Марк цокнул, с усмешкой покачал головой и искренне улыбаясь, начал наблюдать за мной. Я смеялась как тогда, в подъезде. Звонко и, как я считаю, мелодично.
— Твой смех очень интересно на меня действует, я начинаю желать тебя ещё больше. Во мне просыпается какое-то глубоко скрытое где-то внутри желание, которое вдруг захватывает и мне хочется взять тебя. Резко, жестко и так, как я желаю, — часто задышал Марк, а мне смеяться перехотелось.
С испугом посмотрев на его, я похлопала глазами. Луп-луп, луп-луп.
Марк сделал резкий шаг ко мне и угрожающе наклонился надо мной, от чего его волосы начали покалывать мои щеки и шею. Я смотрела на него, задрав голову и дышала через раз.
— Я обожаю твой смех, малышка, — он начал мягко, но потом, с каждым словом его голос становился всё твёрже и угрожающе. — Он обладает невероятной страстью, которая растаптывает мою выдержку в пыль, а крышу сносит так, что кажется она вообще не вернётся на место. Благо я здраво мыслю и разумом я останавливаю себя, натягивая себе на шею невидимый ошейник, который душит каждый раз, напоминая о твоей чистоте неприкосновенности… — он на секунду замолчал. — И я задыхаюсь каждый раз от удушья, которое приносит мне этот невидимый ошейник. Каждый раз хочется освободиться от этого, с яростью разорвать ошейник, как это всегда желает сделать бешенный пёс, которого посадили на цепь, во избежание страшных последствий. Любой ошейник, который ограничивает в действиях всегда надевает хозяин, тем самым показывая кто тут главный и кто здесь будет указывать что делать. Что ты сотворила со мной? Я стал слабым и немощным! Ты управляешь мною! Но ведь я могу и разорвать этот ошейник вместе с цепью, могу завладеть тобой в любой момент!
Он обхватил губами мою верхнюю губу, а потом, чуть прикусив её, резко отвёл голову и скрылся в ванной, громко хлопнув дверью, от чего мои волосы колыхнулись. Послышался звук льющейся воды, а затем стон, перемешанный с рыком.
ЧТО. ЭТО. БЫЛО!? Я постояла ещё так немного, а потом, с бешено колотящимся сердцем, пошла в спальню, чтобы занять руки хоть чем-нибудь. Например, заправить кровать и прокручивать в голове слова Марка миллион раз.
Что на него нашло? Всё ведь было нормально…
— 19 -
Через час мы уже сидели в машине и я, честно говоря, боялась заговорить с Марком. Сегодня произошло столько всего: сумасшедшая ночь, самый лучший рассвет и тот разговор, когда он волком склонялся надо мной, а затем закрылся в ванной. Я снова не знала, что и думать, что сказать ему? Идей не было никаких, но судя по его напряженному виду, мне нужно было срочно что-то сказать. Я скосила взгляд на него и сглотнула, когда увидела заострённые от напряжения скулы, сосредоточенный прищуренный взгляд на дорогу, слишком прямую спину и руки, которые с силой сжимали руль.
— Марк… — начала я.
— Боишься меня? — словно хлыстом прервал он меня.
Я сглотнула и начала говорить, даже не задумываясь.
— 20 -
Резко прервав её, я задал вопрос, который мучал и терзал меня изнутри с первой встречи с ней. А сейчас особенно. Я отдался чувствам и признался ей в своём желании и напугал её своим порывом, а ведь всё было так хорошо! Она доверилась мне!
— Нет. Уже нет, — через секунду начала она говорить, а я напрягся ещё больше. — Раньше да, ты пугал меня одним только своим видом. Ты казался для меня опасным, очень опасным.
Да, Светка рассказывала мне про «опасного и дерзкого соседа», я бы ухмыльнулся, но не мог.
— Ведь ты до безумия притягивал меня к себе! — выпалила она, закусывая губу. — Я не знала, что делать с этими чувствами, я боялась их, как огня, который манил меня магнитом, заставлял прикоснуться к нему, ощутить его силу и жар. Недавно я всё-таки вступила в этот огонь и теперь уже никогда не смогу вырваться из него, ведь я стала с ним одним целым. Я словно растворилась в нём и теперь пылаю вместе с ним. Сегодня на крыше я поняла, как ты дорог мне, я поняла, что не могу без тебя жить! Я люблю тебя тем, кто ты есть, знай это и будь всегда собой. Мне нужен только ты настоящий.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я слушал её голос и не мог поверить. Это было очень сложно, но повернув голову к ней, я увидел застывшие на глазах слёзы, но она не боялась, она поймала мой взгляд и уже без слов передала все свои чувства. Всю свою любовь.
