Сразу все поняв, Шейн зарычал, как зверь. Целовал он ее уже не так, как прежде.
В его поцелуях не было ничего романтического. Раньше никто так не целовал Сесили, и она тоже никогда так не целовала. Воспитанный, культурный человек не мог так целоваться.
Так грубо.
Так вульгарно.
Это было так не похоже на нее!
Тем не менее, эти поцелуи довели Сесили почти до безумия. Она хотела так целоваться и дальше. Более того, она хотела, чтобы он взял ее так, как это только что было им описано. Это должен быть секс, никогда ею не виданный, не испытанный, одним словом, сумасшедший секс.
Секс, которым никак нельзя насытиться, секс, которого хочется все сильнее и больше.
Только он мог подарить ей такой секс.
Сесили буквально сгорала от нетерпения. Она терлась грудью о него. Его бедра, его горячий язык сводили ее с ума.
Шейн моментально уловил ее безмолвную просьбу. Обхватив пальцами ее сосок, он принялся ласкать и пощипывать его.
Это было невыносимо. Она застонала, но ее сладострастный стон тут же был заглушен его поцелуем.
Он опрокинул ее назад. Она обвила его талию ногами, удерживая равновесие, а он, держа данное им обещание, начал целовать, кусать, сосать ее груди через сорочку.
Сесили уже вся сотрясалась от возбуждения и громко стонала, повторяя одно слово:
– Боже, боже…
Шейн пробурчал что-то нечленораздельное, продолжая попеременно осыпать поцелуями и сжимать пальцами то одну ее грудь, то другую. Это было невыразимо чудесно. Лучше всякой нарисованной им картинки. Никогда ранее не переживаемая химическая реакция. Сесили возбуждалась все сильнее и сильнее.
Ее желание стало огромным. Ей хотелось этого все больше.
Это должен был быть грубый, животный секс, на который был способен один только Шейн.
Условности, память о правилах приличия слетели с Сесили, как шелуха.
Она прижималась к нему, хрипя:
– Еще, еще.
Он уже кусал ее за груди, а те как будто радовались такому неласковому обхождению.
Они оба настолько обезумели, что не заметили, как Сесили головой стукнулась о деревянный шкафчик с полками.
– Боже!
Шейн продолжал, не останавливаясь, действуя все грубее и напористее. Внутри Сесили бушевала настоящая буря чувств, которые грозили разорвать ее на мелкие кусочки. Неплохо было бы прекратить это безумие, но, к своему ужасу, Сесили поняла, что не только не может, но и не хочет этого.
– Ты, ты… просто… великолепен.
Его усмешка была похожа на оскал.
В решительности ему нельзя было отказать. Он прямиком шел к желанной для них обоих цели, действуя грубо, властно, настойчиво.
Он поступал совершенно правильно. Только так и надо было действовать.
Ее тело было полностью согласно с этим.
Благоразумие было отброшено в сторону. Сесили целиком и полностью отдалась ему, как бы говоря: бери меня, делай со мной, что хочешь.
Ее собственная покорность, ее добровольное повиновение ему радовали Сесили. Это тоже было доселе неиспытанное чувство.
Шейн провел рукой между ее бедрами и прошептал:
– Вижу, ты уже готова.
Она жаждала слияния. Ее лоно было готово, как готова принять семя хорошо увлаженная земля.
Но не тут-то было.
Шейн не торопился брать ее. Он принялся ласкать и гладить ее между ног, чем довел почти до исступления. Для того чтобы не закричать, Сесили впилась зубами в его нижнюю губу.
– Пожалуйста, – взмолилась она.
– Пожалуйста? – передразнил он ее. – О чем ты просишь?
– О том самом, – прошептала она с горячечным хрипом.
Его не надо было просить дважды. Шейн тут же расстегнул джинсы и коснулся своей плотью ее плоти.
«Да, да, дальше», – билось в голове Сесили. Это было безумие. Она точно сошла с ума. Это была не она, а другая, не похожая на нее женщина. Но эта женщина нравилась ей даже больше. Она вцепилась в него, прильнув еще ближе и плотнее, хотя это казалось невозможным. Он, по мнению той, другой женщины, действовал не так быстро и решительно, как следовало бы ему действовать.
Как вдруг скрипнула дверь, кто-то вошел на кухню и зажег свет.
Глава 6
Шейн зажмурился. Момент отрезвления наступил быстро, о сексе теперь нечего было и думать. Он застегнул молнию, одновременно пытаясь закрыть полуобнаженную Сесили от взгляда вошедшего. Кровь еще кипела в его жилах, но голова была почти ясной, он судорожно пытался найти наиболее удобный выход из неловкого и, пожалуй, даже смешного положения, в которое они с Сесили попали.
Он повернулся лицом к вошедшему, по-прежнему прикрывая Сесили телом.
