поздно возвращаться, из-за учёбы. Брат, что ты скажешь?
Мальчик начал говорить на пальцах:
— Нет, хотя иногда они переругивались парочкой фраз, но потом опять тишь да гладь — перевела мне сестра.
— Хм.
Мальчик протянул мне второй альбом.
Вот там был трешь:
Первая картинка оказалась огромным пауком, которой находился возле угла комнаты, а ближе к нам стоял силуэт… ребёнка? Или взрослого? Не важно, в любом случае, он был маленьким по сравнению с пауком, а других предметов мебели там не было, чтобы ориентироваться. И вся комната была в паутине, а освещение было таково, что мальчик стоял в свете, а монстр в тени. У паука было огромное брюхо, а лапы, словно иглы, как железки. Сколько глаз я не скажу: может два, а может больше, так как два точно было и они были большими, но вокруг них нарисованы чёрные точки и их много. Паук был зол, об этом говорил его взгляд. Брр.
Второй рисунок тоже был с пауками, но там они были в подвале. Ребёнок стоял в проёме двери, кажется, это уже была девочка, а лестница, уходящая вниз, находилась в паутине и паучках, мохнатых таких и с клыками. Эта картина была ещё темнее предыдущей. В самом её низу пауки становились больше и будто вылазили из листа, нападая на жертву, то есть на рассматривающего данную композицию (в данном случае на меня).
На следующей был силуэт человека со свечкой, а справа стояло дерево-кукловод. Его ветви били словно руки, с которых свисали человечки на ниточках. И не понятно — это они повешены или ими руководят. Может это дерево-виселица, которое заманивает к себе своими ручищами. Но со стороны психологии, думаю здесь всё же первый вариант. Но самое интересное, что корни дерева берут начало из человека, то есть само дерево — это тень.
Следующая картинка была страшной в том плане, что на ней был изображён безликий с ореолом. А сверху были изображены созвездия. Рисунок был тёмным, заштрихован вертикальными полосами. А глаза нелюдя были грустными, но смотрели в самую душу.
Потом был череп. В профиль. Его будто съедало дерево или он сам был из него. Острые клыки вместо зубов топорщились в разные стороны. Хотя если не обращать на них внимания, то можно подумать, что изображён человеческий череп. Связка челюстей была дырявой, а та в свою очередь была раскрытой. Из глаз вылазили ветви, они же росли из носа.
Наконец, я увидела животное. Это был олень. Но он был худым, мультяшным, от него росли коряги. Было что-то притягательным в этом рисунке, но всё же он немного отталкивал. Наверное, глаза оленя пугали меня, они были пустыми.
Потом была какая-то тварь и я не поняла — это насекомое или нет? У него было много перепончатых крыльев, огромные белые глаза, много длинных и часто посаженных зубов, а вот туловища не было или было, а это не шея, в общем, внизу чудища росли щупальца, они были длинными и переплетались между собой.
Дальше было ещё много рисунков с зубастыми и черепастыми тварями, с длинными руками или клыками, один раз был даже циклоп. Последний рисунок был безротый человек, точнее, тот у него был, но изображаемый пытался его открыть, однако у него это не получалось и запечатлелось лишь то, что лицо вытянуто, а на месте открытого рта зияют дыры, как множество пещерок в скале с водопадом.
Впечатление после увиденного осталось двоякое: да, мальчик талант, но то, что он рисует…
— Скажи, — спустя какое-то время, после просмотра этого альбома мой голос прорезал гнетущую тишину, а я посмотрела на парня, который тоже заинтересовано посмотрел на меня, — Ты их видишь?
— Да, и не только, некоторые настолько страшные, что их и рисовать не хочется, — перевела сестра.
— Мда… А сейчас, в этой комнате кто-нибудь есть?
— Да, — махнул головой Миша. — Один сейчас стоит перед тобой и смотрит на тебя в упор.
— Как он выглядит?
— У него череп оленя, тело человека, костлявое и рога, сейчас нарисую, — сказал он и начал рисовать.
Во время этого занятия он поглядывал на стену, но как я могла предположить, на того, кто стоял передо мной. Я ему верила. Ведь я сама могу видеть мифических существ, правда, только одного вида, а у Мишки, видно, смерть родителей стёрла все границы, и паренёк может видеть как мир живых, так и мёртвых.
— А ты можешь их трогать? — он пожал плечами. Значит не знает. — Не хочешь его коснуться? — опять пожал плечами. — А призраков ты видишь? — он посмотрел на меня, а потом махнул головой и показал один палец, — Один раз? И какой он? Прозрачный, голубоватый или обычный, как все люди?
— Первый и второй варианты подходят, говорит. Смотри.
Мальчик показал рисунок.
— Ну, он не такой уж и страшный. Потрогаешь? Мне просто интересно.
Он согласился. Встал, подошёл к противоположной стене и протянул руку. Затем посмотрел наверх. Повернулся к нам и показал:
— Ощущает. «Он ощутим, реально скелет». Боже, мне страшно. Может, доктора? — последние слова Саби сказала, повернув ко мне голову и взяв за руку.
— Нет, Сабрина, не стоит. Хотела бы и я его увидеть.
И вдруг стена за спиной парня пошла рябью, мои глаза округлились, это не ушло ни от кого внимания.
— Вы это видите?
— Что?
— Стена за Мишей пошла рябью.
— Нет, — оба отрицали.
Постепенно начало что-то появляться. Когда картинка начала проясняться, я увидела полупрозрачного монстра, что сейчас был изображён на листе бумаги. Затем силуэт обрёл чёткое очертание и объём.
— Вау, — единственное, что я смогла произнести.
— Что такое? Ты меня пугаешь.
— Я его вижу…
— Да ладно. Они что, реально существуют? Я думала, что у моего брата психика пошатнулась после того, что он увидел.
— Нет. Они существуют, но тебе этого не следует видеть, ты же знаешь, что он рисует.
— Угу.
Я встала и подошла к скелету. Ростом он был, наверное, метра два.
— А ты даже милый. Из тех, что я видела в альбоме, ты самый красивый, — и тронула его за руку. Тот наклонил голову ко мне и что-то мурлыкнул. Да, он действительно ощутим, так же, как и русалки. О, мне теперь есть, что им рассказать. — Интересно, что ты так на меня смотришь. Кстати, Миш, а оленя, которого ты рисовал, ты видел в лесу?
Парень утвердительно махнул головой.
— А он прикольный, да? — и он подтвердил, улыбнувшись.
— Ев, знаешь, что мой брат сейчас сказал?
— Что?
— Что эта
