Но любовь, увы, не прошла. И это было хуже всего...
– Человек за ботом! – крик смотрового вырвал молодого помощника капитана из задумчивости, он встрепенулся.
– Где? – крикнул он, взбегая на ют и прикладывая к глазу трубу.
Море стелилось вокруг корабля атласом голубого оттенка с переливами изумрудного цвета, солнце играло бликами на поверхности – и вдруг посреди однообразия этой картины Артур различил некое инородное тело, распластавшееся по воде, словно клякса – на белом листе.
Матросы все, как один, сбежались к правому борту и вглядывались вперед в восторженном нетерпении. Как же, три месяца скуки и однообразия подходили к концу, а тут еще этот сюрприз...
– Мистер Флинн, что происходит? – на палубу вышел капитан Маккензи.
– Сэр, там человек за бортом. – Он подал капитану трубу. – Смотровой заметил его минутою раньше. Прикажете спустить шлюпку?
– Действуйте, мистер Флинн, стоит узнать, жив ли он.
Артур кивнул и крикнул матросам:
– Шлюпку на воду! – И первым прыгнул в нее, когда ее закачало на волнах.
Матросы гребли проворно и споро, им не терпелось увидеть того, кого нашли посреди океана, и вскоре они различили темные волосы, ореолом окружавшие голову, как на первый взгляд показалось, мертвого человека. Тот лежал на спине, раскинув в стороны руки и ноги, тонкий, худенький, как тростинка, этот мнимый мертвец слабо пошевелил головой, когда один из гребцов тронул его за плечо.
У Артура странно екнуло сердце... застучало в ускоренном ритме... Вот ведь дурак, отругал он себя, отчего-то разволновавшись. Подумаешь, бедный ребенок напомнил ему чем-то Кэтрин... может быть, профилем с прямым маленьким носом... может быть...
– Сэр, он живой, тащить, что ли, в шлюпку?
– Тащите.
Матросы подхватили парнишку под руки и втянули через борт в шлюпку. Спасенный снова зашамкал губами...
– Пить хочет, – предположил кто-то.
– Дайте мне фляжку. – Артур не знал, зачем это сделал, но напоить парнишку захотелось вдруг самому.
Ему подали фляжку, и он, отведя от лица его мокрые волосы, замер вдруг… Уж больно разительным было сходство.
Неужели он так глубоко ушел в свои мысли, размышляя о прошлом, что ему мерещится вдруг...
Мерещится, что...
Парнишка сделал жадный глоток и распахнул вдруг глаза.
Артур с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть, словно трепетная девица, и не уронить голову этой самой девицы на деревянные доски настила.
В этот момент он решил, что просто-напросто сходит с ума...
13 глава
Артур, метавшийся по шкафуту, завидев доктора Фергюссона, кинулся ему чуть ли не под ноги.
– Как... он? – кинул отрывисто, слишком волнуясь, как для простого участия к незнакомому человеку.
– Вы хотели сказать: «Как она?» – поправил его доктор Фергюссон совсем тихо. – В добром здравии, учитывая обстоятельства. Обезвоживание быстро пройдет... – И с интересом, который не смог скрыть: – Вы знаете эту юную мисс?
Артур кивнул после секундной заминки.
– Мы вместе росли...
– Даже так. – Доктор вскинул обе брови. – Что ж, в таком случае ей вдвойне повезло! – И сказал: – Позаботьтесь о ней, как сумеете. Благо, до Кардиффа осталось недолго! Кстати, да, расскажите мне после, что с ней случилось... Со мной эта дикая кошка беседовать не захотела, возможно, вам она доверится больше.
Артур сглотнул: он понятия не имел, как с ней говорить. Как не схватить, отчитывая и целуя одновременно... Как вообще оставаться спокойным, когда внутри клокотало, как в жерле вулкана.
Кэт была в море...
Переодетой в мальчишку.
И одному богу известно, что случилось с ней до того.
А узнать он страшился... Страшился настолько, что темнело перед глазами. Он слишком долго ходил на кораблях, слишком хорошо изучил жизнь на море...
Он постучал в дверь отведенной Кэтрин каюты, крохотного закутка, предназначенного для пассажиров небольшого достатка. Ответить никто не спешил, и Артур, толкнув дверь, произнес:
– Кэтрин, это я, Артур. И я вхожу!