На пороге кухни в помятой спортивной майке и шортах стоял Джеймс с разинутым от удивления ртом.
Руки Шейна машинально сжались в кулаки. Боже, как ему хотелось врезать брату по лицу, на котором застыла идиотская улыбка! Шейн не понимал, как он смог сдержаться, но порыв бешенства ему удалось погасить.
Позади него послышался шелест шелка – это Сесили соскользнула со стойки и, видимо, приводила в порядок свой наряд.
– Что, черт побери, тебе здесь надо? – закричал он на брата.
Сесили вышла из-за его спины, плотно запахнув на себе халат, но разве мог халатик скрыть следы того, что только что произошло между ней и Шейном! Волосы спутались, губы припухли и покраснели, щеки буквально горели.
Джеймс рассмеялся, но, увидев разгневанное лицо Сесили, тут же притворно закашлял, чтобы замаскировать свой совершенно неуместный смех.
– Прошу меня извинить за то, что невольно помешал.
– Ты нисколько не помешал, – ответила Сесили, успев потушить гнев и взять себя в руки. – Да и чем ты мог помешать? Ничем.
Шейн запустил руку в волосы и угрожающе посмотрел на Джеймса:
– Когда ты, наконец, уберешься отсюда?
– Нет, нет. – Сесили пошла к выходу, еще плотнее запахивая халатик. – Я уже ухожу. Мне пора идти… м-м… спать.
– Конечно, ведь уже так поздно. – Лицо Джеймса опять расплылось в глупой усмешке.
Шейн хотел было удержать ее, но вовремя спохватился. Поздно, удачный момент миновал, исправить уже ничего было нельзя. Что сейчас едва не произошло с ними? Он пытался разобраться в своих чувствах: неужели только что он был готов взять ее прямо здесь, на столе? А ведь сначала он намеревался всего лишь пошутить, немного подразнить ее, может быть, поцеловать, не более того. Черт, правильно говорят, что дорога в ад вымощена благими намерениями!
Боже! Черт! Да что это с ним?
– Я зашла… – поправляя волосы, Сесили надменно взглянула на Джеймса, – чтобы выпить воды.
Она ударилась ногой о стул, сильно покачнулась и, может быть, упала бы, если бы Шейн вовремя не подхватил ее под руку.
– Эй, повнимательнее.
Она отпрянула от него, зардевшись от смущения.
– О-о, простите меня за неловкость.
С этими словами Сесили почти выбежала с кухни.
Она совсем потерялась – это было заметно. Впервые – вещь неслыханная! – Шейн видел ее такой растерянной и беззащитной. Сказать, что он был удивлен, означало ничего не сказать. Более того, ему хотелось увидеть ее опять в точно таком же состоянии, чтобы убедиться, что глаза его не обманули.
Дверь за Сесили захлопнулась. Шейн вышел на середину кухни и, скрестив руки на груди, встал перед братом.
– Ну все, ты покойник.
Виновато улыбнувшись, Джеймс поднял руки вверх в знак того, что сдается и просит пощады.
– Послушай, я же не виноват. Черт, позволь мне заметить, что, уходя отсюда, я видел, что ты с головой ушел в работу. Я не предполагал, что увижу… гм… такое!
Не в силах найти нужные слова, чтобы выразить свое негодование, Шейн потряс головой.
Быть так близко и остаться ни с чем!
Если бы не Джеймс, он сейчас бы занимался сексом с Сесили. Пожалуй, все выглядело не слишком пристойно, он даже забыл о возможных последствиях. Черт, она была настолько восхитительна, что он просто не мог думать ни о чем другом, кроме как о сексе.
Ошарашенный увиденным и еще не совсем пришедший в себя, Джеймс прислонился спиной к стене.
– Просто невероятно, ты и Сесили? Это… не помещается в голове.
– Все, хватит об этом, – оборвал его Шейн, рассеянно проводя рукой по волосам. Откровенно говоря, он тоже пребывал в некотором замешательстве.
Джеймс опять оскалился.
– Оттуда, где я стоял, как-то не было заметно, что у нее слишком холодный вид.
– Ты заткнешься когда-нибудь? – Шейн подошел к столу и схватил свой ноутбук. – Я иду спать.
Джеймс усмехнулся:
– Спокойной ночи.
– Никому ни слова об этом. – Шейн стал вдруг очень серьезным. От мысли, что в доме узнают об его ночном похождении, ему стало не по себе. – В противном случае ты очень пожалеешь.
– Я просто дрожу от страха. – Судя по иронии в его голосе, Джеймса нисколько не испугал серьезный тон Шейна.
Ах, как было бы хорошо, подумал Шейн, если бы ему удалось поставить этого воображалу на место, так сказать, взять реванш. Он шел спать в мрачном настроении, и тому виной было несвоевременное появление его брата.
