Андрей обратил внимание, что у Жана вся его добыча уместилась в двух кошелях, висящих на поясе. От этой картины ему стало несколько неудобно. Второй орк в кольчуге был убит Андреем, и потому Жан не предпринял никаких поползновений к тому, чтобы забрать трофей себе, хотя Андрей и заметил, с каким вожделением охотник смотрел на кольчугу.
— Жан, если хочешь, то можешь забрать кольчугу себе. И не надо смотреть на меня так. Не хочешь — не бери, но я ее точно не заберу, с меня и так хватает амуниции, еще и эту тяжесть таскать, нет уж, увольте.
Дважды уговаривать себя Жан не заставил, он сноровисто стянул доспех с трупа и, подобно купцу, воспользовался трофейным мешком. Все, пора было двигаться в путь, ведь с каждой минутой расстояние между ними и караваном все возрастало, а больше всего в жизни Андрей не любил ждать и догонять, хотя по иронии судьбы его прошлая деятельность как раз в этом и заключалась.
Они взяли довольно быстрый темп, но все же не бежали, хотя и двигались гораздо быстрее каравана, в таком темпе они должны были нагнать остальных уже через час. Потерять их они не боялись, уж больно отчетливый след тянулся. Андрей обратил внимание на то, что его спутники приноравливаются к шагу своего командира, и был им за это благодарен. Нет, он, конечно, не шел прогулочным шагом, но видел, что они могут передвигаться и побыстрее.
— Сэр, а насколько сложно изготовить такое оружие как у вас? — задал давно интересующий его вопрос Жан.
— Очень сложно. Если опустить трудность изготовления деталей, которые, изрядно помучившись, все же возможно изготовить, то встанет вопрос с качеством металла. Но и здесь путем множества попыток можно что-нибудь придумать. Но вот патроны… Патроны ни за что не сделать, потому что в них находится зелье, секрет изготовления которого мне неизвестен.
— Так вы не сможете изготовить эти самые патроны?
— Нет.
— Жаль, — это уже подключился Эндрю. — Такому оружию цены не было бы. Оно легко пробивает воина в броне насквозь, и мне кажется, что и щит не спасет от него.
— Нет, не спасет, — подтвердил Андрей высказывание купца. — Но факт остается фактом: я располагаю только теми патронами, что вы видели, и ничуть не больше.
— А то оружие, что у вас на поясе, такое же мощное? — вновь поинтересовался Жан.
— Нет, это послабее, но с расстояния в двадцать шагов тоже пробьет практически любую броню.
— А почему же, если у вас так мало этих самых патронов, вы так неэкономно расходовали их? — не унимался охотник.
— Ну, дело в том, что я раньше не воевал. Это первые враги, которых я убил и с которыми я столкнулся в смертельной схватке.
— Но как же тогда вы могли получить рыцарские цепь и шпоры?
— А разве я когда-нибудь говорил, что я рыцарь?
— Нет. Но ведь вы не возражали, когда мы вас называли сэром.
— Я просто решил, что это вежливая форма обращения, — немного слукавил Андрей. Он прекрасно помнил, что кроме сэра его совершенно однозначно называли и рыцарем, но решил уйти в сторону от этой скользкой темы. Насколько он помнил, в средние века нужно было заслужить звание рыцаря, которое ни в коей мере не передавалось по наследству, его каждый должен был заслужить, и никак иначе.
После этого разговора они перестали называть его как прежде, теперь к нему обращались только господин Андрэ. Он этим ничуть не огорчился, а испытывающий чувство неловкости купец все же попытался объяснить ему их поведение. Дело в том, что за самовольное присвоение рыцарского достоинства виновному грозила смертная казнь через отрубание головы. В общем, максимум риска за ничего для него не значащее звание.
Караван, как и рассчитывали, догнали довольно скоро, и те были просто несказанно рады видеть своих спутников в целости и сохранности. А с наступлением сумерек они добрались до берега Яны.
День только только уступал свои права ночи, и потому видимость была довольно приличной, правда, противоположный берег угадывался только широкой черной полосой. Впрочем его и днем-то не особо разглядишь. Река по своим размерам ничуть не уступала Волге, такая же широкая, полноводная и величавая, ширина ее в этом месте была примерно в полтора километра.
Не теряя времени, мужчины принялись рубить деревья, чтобы навязать из них плоты для предстоящей переправы. Работа предстояла тяжелая и долгая, а потому Андрей высказал свои сомнения по поводу предстоящего мероприятия.
— Ведь все дело в моей добыче, так давайте бросим ее, а возьмем только самое важное, ну, то, что мы взяли на моей стоянке, остальное можно бросить.
