Холод коснулся моих лодыжек, когда зашла в воду, потом намок край юбки. Половина моего тела уже была погружена в мутную воду, когда я услышала, как подъехала машина. Послышались шаги. Я услышала, как Орион прошел через дом, а потом его шаги раздались позади меня. Не оборачиваясь, я стояла на месте, всматриваясь в темные воды под лунным светом.
— Лотос. — Мое имя слетело с его губ, и дрожь пробежала по мне.
Нехороший знак. Орион произнес мое имя, словно мы незнакомцы, а не любовники.
— Лотос, — повторил он, на этот раз более глубоким голосом.
Я медленно повернулась. Орион пристально смотрел на меня.
На этот раз он не принимал душ. Он был одет в ту же одежду, которую приготовил себе вчера вечером, чтобы надеть сегодня. Его взгляд блуждал по мне, так же, как и мой по нему. Руки Ориона снова покрыты кровью. Брызги крови также были на его лице и одежде.
Я так хотела протянуть руку и стереть их. Но вместо этого сделала шаг назад, глубже в воду, чтобы оказаться как можно дальше от него.
— Кровь, — произнесла я не своим голосом… мой обычный покинул меня.
— Лотос, нам нужно поговорить.
Орион отвернулся от меня. Раньше он никогда не смотрел в сторону, разговаривая со мной. Он всегда был сосредоточен на мне, глядя прямо в глаза.
— Иди ко мне, Орион.
Он покачал головой. Сделав еще один шаг назад, я глубже погрузилась в воду.
— Я скоро приду.
Орион в замешательстве нахмурил брови.
— Иди в дом, Орион, я скоро буду.
Он снова покачал головой.
— Я отнесу тебя внутрь.
Я почувствовала подступающие слезы, готовые найти свое место в этом мире, но не хотела уступать им. Что-то в сегодняшнем вечере казалось окончательным, и мне просто хотелось растянуть время.
— Я скоро буду.
— Здесь холодно, Лотос. — Орион протянул мне руку и попытался сделать шаг в воду, но я жестом велела остановиться и покачала головой.
— Дай мне пять минут, Орион, думаю, это справедливо.
Орион опустил руку, кивнул, развернулся и ушел.
Мои ноги замерзли и дрожали. Но я предпочла оставаться в воде, чем идти к Ориону. Последнее, что я хотела сделать, — заходить в дом. Не было никакого желания иметь дело с тем, что меня там ждало. Я боялась. Я нутром чувствовала, что это серьезно. Что-то изменилось, и не в лучшую сторону.
Я опустила руки в темную мутную воду, а затем очень медленно погрузилась с головой. Мои волосы плыли над макушкой, разойдясь веером по поверхности пруда.
Хочу ли выплыть и посмотреть в лицо тому, что грядет? Вероятно, нет. Но знаю, что должна. Задыхаясь, наконец, всплыла на воздух, выбралась на берег и легла спиной на землю, глядя на звезды. Никогда еще не видела луну такой яркой. Может быть, я уделяю больше внимания тому, что не относилось к происходящему сейчас? Не знаю. Мне казалось, что луна светит и пытается пробраться под мою высыхающую кожу.
Орион окликнул меня.
Встав, я приготовилась войти в дом. Зная, что это не то, что я хочу сделать прямо сейчас.
Разрушит ли это меня?
Оправляюсь ли я?
Сегодня взгляд Ориона был другим.
Он был таким с посторонними людьми, но никогда со мной.
Сегодня я была для него посторонней.
Это демонстрировало все — от протянутой ко мне руки до стальных глаз.
Глава 13
Орион
Двадцать лет
Лотос так не пришла, и я отправился искать ее. Обратно к пруду, куда она часто ходила по ночам. Она думала, что я не знаю. Но я в курсе с самого первого раза, когда увидел ее там. Не найдя никого у воды, я направился назад и, обходя дом, услышал, как захлопнулась дверь, и сразу понял, что Лотос внутри.
Ее глаза покраснели, руки были сжаты в кулаки. Она осмотрела меня с ног до головы и потребовала объяснить, чья это кровь — она хотела ответов. Ответов, которые я не мог дать ей. Это не моя тайна.
