И тогда Мирославе пришла в голову отличная идея: а что, если переделать кафе в столовую? По крайней мере, на дневное время. Сделать быстрое обслуживание, подавать недорогую и сытную еду без спиртного. Это получится и дешевле, и хлопот меньше. А спиртное продавать вечером, когда откроется бар. Все равно после семи в столовую уже никто не пойдет, а в бар – запросто.
Сказано – сделано. Столы в зале потеснились, дав место стойке, с них исчезли скатерти и глиняные вазочки с цветами, вместо официанток в национальных украинских костюмах Мирослава наняла раздатчиц и полностью пересмотрела меню. Теперь на кухне не готовили сложные блюда под заказ, а с утра запасались тем, что попроще и подешевле, но зато несложно разогреть или сохранить горячим. И такая политика, к удивлению и радости Мирославы, увенчалась успехом. Ведь даже в спальном районе (хотя это на первый взгляд и незаметно) работает множество людей, которые хотят каждый день вкусно, сытно и недорого пообедать. Продавцы окрестных магазинов и палаток, фармацевты из аптеки напротив, водители транспорта, полицейские из близлежащего отделения, сотрудницы расположенных неподалеку почты и сбербанка – все они постепенно сделались завсегдатаями столовой. И понемногу дело пошло на лад. Посетители распробовали стряпню Мирославы и стали хвалить кухню в «Хате», рассказывать об уютном и недорогом баре-столовой друзьям и знакомым. Мирослава понемногу начала зарабатывать – если первое время денег едва хватало (а порой и не хватало) на аренду, коммунальные услуги, зарплату сотрудникам и прочие необходимые выплаты, то уже через год «Хата» начала приносить прибыль. А потом Мирославе и вовсе повезло – прямо напротив ее столовой, через улицу, затеяли строительство многоэтажного жилого дома, и рабочие с удовольствием стали заглядывать к ней. Не все, конечно. Кто-то экономил каждую копейку, чтобы побольше отправить домой, другие предпочитали готовить сами, чтобы питаться привычной и проверенной едой. Но через некоторое время даже кое-кто из правоверных мусульман, раньше опасавшихся, что в блюдо попадет свинина, начал завтракать и обедать в «Хате», поскольку доверяли хозяйке.
Мирослава окончательно встала на ноги. Она купила себе новую машину и перебралась из убогой комнатушки, которую сняла, съехав от сестры, в комфортную квартиру с евроремонтом, пока, правда, съемную – но уже начала копить на покупку собственного жилья. «Эх, видел бы Тарас, как я развернулась!» – думала иногда она. Но тут же спохватывалась – под ледяным, недобрым взглядом Тараса не расцвел бы ее талант, не пригодился бы ее дар предприимчивого и творческого человека. Да, что и говорить, первое ее замужество было большой ошибкой. Теперь бы она такой ни за что бы не совершила.
Как показала жизнь, Мирослава относилась к числу «гадких утят» – женщин, которые в юности незаметны и кажутся не слишком привлекательными, но с годами по-настоящему расцветают. Именно так и произошло с Мирославой. К тридцати годам она пополнела, но это ей очень шло. В ней появилась стать, плавность движений и та неторопливая грация, которая присуща только уверенным в себе женщинам. Она научилась одеваться так, что могла выгодно подчеркнуть достоинства красиво оформившейся фигуры, и подобрала прическу, которая маскировала излишне длинный нос и недостаточно густые волосы. Мужчины теперь постоянно обращали на нее внимание, многие стремились завязать более близкое знакомство, но Мирославе долгое время было просто не до этого. Какие там романы, когда ты каждый день, без выходных, с шести утра на ногах и возвращаешься домой уже глубоко за полночь? О замужестве она даже и не думала, ей надолго хватило воспоминаний о «семейном счастье» с Тарасом.
Но годы шли, дела в баре-столовой наладились, появилось и время на личную жизнь. Мирослава, наконец, почувствовала, что слишком долго была одна и соскучилась по мужской ласке. Мимолетные связи ее не привлекали, она считала, что в жизни надо все делать основательно. А это значит – найти крепкое мужское плечо и опереться на него. Чтобы было кому защитить, взять на себя часть ее забот. Мирослава принялась внимательнее поглядывать на окружающих мужчин – может, встретится кто-нибудь подходящий? В своих поисках не торопилась – она больше не молоденькая дурочка, за первого встречного не выскочит. Но уже и не боялась нарваться на тирана и эксплуататора, вроде Тараса. Была уверена: второй раз не промахнется, найдет себе именно того, кто ей нужен. Она окончательно повзрослела, уверилась в своих силах. Если что – сможет дать отпор мужчине, который использует любовь женщины лишь затем, чтобы превратить ее в безгласную и бесправную прислугу.
