Алиса опустила голову, даже плечи ее поникли, но я не спешил ее жалеть. По тому, что я видел за столом, мне показалось, что именно она — любимица отца, но не видит этого, ревнуя к сестре. Беспочвенно, на мой взгляд.
А насчет прикрытия… Неужели так сильно хочет заниматься рисованием?
— А мне от этого какая выгода? — поджал губы.
Немного взыграла совесть, что я прикрылся ею перед Ольгой, и за это я ощущал себя обязанным, но одно дело — играть роль для одноклассников, другое — для отцов.
— Ты тоже останешься в плюсе, Глеб. Как сестра, я должна присматривать за Ниной, и мне влетит от отца, если он решит, что ее состоянием пользуются. Если же все будут думать, что мы с тобой пара, никого не удивит, что ты крутишься вокруг нее.
В иной ситуации выгнал бы ее взашей, но беспокойство, которое теперь меня одолевало, никуда не проходило.
— Нина тебе нравится, не отрицай, я это вижу, но мой… наш с ней отец не одобрит вашего с ней брака.
Не обратил внимания на ее заминку, списав это на дочернюю ревность к сестре.
А затем до меня дошел смысл ее слов.
Усмехнулся. Глупости. Жениться я ни на ком не собирался. Нина мне, конечно, нравится, но брак в моем возрасте — как-то рановато.
— Моя сестра — инвалид, и папа…
— У нее тугоухость, — поправил Алису, ощущая какое-то раздражение от ее слов.
— Это не отменяет того факта, что она глухая, Глеб.
Стиснул челюсти, ведь отрицать этого не мог.
— Как только папа узнает, что Нина с кем-то встречается, переведет ее в другое место. И ей, и мне влетит, но больше ты ее не увидишь. Отец… непреклонен и считает, что с ней могут встречаться только из-за… денег.
Прищурился, наблюдая за выражением лица Топорковой, и отчетливо видел, что Нина ей не нравилась. Видимо, незаконнорожденная дочь чувствовала себя обделенной и скрыть своих настоящих эмоций не могла.
— Наши отцы дружны. Я не какой-то там парень с улицы, желающий породниться с богатым семейством. Про меня так не подумают.
— Но не ее он хочет видеть твоей девушкой.
В этом она была права. Я не первый год знал Топорковых. Их отец взбесится, узнай он, что я приударяю за его второй дочерью, а не той, которую он продвигает, так что вполне может принять жесткие меры.
Судя по тому, что я видел, он стыдится ее увечья и выплескивает на нее свое разочарование. А становиться причиной очередного стресса для Нины мне не хотелось.
— Давай поможем друг другу, Глеб. Мы оба будем в выигрыше.
Глава 12
НинаПовертела в руках телефон Глеба, который в спешке забыла ему отдать. Горько усмехнулась. Какая ирония. Будто само мироздание сталкивало нас лбами.
Поставила свой смартфон на зарядку, а чужой на тумбочку, так как сил идти в комнату к парню обратно у меня не было. Верну утром.
Уснуть не получалось, вид телефона манил. Накрывшись подушкой с головой, прикрыла глаза, чтобы соблазн прочитать чужое меня больше не одолевал.
Утро наступило довольно быстро, будто я только прикрыла глаза, а уже пора вставать и умываться.
Вчера я пропустила завтрак, но сегодня меня разбудил не будильник-браслет, а сосущее чувство в животе. Голод.
Знаки по всей территории школьного общежития не позволили мне заблудиться, так что на пороге столовой я оказалась довольно быстро и без эксцессов.
Народу было мало, и это оказалось благом.
Состоятельная школа могла себе позволить предоставлять нам полный пансион и шведский стол, так что проблем с тем, чтобы попросить себе как-то еды не возникло.
Быстренько набрав на поднос каши и тостов, села за дальний столик у окна, сразу за колонной, чтобы никто не мог меня видеть. Идеальное место для такого изгоя, как я.
Включив заряженный за ночь телефон, с горечью увидела, что за это время не было ни одного пропущенного. Даже отец не звонил.
На значок социальной сети жала с опаской, почему-то уверенная, что в чате «Львы-2022» моего прихода ждали. Предчувствие меня не обмануло.