Уходя, я услышал глухой удар. Шум был настолько громким и оглушительным, что эхом отзывался в тишине дома. Повернувшись, я увидел Лотос, лежащей на полу. Пышные кудрявые локоны скрывали лицо, и она держалась руками за свой живот.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Что с ней?
Она в порядке?
Я подошел к Лотос, чтобы убедиться, что с ней все хорошо. В тот момент, когда я коснулся ее окровавленной рукой, она подскочила и отшатнулась от меня. Потом девушка уставилась на меня, дорожки черной туши размазались по ее щекам, но она больше не плакала.
Лотос выпрямилась, свесив руки по бокам. На лице ее снова появилась маска. Она готова была спрятаться от меня. Я знал это. Она уже делала так раньше, и я ненавидел это. Эта маска разрушала меня каждый раз, когда Лотос надевала ее, будто пыталась забрать то, что изначально моим и не было.
Я хотел Лотос всю, и большую часть времени, у меня была вся она.
Было ли несправедливо, что я не рассказывал ей об определенных вещах? Может и так.
Это для ее же блага. Чтобы защитить ее.
Дыхание Лотос участилось. Я прислушался, оно было настолько громким, как у поезда, который мчится через станции в час пик.
Ее кудри разметались по плечам, и я хотел пробежаться пальцами сквозь них, теми руками, что теперь покрыты кровью.
Посмотрев вниз и повернув ладони, я понял, что мне нужно вымыть их. Когда я уходил, они были лишь покрыты кровью, но теперь казалось, что кожа пропиталась ей. В тот момент, все, о чем я думал: вернуться к Лотос, поэтому времени, чтобы очистить их не было. Кроме того, мне следовало поторопиться, и теперь я буду более осмотрительным.
Снова подняв глаза, я увидел, что маска Лотос окончательно закрепилась на ее лице. Как бы ни старался, я бы не смог разбить ее. Сейчас не самое подходящее время. Но как я мог так поступать с любовью всей своей жизни?
Она была всем.
Она была моим всем.
Мы были лучшими любовниками.
А потом что-то изменилось.
Теперь мы были презирающими друг друга любовниками.
Нельзя отрицать, что наша любовь могла зажечь огонь, непохожий ни на что другое. Но наша любовь могла сжечь все, чего касалась. Мы взлетали настолько высоко, невообразимо высоко, словно прыгали с самолета — адреналин… напряжение… обжигают кровь в моих венах.
Затем падали столь низко — это уже злость и ненависть. Мы не опускались так низко, как некоторые, когда у них были проблемы. Нет, мы презирали друг друга всеми возможными способами, чтобы окружающие нас люди чувствовали себя максимально несчастно. Все превратилось в некую извращенную игру.
Кто может любить сильнее?
Кто может заставить упасть столь низко?
Иногда я думал, что это я упал — до сегодняшнего дня, — теперь же верил, что Лотос упала гораздо ниже.
Она просто скрывала это лучше. Это я понял по выражению на ее лице: зеленые глаза потемнели, губы побледнели, а руки свободно повисли вдоль тела.
Она прислушалась — и я подумал, она поняла.
А может и нет?
Лотос должна была, хотя бы из-за того, что поднималась и падала вместе со мной.
И моей гребаной душой.
Вот в чем проблема — любить кого-то так сильно, так стремительно, так неконтролируемо. Привязаться. Наполнить, а затем разорвать душу в клочья.
Лотос Уэйн была моим взлетом, но также и моим падением.
Кроме того, она была всем, что находилось между ними.
Вот что такое любовь. Она причиняла боль, разрушала, и иногда в ней была красота.
Лотос
Ориона не было внутри, мои руки лежали на полу, голова опущена. Тело было ледяным после пруда.
Я услышала его шаги, он шел ко мне, — он всегда так делал.
Но сегодня все было иначе.
— Лотос, мы не можем продолжать делать это. Нужно прекратить.
Слова Ориона слетели с губ, и словно ножи с силой вонзились в мое сердце, но я не могла ничего сделать, чтобы остановить его.
Его руки были в крови, одежда тоже. Неужели он не хочет переодеться?
