меня, ссылаясь на то, что я человек без книжного образования. <…> Не понимают они, что <…> я мог бы так ответить им, говоря: „Вы, что украсили себя чужими трудами, вы не хотите признать за мною права на мои собственные“» («О себе…»).
Этим опытом он мечтал удесятерить свои силы, научиться летать, как птицы, стрекозы или летучие мыши, или же плавать, как рыбы. «По лености и книжной вольготности» («О себе…») мало кто мечтает о волшебной мудрости, что «есть дочь опыта». Но ежели синьор будет так щедр, что примет его на службу, он, Леонардо, научит Князя магии опыта и позволит ему тоже удесятерить свои силы. Для этого надо знать законы природы. Человек может лечь на землю и останется на месте, может лечь в воду, и течение унесет его вдаль. Другие, взыскуя философский камень, ложатся на землю и ждут, что она потечет под ними; он же ищет воду, течение — тот самый природный закон, который подхватит и унесет вдаль. Другие топчутся на месте — он же ищет и находит. Со временем таинственные намеки бахвала «будут расти на собственных развалинах — ком снега, катящийся по снегу» («Предсказания»). И вот уже вместо Лодовико
Моро или Лоренцо Медичи имя Леонардо будет спрягаться с Иисусом и орденом Приората Сиона.
…Резюме Леонардо возымело силу. Такой же, как он, выскочка, парвеню, Лодовико Моро (Сфорца) пригрел инженера, зодчего, гидротехника, мастера всех военных искусств, который, поселившись в Милане, будет воевать с глиной и холстом, рисуя «Мадонну Литта» и возводя макет конной статуи Франческо Сфорца, отца Лодовико (она так и не будет отлита в бронзе, эта статуя весом в 160 тонн).
Не признаваемый в кругах гуманистов, самоучка Леонардо провел немало лет на службе не признаваемого в кругу других итальянских правителей самозванца Лодовико, пока тот не был свергнут французскими войсками. При этом потомке кондотьера, возвысившегося из простого звания, крестьянский сын из Винчи прослыл настоящим «арбитром изящества», и, перефразируя Тацита, мы можем о нем сказать, что «Лодовико не считал ничего ни приятным, ни роскошным, пока не получал одобрения от Леонардо». Признанный маг, живший «при его дворе, самом блестящем в Европе» (Я. Буркхардт. «Культура Возрождения в Италии», 1860; рус. изд. 1996), придумывал костюмы и парики, режиссировал празднества и декорировал фон, на котором они проводились, рисовал портреты, а то и тешил люд загадками, которые теперь публикуют под названием «Предсказания»: «Леса породят детей, которые будут причиной их смерти». — Что это? Экологический кризис XXI века? Леса, обработанные дефолиантами? Цезиевая пустошь при Припяти? Эх-ма! «Рукоятки топоров» (Леонардо).
По его воле царь зверей — механический лев, — рыча, надвигался на публику, а вот царь миланских людей, Все-милостивейший Покровитель, был нередко небрежен со своим придворным артистом. Сохранился черновой набросок письма 1498 года, в котором Леонардо жалуется синьору Лодовико: «В течение двух лет не получаю жалованья». В одной из аллегорий, нарисованных для синьора, сам Моро в образе фортуны принимает под свою защиту отрока, убегающего от страшной Парки Бедности, но жизнь не всегда подражает искусству, что бы ни говорил Оскар Уайльд.
Когда год спустя Милан был взят французскими войсками, для Леонардо началась пора скитаний. Он готов был наняться на службу даже к султану турецкому, пока в 1516 году не стал наконец придворным живописцем французского монарха Франциска I — тоже «выскочки», который получил трон лишь потому, что у Людовика XII не было сыновей. Здесь Леонардо вскоре окончил свои дни.
И возродился затем в легендах, став…
Код Брауна
…членом ордена Приората Сиона, основанного в 1099 году и хранившего «главную тайну» Иисуса, с точки зрения глянцевых изданий — его любовную историю, тайну его сексуальной жизни с Марией Магдалиной (риторика же Иисуса, этого философа-моралиста, не вписывается в нынешние «форматы» и остается «за кадром»). Скрытая от глаз профанов чаша Святого Грааля освящает их плотский союз, символизируя лоно Марии Магдалины, восприявшее «кровь Иисуса», то бишь его семя.
Фантазией британских авторов Майкла Бейджента, Ричарда Ли и Генри Линкольна, выпустивших в 1982 году книгу «Святая Кровь и Святой Грааль» (рус. изд. 1993), «чернокнижник» Леонардо превратился чуть ли не в живописателя «черной мессы». Его фреска «Тайная вечеря» явно намекает на союз проповедника с блудницей, заключенный во время свадьбы в Кане Галилейской, где они соединились по обычаям своего народа. А еще Леонардо подделывает Туринскую плащаницу, запечатлев на этом куске ткани собственное лицо, чтобы весь мир поклонялся ему отныне, как Господу нашему Иисусу. Если бы церковные власти решились обнародовать все секретные материалы, хранимые ими, христианство оказалось бы в глубочайшем кризисе, ибо двадцать веков его адепты поклонялись самому знаменитому лицемеру на свете.
Американский беллетрист Дэн Браун, компонуя текст детектива, ввел туда многие из откровений позабытой книги, и, к удивлению самого автора-составителя, «Код да Винчи» стал бестселлером, низводящим библейского Христа до уровня Рона Хаббарда: он — благополучный семьянин и основатель тоталитарной секты («Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее», Мф. 10:35), мечтающий даже стать царем — царем иудейским.
Впрочем, на своей свадьбе он вел себя скорее, как героиня давнего фильма Джулия Робертс, — скорехонько сбежал оттуда. Едва на столах заплескалось сотворенное Им вино, «Сам и Матерь Его, и братья Его, и ученики Его» (Ин. 2:12) отбыли в Капернаум. «А свадьба пела и плясала…»
Враги произносят много хулений против Него, но Его безбрачие странно замалчивают. А ведь такой образ жизни правоверного иудея был явным вызовом, открытым нарушением традиции. Апостол Петр, например, Его преемник, и первый Папа Римский, был, согласно Библии, женат. Так что и в женитьбе Иисуса — о ней как об «историческом факте» упоминает один из вымышленных персонажей Дэна Брауна — не было бы ничего странного. Однако в Новом Завете нет ни малейшего намека на этот неканонический союз, второй участницей которого была…
…Мария Магдалина. История о том, как в канун въезда Христа в Иерусалим Мария, «взявши фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и отерла волосами своими ноги Его» (Ин. 12:3), памятна многим — впору назвать ее символом самозабвенной, самоотверженной любви. Раскаявшаяся блудница Мария Магдалина во имя любви к Христу обрекает себя на служение Ему.
Нарушает идиллическую картину разве что евангельский текст. Согласно ему, героиней этой сцены на самом деле является другая женщина — Мария из Вифании, сестра воскресшего Лазаря. И раз уж мы взялись трактовать священную книгу как психологический роман, то Мария, наполняя дом
