Он кивнул и юркнул обратно в теплую машину.
— Ты уверена, что выдержишь? — наклонился к ней Кэл. — Ты такая бледная.
— Это мой обычный цвет.
— Если уверена…
Не успела Эбби открыть дверь, как оттуда, оттолкнув ее, пулей выскочил Моук. Он рычал, скалил зубы, казалось, готовый вцепиться в Кэла.
— Фу, Моук, фу! — закричала она.
Моук остановился как вкопанный буквально в десяти сантиметрах от его ног — шерсть дыбом — и глухо зарычал.
— Ничего себе! — Кэл уставился на собаку. Эбби похлопала ощетинившегося пса по загривку:
— Спокойно, Моук, свои.
Моук успокоился, обнюхал Кэла со всех сторон. Потом, не спуская с него глаз, отошел на пару шагов в сторону, деловито поднял лапу, после чего сосредоточенно заработал задними ногами, расшвыривая снег. Эбби не смогла удержаться от смеха.
— Ты находишь это смешным? Натравила тут на меня своего пса — я чуть инфаркт не получил.
— Прости. Не ожидала от него такого. До сих пор он вел себя как большая мягкая игрушка. Наверное, дело пошло на поправку. Впредь надо быть осторожней.
— Уж пожалуйста, — сказал он сухо. — А то он и поговорить с тобой не даст.
Он улыбнулся, в уголках глаз появились веселые морщинки. Это отозвалось резкой тянущей болью в низу живота, она отвернулась.
— Увидимся?
— Конечно.
По-прежнему улыбаясь, он с опаской обошел Моука и направился в сторону машины.
Эбби смотрела вслед. Сердце разрывалось на части, в горле стояли слезы. Опять вспомнилась их последняя ночь, как будто это было вчера. Природа словно специально выточила их тела друг для друга…
— Мисс Макколл! — Уэйдинг высунулся из машины.
Она вздрогнула.
— Вы готовы ехать?
Эбби кивнула. Моука, к величайшему его негодованию, она закрыла в доме.
В школе, куда они приехали, царила удивительная тишина. Наверное, она просто насмотрелась сериалов — ей казалось, что вокруг должны сновать следователи, шумно обсуждая всевозможные версии, постоянно звонить куда-то, бесконечно пить кофе, сосредоточенно жевать жвачку и беспрестанно курить, сопоставляя информацию и собранные факты. И наконец, должны найти ее сестру. Господи! Помоги им это сделать как можно скорее.
— А где все? — спросила она.
— Вот здесь… здесь и идет вся работа.
Он проводил ее все в ту же учительскую с побеленными стенами. Единственное, что указывало на то, что сейчас здесь занимались расследованием преступления, была специальная переносная доска, которую, едва она вошла, Демарко начала спешно поворачивать к стене. Она, правда, успела краем глаза заметить три колонки: „Версии — один, два, три“.
Три версии и всего два копа. Тому могло быть только одно объяснение — Аляска не располагает такими ресурсами, как Скотленд-Ярд или Полиция Майами.
Демарко закончила манипуляции с доской и повернулась к ней лицом, потом посмотрела на своего коллегу, снова на Эбби, словно не зная, как себя вести.
Взглянув на напарника Демарко, Эбби внутренне сжалась. Она видела этого человека совсем недавно, но тогда на его лице была двухдневная щетина, в руках пистолет, в глазах — враждебность. Сейчас это был гладко выбритый, деловой человек в отглаженных брюках и теплой рубашке темно-серого цвета.
— Виктор? — произнесла она неуверенно.
Он хмыкнул и подошел, протянув руку. Рукопожатие было крепким, он сдавил ее ладонь так, будто выжимал сок из яблока.
— Сержант Пегати.
Она вздрогнула. Кэл не слишком распространялся о родителях, но она смутно помнила, что его мать была из атапасков — североамериканских индейцев. Когда Кэл появился на свет, отец сменил военную форму на полицейскую.
— Вы отец Кэла?
Он коротко кивнул.
— Демарко помогает мне вести расследование.
Демарко выдавила улыбку, видимо, пытаясь как-то подбодрить Эбби, и, скрестив руки на груди, встала спиной к окну.
Виктор сел за стол и жестом указал ей на стул напротив. Эбби не пошевельнулась. Он откинулся на спинку стула и начал рассматривать свои пальцы.
— Мы бы хотели задать вам несколько личных вопросов.
Она едва удержалась, чтобы не спросить, предоставят ли ей адвоката — похоже, он ей точно понадобится, если учесть, что Виктор смотрит на нее, как кролик на удава. Про себя она удивлялась кардинальным изменениям в его внешности. И дело было не только в форме — он даже разговаривал по-другому.