— Хорошего же вы о нас мнения, господин Андрэ, — вздохнув, возразил Эндрю. — Неправильно это будет, а потом, мы и без того в лесу оставили целую кучу оружия, на поживу тому, кто его найдет. Оставлять еще и это? Нет, так не пойдет.
— Но ведь на изготовление плотов уйдет целая уйма времени.
— Ну, если мы будем работать довольно быстро, то не так уж и много. Уже завтра к вечеру все будет готово. А если вы переживаете за наши жизни, то напрасно. Первый плот будет готов уже к полуночи, и если орки появятся, то тогда мы бросим все лишнее и будем спасать свои жизни. А плоты нам просто необходимы, потому что большинство из нас не умеют плавать.
Что ни говори, но купец — он всегда купец. На первом месте для него практичность и выгода, а уже потом степень риска. Риск был, но если все правильно организовать, то можно было особо и не переживать.
— Добро. Жан, тогда отправляйся в патрулирование, ты лучше всех для этого подходишь.
С этим никто не стал спорить, и молодой охотник молча направился к лесу, стоявшему стеной сразу же за песчаным, метров тридцать в ширину, берегом.
Андрей порадовался и тому обстоятельству, что деревья так близко подступали к берегу, и тому, что берег имел довольно крутой уклон, так что поваленные деревья даже с необрубленными сучьями докатывались практически к срезу воды. Но тем не менее работы предстояло довольно много.
Глава 6
Нельзя сказать, что Андрей был не голоден, есть хотелось очень. Четыре дня, можно сказать, на подножном корму, да еще и при сильных физических нагрузках — тут уж кто угодно проголодается как волк. Но смириться с той вонью, что стояла в таверне, он не мог никак.
Постоялый двор представлял собой одиноко стоящее на открытой местности подворье, огороженное высоким крепким забором с такими же крепкими воротами. За ним был довольно обширный двор, справа от ворот располагался большой сеновал с высокой крышей, крытой камышом, слева конюшня, крыша которой скорее всего тоже использовалась для складирования сена, так как имела весьма обширную конфигурацию. Возле конюшни стояли три большие крытые телеги. Судя по всему, здесь на постой остановился небольшой купеческий караван.
Прямо напротив ворот располагался большой каменный дом в два этажа с чердачным перекрытием, покрытый все тем же камышом. Это несколько удивило Андрея — ведь в средневековой Европе прекрасно знали, что такое черепица, и повсеместно использовали ее, во всяком случае, уж такое-то заведение могло позволить себе подобную роскошь.
За домом были видны еще постройки с такими же высокими крышами — вероятно, там содержался скот и птица, которые шли в пищу постояльцам. Здесь не знали холодильников, а потому предпочитали хранить мясо в живом виде и готовить гостям свежатину.
Едва оказавшись во дворе, Андрей сразу же заподозрил неладное. Несмотря на то, что стояла середина весны, дорога на открытых пространствах уже успела подсохнуть, хотя там, где она вилась среди деревьев, все еще была весьма труднопроходимой. Двор же постоялого двора был подобен болоту, нужно было очень постараться, чтобы пройти к дому, изрядно не изгваздавшись в грязи, а еще — стоящая над двором вонь из смеси мочи и навоза.
Андрей заметил одного молодого человека, судя по одежде — из слуг, который, зайдя за угол дома, но при этом не особо прячась и вовсе не стесняясь, стянул штаны и стал справлять нужду по-большому, да еще и лукаво подмигнул одной из женщин из Андреева отряда.
Но полностью его добила именно таверна, которая располагалась на первом этаже. Это было весьма просторное помещение с большим камином у противоположной от входа стены. Судя по размерам, а также присутствовавшему там же вертелу, камин использовался для приготовления целой туши кабана. Сквозь небольшие окна все же проникало вполне достаточно света, чтобы не зажигать светильники. В обеденном зале стояло около дюжины вполне просторных столов с лавками вместо стульев, за одним из них сидели шесть человек и, не торопясь, ели кашу, приправленную, судя по всему, мясом. Второй этаж полностью занимали комнаты для посетителей.
Конечно, за время совместного путешествия он заметил, что его спутники пахнут далеко не приятно, даже женщины, но он отнес это на условия похода и отсутствие возможности помыться. Как выяснилось, он сильно ошибался — баня в этом мире не пользовалась особой популярностью. Судя по тому, что ему было известно о средневековой Европе, там мылись весьма редко вплоть до девятнадцатого века, так что завшивевший дворянин не был чем то из ряда вон выходящим, скорее обыденностью.
