После праздника она продолжила сборы пожертвований для запрещенной НСДАП, но уже не в Байройте, а в Соединенных Штатах Америки. 28 января 1924 года вместе со своим мужем и одним из руководителей СА Куртом Людеке она полетела в Нью-Йорк. Официально они явились туда для того, чтобы найти спонсоров для Байройтского оперного фестиваля, так как в это время предстояло повторное открытие фестиваля после десяти лет вынужденной паузы. Наряду с этим они хотели также найти кредитора для Гитлера.
При этом они положили глаз на Генри Форда, производителя автомобилей из Детройта. Крупный промышленник действительно пригласил их к себе в загородное поместье, где Людеке рассказал ему, почему Адольфу Гитлеру так срочно требовались деньги. Сколько денег пожертвовал Генри Форд партии и жертвовал ли вообще, осталось, конечно, в тайне. Но тем не менее: нацисты пожаловали Генри Форду к его семидесятипятилетию высший знак отличия, который присваивался иностранцам: Большой крест ордена Германского орла.
После освобождения Гитлера из заключения 26 февраля 1925 года Винифрид Вагнер посетила первое собрание воссозданной НСДАП. Фриделинд Вагнер сообщала, что ее мать вступила в партию в 1920 или 1921 году в числе первых двухсот членов. Сама Винифрид, напротив, рассказывала, что она получила свой партийный номер только в 1926 году.
В июле 1925 года Гитлер впервые посетил оперный фестиваль в Байройте. Винифрид была счастлива. Она уже говорила Гитлеру «ты» и обращалась к нему по имени, которое он сам себе дал – «Wolf» («Волк»). Гитлер вскоре стал вхож в дом к Вагнерам как близкий друг семьи. Он приезжал в Байройт не только на фестиваль, но и частенько останавливался там по дороге из Мюнхена в Берлин. Винифрид считала, что он может немного расслабиться в Байройте, немного насладиться семейной атмосферой, которой у него помимо Байройта и не было. Часто Гитлер оживленно беседовал с Винифрид о музыке Вагнера или играл с детьми.
Дети, кстати, были в восторге от «дяди Волка». Гитлер чаще всего приезжал по вечерам, но независимо от того, поздно было или нет, каждый раз поднимался в детскую комнату. Дети, конечно, сразу просыпались. Они возбужденно скакали вокруг дяди и ныли, пока он не соглашался рассказать им об одном из своих приключений. Потом они, окружив его, сидели и слушали, от страха покрываясь гусиной кожей, пока Гитлер описывал им опасности, которые он преодолевал в своих путешествиях. Он показал им собачью плетку и утверждал, что это было его единственное оружие, с помощью которого он побеждал злых великанов, которые вставали на его пути. Для детей это был чужой, но невероятно захватывающий мир, который Гитлер так живо им описывал. Им казалось, что он пришел к ним из сказки.
Гитлер также рассказывал детям, что его жизнь находится в постоянной опасности; иногда его визиты в Байройт действительно выглядели так, как будто он скрывался от кого-то. Машина Гитлера приезжала только глубоко за полночь, и Гитлер тайком пробирался в дом. Или он находился в тайном месте. В этом случае дети с матерью садились в машину, ехали в лес или отдаленный ресторанчик, где они встречались с Гитлером. Дети были едины в мнении, что с такими приключениями не мог сравниться ни один урок игры на фортепиано.
1930 год стал годом траура в Байройте: 1 апреля в возрасте 92 лет умерла Козима Вагнер. Четыре месяца спустя – 4 августа – от последствий эмболии в возрасте 61 года умер ее сын Зигфрид. В 8 часов утра этого дня Винифрид Вагнер села за письменный стол мужа и взяла на себя его работу.
В последующие месяцы визиты Гитлера в «Ванфрид» участились. Более того: Винифрид передала ему виллу своего умершего мужа рядом с «Ванфридом», где Гитлер мог чувствовать себя как дома. Спустя некоторое время начали ходить слухи, что Винифрид собирается обручиться с Гитлером. Такие домыслы нравились фюреру, хотя он и подчеркивал постоянно, что жениться не собирается. Но в случае, если бы он решился на «брак по расчету», то он дал понять товарищам по партии, что Винифрид была бы самой подходящей кандидатурой, так как связь с именем Вагнер – и Гитлер это прекрасно понимал – еще больше возвышала его в глазах немецкого народа.
Зигфрид Вагнер, однако, предпринял до своей смерти меры, которые делали такой брак невозможным. В его завещании было написано, что Винифрид должна взять на себя руководство оперным фестивалем, но при одном условии: она не могла повторно выйти замуж. В противном случае она лишалась доли наследства.
В последующие годы, когда Гитлер строил мощную партию, они постоянно писали друг другу письма. Одно из них Винифрид получила в берлинском отеле «Эден», где она останавливалась незадолго до «взятия власти» Гитлером. Гитлер, очевидно, написал шесть страниц в декабре 1932 года, когда он считал, что его партия находится в глубоком кризисе. Письмо, которое Гитлер написал Винифрид, имело примерно следующее содержание: «Я полностью потерял надежду. Ни одна моя мечта никогда не осуществится. После стольких лет бесконечной борьбы разочарование кажется огромным. До сих пор я еще ни разу не терял мужества. Мне удавалось спасти все и вновь построить, даже в 1923 году, но сейчас у меня больше не осталось никакой надежды. Мои противники очень сильны. Так как я уверен, что все потеряно, Вы знаете, что я сделаю. Я всегда был решительно настроен на это. Я не смогу пережить поражение. Я сдержу свое слово и закончу свою жизнь при помощи пули. В этот раз все серьезно, потому что я не вижу другого выхода».
Спустя несколько недель после написания этого пронизанного депрессией письма Адольф Гитлер был назначен рейхсканцлером. От радости и, наверное, из благодарности за ее поддержку он подарил Винифрид свою большую фотографию. Она поблагодарила его письмом со словами: «Бесконечное Тебе спасибо, Ты, кто жертвует безымянную радость». Эту благодарность она варьировала в бесконечном количестве строк, писала о «чудесном подарке» и о том, что она и ее дом одарены «и освящены Твоим постоянным присутствием».
Фотограф партии Генрих Гофман писал в своих воспоминаниях: «Такие женщины были лучшими пропагандистами партии, они уговаривали мужей примкнуть к Гитлеру, отдавали свободное время своему политическому увлечению, самоотверженно посвящали себя делу партии. Так, в Бамберге „истинно немецкие“ женщины устраивали вечера-чаепития с целью агитации за Гитлера и его единомышленников».
Гитлер умело пользовался симпатиями своих сторонниц. В то время, когда недалекие члены партии, причислявшие себя к ее основателям, устраивали уличные побоища и при помощи грубого террора устраняли противников, Гитлер в считавшихся культурными салонах, заполненных в основном дамами, играл роль шармёра из Австрии и, рассылая воздушные поцелуи, открывал для НСДАП новую прослойку членов партии, прежде всего из числа состоятельных людей. Некоторые рядовые партийцы были не способны правильно расценивать активные действия своего председателя. Гитлера внутри партии даже порицали за то, что он «общество красивых женщин» ставит выше обязанностей партийного вождя.
