— Ты ходишь в церковь, Анжело?
— Конечно.
Его лицо стало неуловимо настороженным. Было вполне вероятно, что он догадывается о неслучайности вопроса, знает о моих попытках прощупать его мысли и желает знать, давать ли мне право на подобные исследования.
— Я даже пел в церковном хоре год назад, — продолжал он. — У мальчишки, стоявшего впереди меня, были уши, как у муравьеда. Я все время сбивался. — Он запел чистым контральто, удивительно звучащим на открытом воздухе: — Ad Deum qui laetificat juventutem meam… — Потом пожевал травинку и улыбнулся.
— И это приводит тебя в восторг?
Он захихикал:
— Теперь вы говорите как тот человек, с которым я беседовал в парке. Он сказал, что религия — обман.
— Я не считаю ее обманом, все-таки мне случалось быть агностиком. Дело в личной вере. В любом случае тебе следует ходить в церковь — хотя бы только потому, что так считает твоя мать… Ведь она, я думаю, набожна, не так ли?
Он быстро взял себя в руки:
— Да…
— Расскажи мне о Латимере. — Я смотрел, как он покачивает здоровой ногой — легко и изящно. Искривленная была в шине. — Я мог бы поселиться здесь.
Он проговорил с сомнением:
— Ну, он не велик. Люди говорят, запущен. Я не знаю…
Полно пустых домов. Редко что случается. Пригородны хороши — как здесь. И когда выезжаешь за город… Господи, если бы я мог! Вы знаете, просто ходить целый день, взбираться на холмы… Я прохожу милю, а затем вот тут, сзади, начинает болеть нога. И прогулке — конец…
— Думаю, я достану машину. Тогда мы могли бы выбираться на природу.
— Господи! — его глаза загорелись надеждой. — Провести целый день в лесу! Я мог бы взяться… Знаете, эта картина, та, что в вашей комнате… Думаете, там нарисовано место, которое я видел в действительности?.. Совсем нет. Я видел места, похожие на него… березы… Иногда дядя Джейкоб берет меня в поездки. Но когда я вылезаю из машины, он не отходит от меня ни на шаг. Беспокоится о моей ноге, вместо того чтобы позволить мне самому беспокоиться о ней. И оставить меня, когда я готов… — Он замолк и посмотрел мне в глаза. — Я люблю зверей. Знаете, такие маленькие существа, которые… Я читал, если сесть тихо в лесу, через некоторое время они начнут ходить вокруг и не бояться.
— Это правда. Я часто делаю так. Большинство птиц не обращают не тебя внимания, если ты не шевелишься. Наоборот, это их не беспокоит, это выглядит менее подозрительным. Ко мне достаточно близко подлетали иволги. И краснокрылый дрозд. А однажды на меня наткнулась лиса. Я сидел на ее любимой тропе. Она всего-навсего смутилась и обошла меня… Кстати, я тут встретил кое-кого из твоих друзей. В продуктовом магазинчике. Шэрон Брэнд.
Его мысли все еще гуляли по лесу, и он произнес с отсутствующим видом:
— Да, она милый ребенок.
— В некотором роде ты вырос вместе с ней.
— В некотором роде. Года четыре-пять — точно. Мама… не очень любит ее.
— Но почему? Я думаю, Шэрон — славная девочка.
Он сорвал свежую травинку и осторожно произнес:
— Родичи Шэрон — не католики…
— А Билли Келл — католик?
— Нет. — Он был ошеломлен. — Билли? Когда это я…
— Сегодня утром, Анжело. Когда мы нашли Беллу. Ты сказал: «Билли Келл может знать».
— Я так сказал? — он недовольно вздохнул. — Господи!..
— Ты еще сказал что-то об «индейцах». Кто они? Банда?
— Да.
— Твоего возраста?
— Да. Чуть старше.
— Хулиганы?
Он улыбнулся, и это была улыбка, которой я никогда не видел. Словно он примерил хулиганство на себя, пытаясь понять, как он будет выглядеть в подобном костюме.
— Они считают именно так, мистер Майлз, но слушать их — все равно что мазать битой по бейсбольному мячу.
— Похоже, ты не очень-то их любишь.
— Это свора… — он замолк, оценивающе глядя на меня.
Думаю, он решал, как я отнесусь к непристойности в устах двенадцатилетнего, и, похоже, принял решение не в мою пользу. Во всяком случае, закончил он совсем другим тоном:
— Эти ублюдки никому не нравятся.
— А чем они вообще занимаются?
— Дерутся, не соблюдая никаких правил. Кроме того, полагаю, воруют фрукты и продают их на обочинах дорог. Билли говорит, что некоторые из старших — грабители, а у некоторых в карманах перья… Я имею в виду ножи.
Мне не понравилась его улыбка. С его характером, который, мне казалось, я начинаю узнавать, у него не должно было быть подобной улыбки.
— Большинство из них, — продолжал он, — уроженцы… ну, того района, где живут бедные. Это южный конец Калюмет-стрит… Есть сигареты?
Я достал одну сигарету и дал ему прикурить. Ферман не видел, но, думаю, с ним-то мы бы договорились в любом случае.
— Анжело! — сказал я. — А нет ли у «индейцев» конкурентов?
Он пребывал в сомнениях совсем не долго.
— Разумеется! «Стервятники». Это банда Билли Келла. — Он курил небрежно, глубоко затягиваясь и не кашляя. — Вы знаете, я однажды видел, как Билли колет грецкие орехи. Просто кладет орех на бицепс и сгибает руку. Связываться с Билли Келлом желающих нет. — Он помолчал и добавил таким тоном, будто пытался убедить себя в чем-то весьма значительном: — «Стервятники» — нормальные ребята.
— И у тебя есть о чем разговаривать с ним? С этим самым Билли Келлом…
Он прекрасно понял смысл моего вопроса, но притворился, будто до него не доходит.
— Что вы имеете в виду?
— Когда я впервые встретил тебя вчера, ты читал «Крития». Именно это я и имею в виду.
Он ответил уклончиво:
— Книги — далеко не все… Билли хорошо учится, все время получает «ашки».[16]
— А как школа? Достаточно приличная?
— Нормальная.
— Но тебе приходится ломать комедию, верно?
Он затушил сигарету о камень. И, помолчав, сказал:
— Они занимаются ужасными вещами. Может быть, я тоже. Иногда… Я не очень способный к математике. Да и к труду… Видели бы вы скворечники, которые я пытался сделать! Они скорее были похожи на собачью конуру.
— А к чему у тебя есть способности?
Он скорчил рожицу.
— К предметам, которые у них не преподаются. К примеру, «Критий», мистер Майлз. Философия.
— А этика?
— Ну, я достал университетский учебник в библиотеке. Я не ожидал, что в нем так много доказательств. У них там Спиноза. Я и пытаться не стал.
— И не пытайся. — Я схватил его за здоровую лодыжку, словно не позволяя ему прыгнуть. — Ты опередил свой возраст, дружок, но до Спинозы ты еще не дорос. Не уверен, что даже я до него дорос. Если ты сумеешь одолеть его, это, разумеется, хорошо, но лучше пусть он подождет… Когда я работал в школе, я преподавал историю. Как насчет этого предмета?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