— Что ж, начнем. Скажите, откуда у вашей сестры на банковском счете сто двадцать три тысячи долларов?
— Сколько-сколько? — переспросила Эбби потрясенно. У Лизы просто не может быть таких денег. Хроническое безденежье — ее обычное состояние.
Виктор упрямо повторил вопрос.
— Откуда я знаю, — пожала она плечами. — Мы с ней четыре года не общались.
— Ах да, я слышал об этом. — Он выжидающе приподнял бровь. — Наверное, поссорились?
Эбби почувствовала, как кровь приливает к щекам. Она украдкой глянула на Демарко, но та была поглощена изучением расписания уроков на двери.
— Это было очень давно.
— Очень давно или не очень давно, я хочу услышать от вас, что произошло.
— Обычное дело между родственниками. Мы всегда ссорились. Последняя ссора просто переполнила чашу моего терпения.
— Какова была причина?
— Ничего особенного.
— Мой сын так не считает.
Теперь ее лицо не просто горело — оно пылало. Пытаясь как-то взять себя в руки, она присела на стул, положила ногу на ногу, сняла несколько волосинок собачьей шерсти с брюк.
— Знаете, носил бы ваш сын обручальное кольцо, мы бы сейчас с сестрой жили душа в душу. — Она окинула его ледяным взглядом. — Лично я считаю, что у женатых мужчин нужно на лбу высекать слово „женат“. Это бы очень облегчило существование нам, бедным незамужним женщинам.
— Понятно, — сказал он уже не так самоуверенно.
— Очень сомневаюсь, что вы понимаете. — Ее голос звучал холодно.
Он несколько секунд внимательно смотрел на нее, потом шумно откашлялся, снова уставился на нее, пару раз кивнул — очевидно, собственным мыслям.
— Как вы планируете распорядиться деньгами?
Она глянула на него, совершенно не понимая, о чем идет речь.
— Два миллиона четыреста тысяч долларов — сумма немалая.
Волна возмущения накрыла ее, кровь снова бросилась в лицо.
— Господи, ну о чем вы! Я уже сказала Кэлу — это полная чушь. Лиза не могла инсценировать собственную гибель. К тому же разве может страховая компания выплатить деньги, если не найдено тело?
— И в такого рода делах бывают исключения. Например, смерть от несчастного случая.
Она замолчала, пытаясь переварить услышанное.
— То есть, предположим, человек выходит в море — и об этом все знают, — его накрывает волной… пустую лодку прибивает к берегу… Значит ли это, что страховая компания признает человека погибшим в результате несчастного случая и выплатит деньги, даже если тело не найдено?
— Да.
Ага, теперь, по крайней мере, понятно, почему компания „Фэлкон Юнион“ занялась собственным расследованием: они решили, что Эбби получит страховку и отправится в горы, где ее ожидает Лиза, живая и невредимая.
— Но это совсем другое дело! Лиза не такая.
— А какая!
Она прищурилась. Он пытается сбить ее с толку? В чем-то уличить?
— Мне казалось, вы знаете мою сестру.
— Я хотел бы услышать ваше мнение.
— С ней может быть очень трудно, она может выдвигать непомерные требования. Она то видеть никого не хочет, то становится душой общества — в зависимости от настроения. Человек крайностей, очень беспокойная, но очень привлекательная и как женщина, и как личность. — Она вдруг вспомнила Лизу на одной вечеринке: запрокинув голову, она заразительно хохочет в окружении толпы. Эбби, в отличие от сестры, никогда не стремилась оказаться в центре внимания. Если с ней кто-то хочет познакомиться, пусть подходит и представляется.
— А вы какая?
— Мы очень разные.
— Гм… и как же ваша сестра относится к деньгам?
— Беспечно.
— А вы?
— Не столь беспечно, — осторожно сказала она, ожидая подвоха.
— Вы часто покупаете лотерейные билеты?
— Иногда покупаю.
— Значит, вы не стали бы возражать против пары миллионов долларов, да?
Она бросила на него уничтожающий взгляд, поняв, куда он клонит, но его глаза смотрели настолько бесстрастно, что ей захотелось наотмашь ударить его по лицу.
— Как можно думать, что мы в сговоре, если мы не общаемся вот уже…
— Знаете, — вкрадчиво перебил ее Виктор, — очень любопытно наблюдать, как люди, на которых как гром среди ясного неба сваливается богатство, мечтают, на что его потратить. — Он демонстративно порылся в каких-то бумагах, вытащил листок и вслух прочел: — „Переоборудованный навес для сена в Сомерсете с прилегающим к нему садом теперь стоит один миллион долларов“. — Потом пробежал страничку до конца. — Нет, кажется, я ошибся. Вы-то собираетесь заняться благоустройством домика с несколькими сотками леса. Отличная мысль — собственный лес для прогулок.