Мне пришлось резко вильнуть влево и затормозить у обочины. Потом я расстегнул свой ремень, а затем её и с силой прижал к себе мою малышку. Такую маленькую, хрупкую, самую любимую и единственную.
— Только попробуй теперь отказаться от меня, — с жаром прошептал ей в ухо.
— Это ты только попробуй посмотреть ещё на кого-то! Я повыдергиваю патлы любой, кто посмеет позариться на моего мужчину! — крепко обняла меня малышка и снова начала гладить шею, где у меня был скорпион.
Счастливо рассмеявшись, я не смог не поинтересоваться:
— Малышка, почему ты так неровно дышишь к этой татуировки? Неужели завидуешь? Так давай и тебе набьём кого-нибудь!
— Не знаю, мне этот скорпион кажется очень милым, и он так идеально подходит тебе!
Я снова рассмеялся, проводя рукой по её спине и опускаясь чуть ниже.
— Это моя самая первая татуировка и мне приятно, что она тебе нравится. Ну так что на счёт тебя? Кого бы ты хотела себе набить?
— Я не задумывалась никогда об этом, — она снова начала перебирать мои волосы, доставляя мне безмерное удовольствие. — Наверное это были бы рыбки — мой знак зодиака. А кто ты по гороскопу? — она подняла голову, чтобы посмотреть мне в глаза.
— А как ты думаешь, малышка? — улыбаясь как влюблённый придурок, иронично спросил я.
Она посмотрела на шею, её глаза округлились, и она обратно подняла взгляд с горящими тёмно-зелёными глазами.
— Скорпион?!
— Ага-а, — не удержался и шлёпнул её по попе, от чего она выгнулась навстречу мне, и я ощутил безумное удовольствие от прижатия её тела к моему. — А тебе я сам выберу место, где Яр — мой мастер, набьёт тебе рыб, — многозначительно прошептал я и прикусил мочку ушка.
Она покраснела и оставшись довольным, я отпустил её. Повернул ключ машины, когда мы оба обратно застегнули свои ремни и продолжили путь в город.
— 21 -
Вечером мы уже были возле нашего дома, и я в машине разглядывала синяки, которые оставил мне сумасшедший. Я видела, как сильно сжималась челюсть Марка, когда я проводила рукой по круглым синякам.
— Надо было купить тональный крем. Мама сразу заметит синяки и начнёт спрашивать, — расстроилась я.
— У меня есть эта ваша женская херня, сейчас поднимемся ко мне, а потом я верну тебя родителям, — усмехнулся Марк.
— А у тебя откуда?!
— Знаешь ли, я иногда после пьянки просыпаюсь с фингалом под глазом. Каждый раз спрашиваю у друзей кто это сделал, но никто не признаётся, ссылаясь на то, что не помнят ничего и я, наверное, просто упал в своей квартире на свой же кулак. Боятся жесткой мести, — пожал он широкими плечами и подмигнул мне.
Я хихикнула, и мы вылезли из машины. Заходя в подъезд, я не смогла не задержать взгляд на том месте, где впервые увидела Марка и где с ним впервые поцеловалась. Жар припал к щекам, что не укрылось от Марка.
— Что? — спросил он.
— Ничего, — улыбнулась я и встав на носочки, чмокнула его в щеку.
— И всё? — расстроенно произнёс он, хотя по виду было видно, доволен, как кот после валерьянки.
— Марк, меня родители ждут! А мы обещали приехать ещё утром! — рассмеялась я и первая взбежала по лестнице вверх, снова убегая от Марка, который видимо хотел продолжения поцелуя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
С хохотом и визгом, я поднялась на этаж выше своего, то есть на седьмой, так как не знала на каком именно этаже жил Марк. Я остановилась и тут же была прижата к стене. Марк закрыл мне пути отступления, по обе стороны приложив руки к стене.
— Ай-яй-яй, малышка, не хорошо снова убегать! — отругал он меня, хитро улыбаясь при этом, а потом запустил руки мне под футболку и начал гладить моё тело, которое сразу же покрылось мурашками от возбуждения, которое он создавал своими прикосновениями.