Нового прораба, которого, как она чуть позже узнала, звали Георгием, Мирослава заприметила почти сразу. Интересный, как раз и в ее вкусе, и в нужной возрастной категории: не старый, но и не мальчишка. Аккуратный, подобранный, без пивного живота. Коротко подстрижен, всегда хорошо выбрит, нет этой противной вечной щетины на лице, какая была у Тараса – почему-то сейчас это считалось модным и брутальным, но Мирославе это казалось просто-напросто неряшливым. А у Георгия без всякой искусственной брутальности облик был мужественный, а черты лица четкие и симпатичные. Одним словом, очень привлекательный мужчина. И вполне платежеспособный – не мелочится, не высчитывает сдачу до копейки при расчете на кассе, и бумажник толстый, явно далеко не последнюю купюру из него достает.
С той поры, как замаячил на горизонте интересный объект, Мирослава стала уделять больше внимания своей внешности, всегда приходила теперь на работу нарядно одетая, с прической и макияжем. Она начала потихоньку наблюдать за новым прорабом, весь день нет-нет да и поглядит в окно – не видать ли его? С утра смотрела, как тот лихо подкатывает к стройке на резвом и явно дорогом «Сузуки», вечером замечала, когда он едет обратно, порой очень поздно, когда рабочий день уже давно закончен, а в обед караулила, не надумает ли он заглянуть в «Хату». Мирослава твердо решила, что с этим мужчиной обязательно надо познакомиться поближе. Хотя бы узнать, женат он или нет. Кольца на пальце не видно, но это вообще ничего не значит. Сколько мужиков его не носит – а штамп в паспорте имеется. А у других, может, штампа и нет, зато есть постоянная женщина, с которой они вместе живут и расставаться не собираются, разве что гульнуть на стороне могут, но не больше. Однако такой вариант саму Мирославу не устраивал, ей нужны были серьезные отношения, а не так, чтобы пару раз переспать да и разбежаться.
Каждый раз, когда Георгий приходил обедать, она норовила сама выйти на раздачу или сесть за кассу, приветливо улыбалась ему, старалась как можно лучше угостить и обслужить перспективного клиента. Георгий также здоровался, а уходя, благодарил, хвалил ее еду… И все. Никаких попыток познакомиться поближе он не предпринимал. Неужели она ему совсем не нравится? Мирослава навела справки и узнала: не женат точно. Домой не рвется, на стройке почти каждый день задерживается до ночи. Может, конечно, выслуживается по первому времени, работает-то здесь всего без году неделя… А может, и правда спешить ему некуда, точнее, не к кому. И Мирослава решила, что если она хочет устроить свое женское счастье, то надо действовать. Для начала хотя бы самой все разузнать. Такие мужчины на дороге не валяются, и если Георгий сейчас свободен, то нужно немедленно пользоваться моментом. Уже завтра может быть поздно.
На ее счастье, удобный случай не заставил себя ждать. Вскоре Георгий заглянул в «Хату» в неурочное время, в шестом часу, когда в столовой обычно бывало затишье – пора обеда закончилась, а до открытия бара было далеко.
– Хоть что-нибудь из еды на камбузе осталось? – поинтересовался он. – А то я не успел к обеду. День сегодня сумасшедший, проверяющие приезжали, мать их за ногу, весь мозг вынесли.
– Обязательно найдем! – расцвела улыбкой Мирослава. – Присаживайтесь, я скоренько.
Кинулась на кухню, чтобы лично состряпать для Георгия еду повкуснее, а когда все было готово, сама подала ему и первое, и второе, и третье, а потом поинтересовалась, что он больше любит, чай или кофе, и, услышав ответ, принесла кофе из своего кабинета, где стояла дорогая кофеварка. Поставив перед Георгием чашку с дымящимся ароматным напитком, Мирослава грациозно опустилась на лавку напротив важного посетителя, поставила в подсвечник свечку-таблетку, чиркнула спичкой.
– Так поуютнее будет, не правда ли? – вкрадчиво проговорила она своим мягким грудным голосом, который, знала, нравится мужчинам. И украинская певучесть и мягкость ее произношения тут тоже к месту – как-то задушевнее получалось.
– Да и так было неплохо, – Георгий произнес это спокойно, без особых эмоций. Но Мирославе почудился в этих словах комплимент созданному ею интерьеру «Хаты».