«У гиен новая жертва. Наша новенькая одноклассница».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«А тебя это волнует? Главное, не мы, а с ней пусть делают, что хотят», — сообщение от аватарки с цветочком.
Ей бы следовало поменять фотографию.
«Ее спасла одна из преподш. Тупо повезло», — черный квадрат.
«Ну да, конечно, а то, что ради нее Глеб лицо Лексу набил, тоже считаешь простым везением?» — ехидный комментарий цветочка.
«Новенькая, а, новенькая, ты с Демидовым мутишь, или как?»— волк.
«Не смеши меня. Кто с такой ущербной встречаться будет?»
А цветочек совсем себя не уважает. Больше сообщений не было, а вот я набралась смелости и стала печатать. Они хотели увидеть мою реакцию, и они ее получат.
«На вас жалко смотреть. Сами себя не уважаете, так и неудивительно, что никто вас не уважает. А ты, — собачкой позвала аву с цветочком, — уж могла бы и не скрываться, что влюблена в Глеба».
Нажав отправить, еще пару секунд попялилась в экран, но затем заметила, что все были онлайн и начали печатать, от этого струсила и тут же закрыла соцсеть.
Моей храбрости хватило только на сообщение, но вот реакцию на нее увидеть я пока была не готова.
Покраснела, обмахиваясь ладонью, и только после заметила, что столовая наполнилась учениками.
Никто не видел меня и не обращал внимания, но я сразу же выцепила взглядом своих таких же, как и я, одноклассников.
Они сидели за одним столом, будто кучковались, чтобы их не обижали, и ели, уткнувшись в свои телефоны.
Только одного парня не было среди них. Того, что сидел у окна в наушниках.
В этот момент в столовую вошла зевающая Алиса, и я застыла, словно впала в кататонический ступор. Следом за ней появился Глеб, и в груди у меня неприятно ёкнуло. Они что, провели эту ночь в одной комнате?
Опустила глаза в тарелку и спустя пару секунд принялась за еду, запихивая кашу в себя большими порциями.
О голоде я как-то совершенно забыла и ела будто на нервах, а когда поднос опустел, резко встала и закрутила головой, ища окошко, куда его поставить.
Делала всё на автомате, стараясь не смотреть по сторонам и не думать о Демидове.
Главное, не смотри в их сторону, Нина, не трави себе душу. Шептала себе, как мантру, продвигаясь на выход, но забылась и не рассчитала, что на моем пути стоял стол, за которым сидели одноклассники.
Одна из девчонок выставила вбок ногу, и я, торопясь, не заметила ее и споткнулась, падая на пол коленями.
Поврежденные еще вчера, сейчас они заныли, и боль так сильно прострелила ноги, что я зажмурилась, теряя ориентацию.
Не знаю, сколько прошло времени, но вдруг меня схватили за талию и помогли подняться.
Подняла голову.
Глеб.
Его лицо было напряжено, на скулах отчетливо проступили мышцы, а брови хмуро сведены на переносице. Но больше всего меня поразили глаза. Злые, агрессивные.
Он обернулся и что-то произнес, но вот никто из моих одноклассников ему не ответил. Они находились в шоке с происходящего. Не меньше, чем я.
А уж когда Демидов наклонился и бережно отряхнул мои колени, меня и вовсе прострелила дрожь. По телу прокатилась слабость, и на ногах я устояла только благодаря хватке вставшего в полный рост Глеба.
Все смотрели на нас, и от этого мне становилось неуютно. Если до этого меня многие не знали, то теперь слухи поползут по всей школе.
— Ты в порядке? — тщательно двигая губами, спросил Демидов, загораживая своей спиной столовую.
Я лишь кивнула, сглатывая ком и стараясь не смотреть по сторонам. Успела заметить Алису, которая споро подорвалась с места и подбежала ко мне, причитая и злобно глядя на одноклассницу, которая подставила мне подножку.
Ясно. Играла на публику, исполняя роль заботливой сестры.
— Идем, я тебя провожу до комнаты, Нина, — обернулась ко мне и попыталась схватить за локоть. Больно и ощутимо, но никто ведь этого не почувствовал. Все слышали только ее слова и видели обеспокоенное личико. Сестра года.