Она сидела на тонком матраце, поджав к груди ноги и глядела на него исподлобья. Правда, расслабилась, увидев, что это действительно он...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Не думал, что мы вот так встретимся... – начал он, но запнулся.
Слова выходили банальными и сухими, и даже чуть-чуть осуждающими – он этого не хотел.
Он хотел совершенно другого...
– Кэт... – Она дернулась. – Кэт, что случилось? Расскажи мне, я помогу. – Он присел рядом с ней и протянул руку, боясь отчего-то к ней прикоснуться.
Она первой подалась к нему и уткнулась носом в ключицу.
– Артур, ты не поверишь, но я думала, что умру.
– Мне бы этого не хотелось, – глухо произнес он, не в силах справиться с чувствами. Те же, что и четыре года назад, теперь они стали много понятнее, четче... И, черт возьми, заявляли о себе с удвоенной силой!
– И все-таки я так думала...
– Как ты оказалась в воде... в этой одежде? – Он глянул на ее длинные ноги в мужских бриджах, на рубашку с оторванной пуговицей у горловины, на чуть просохшие волосы – на когда-то целованные им губы. – Ты сбежала, Кэт?
– Кэт... Так зовешь меня только ты, – улыбнулась она. – И нет, я не сбегала. Меня похитили в Ламберхёрсте, и я три дня проработала сначала помощником кока, после – юнгой. Все это пока они не узнали, кто я на самом деле...
– Они тебя... тронули?
– Оплеухи считаются? Или тычки? Или, может, нападение капитана, когда он схватил меня за... – девушка покраснела, припомнив этот момент, и гордо вскинула подбородок. Но Артур под порывом накрывшего его облегчения стиснул ее и прижал к себе крепче.
– Боже мой, Кэтрин, я в ужасе от того, что с тобою случилось! Куда шел корабль, на который тебя увели?
– В Каролину.
Он рвано выдохнул.
– А потом ты бросилась в море, чтобы...
– … не дать капитану прикоснуться к себе. Он понял, что я девчонка!
Артур вскочил и заходил по каюте: два шага вперед, два назад. И так много раз кряду! Ему захотелось влепить кулаком прямо в стену, прогнать те картины, что теснились в его голове.
– Твои родители знают, где ты? – И сам же ответил: – Какой я дурак, конечно же, нет. Как ты вообще оказалось в этой одежде, да еще в Ламберхёрсте?
– Я все расскажу, только хватит ходить. У меня от тебя голова кругом идет! – с укором выдала девушка.
И молодой человек возмутился:
– Это моя голова идет кругом. Кэтрин, если узнают, где ты провела это время...
– Я знаю, будет скандал, – спокойно отозвалась его собеседница. – Меня заклеймят страшным словом, которое леди нельзя говорить, и замуж точно никто не возьмет. – Говоря это все, она улыбалась. – И знаешь, я этому отчасти рада, – объяснила она эту улыбку, – я все равно не собираюсь становиться женой. Ничьей в целом мире!
Артур изобразил недовольство, сжал губы, и девушка, расценив это укором, дернула головой.
– Мама всегда говорит, такую, как я, непросто сносить, так зачем мучить несчастного джентльмена?!
– Почему сразу несчастного? – спросил Артур, изогнув черную бровь.
– Да потому что составить кому-нибудь счастье я вряд ли способна... А потому не волнуйся о моей репутации! Я как-нибудь справлюсь.
Он посмотрел на нее долгим взглядом, вовсе не укоризненным, как думалось Кэтрин, и думал, что, может, это и к лучшему, что он вовсе не джентльмен и не связан семейными обязательствами: если общество отвернется от Кэтрин... он станет всем ее миром. По крайней мере, он попытается... Помечтает хотя бы.
И тут же повел головой, прогоняя туман непрошенных мыслей. Такому ведь все равно не бывать... Хотя, стоит признаться себе, в этот раз он возвращался на берег в твердом намерении переговорить со своими родителями и... Аддингтонами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Расскажи все с самого начала, – попросил он, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей и сконцентрировался на рассказчице, позволяя себе не таясь глядеть на нее.
