание, сэр?
— Это будет зависеть от вашей честности. Расскажете всю правду — отделаетесь легче, чем думаете.
Украдкой китаец взглянул на своего приятеля, который в ответ кивнул. Итак, оба сына Поднебесной, отчасти сами, отчасти при помощи вопросов, поведали в конце концов о том, что же произошло на самом деле. А когда они закончили, один из них обратился к Олд Шеттерхэнду:
— Теперь, когда мы вам все рассказали, сэр, мы надеемся, что вы исполните свое обещание и, возможно, не станете нас наказывать…
В тот же миг на него чуть не набросился инженер, которого едва смогли удержать:
— Ты что вообразил, подлец? Отпустить вас просто так? Да об этом и разговоров быть не может! Самое малое, что я могу предложить, — это сто плетей!
После этих слов китайцы явно приуныли. Виннету переглянулся с Шеттерхэндом, и белый спросил вождя:
— Какой приговор вынесет мой краснокожий брат ворам? Апач молча посмотрел куда-то перед собой, после чего на его бронзовом лице промелькнула усмешка. Быстрым движением обеих рук он изобразил скальпирование.
Белые сразу смекнули, о чем речь, и их лица стали серьезными. Китайцы, однако, не поняли этого жеста, вопросительно уставившись на Олд Шеттерхэнда.
— Встаньте на колени вот здесь, рядом друг с другом! — приказал тот.
Они послушно исполнили волю охотника.
— Снимите шапки!
Оба скинули свои плоские бескозырки. В следующий миг в руке Шеттерхэнда блеснул нож. У всех присутствующих захватило дух, ибо люди решили, что белый охот-
