– Оставь его, не трогай! – прервал её голос Зарины, возникший из ниоткуда. – Он опасен! – нервно вскипела озлобленная бестия, подошедшая к нам.
– Это ты оставь его! – крикнула девочка-подросток внушающим страх голосом. – Как ты посмела рассказать папе про него? Да ещё сказала что он управляет снами! Лгунья! Ты ведь знаешь что он мне нужен… или ты хочешь разозлить меня? – грозно спросила она.
– А что мне оставалось? Такой шанс отомстить я не смогла проигнорировать. Я ждала этого. Наконец справедливость восторжествует, и он не посмеет больше…
– Лгунья! – воскликнула девочка-подросток и встала. – Мне стыдно быть твоей сестрой, я презираю тебя! Он не причём, и это очевидно. Но ты не хочешь слушать, месть овладела тобой, сделав тебя слепой и черствой! – крикнула она. Мне стало стыдно. За меня заступается девочка-подросток.
– Зачем ты за меня заступаешься? – подумал я, но оказалось что произнёс вслух.
– Потому что нас нечто связывает. Тебе пока не нужно это знать, – обернувшись ко мне, ответила она.
– Тогда может ты расскажешь ему, почему я толкнула его со ступенек, или он сам догадывается? Мерзкий колдун! – заорала в гневе Зарина. – Он пленил тебя, обыграл твою девичью наивность. Сестра, опомнись! Разве ты забыла, как я ослепла из-за него?! – выговорилась она и заревела.
– Вы с ума посходили. Помешанные! – вскрикнул я и встал. Но сразу начал падать. Девочка-подросток меня подхватила. – Я ничего не делал, ни в чьи сны не входил, никакие картины не показывал, и этот концерт мне уже надоел. Вы преследуете меня повсюду, находите меня, мелите всякую ахинею. Надоело! Я хочу домой!
– Извини нас за всё это, – сказала девочка подросток. – Я поговорю с сестрой.
– Все нормально, – сказал я, отойдя на несколько шагов от девочки-подростка. – Только оставьте меня в покое. Ничего сейчас не хочу слышать. Вы все мне не снитесь, я уверен. Харуга-лохата, Зарино-сублимата… не какой я не колдун, я торгую едой, приходите в центр. А теперь у меня болит голова, и я ухожу. Не хочу больше вас видеть! – сказал я, выдавливая последние силы. Если продолжу говорить, из моих уст польётся отборный бред. Я зашагал в сторону дома.
– Нет! – выкрикнула девочка-подросток и, подбежав, набросилась на меня, обхватила руками, стиснула и не отпускает, зажав в объятиях. Я посмотрел на Зарину, слёзы текли по её щекам. Не знаю что здесь происходит, но с ними явно что-то не в порядке.
– Ты слышала? – запаниковала Зарина. – Это заклятие, он наложил на меня заклятие!
– Это была шутка. Зарина, угомонись, – молвила девочка-подросток сестре и отпустила меня.
– Шутка? Ты так не шуты со мной, не на ту нарвался, я тебя ещё раскушу, – сказала Зарина. Девочка-подросток подошла к ней и взяла под руку. – Мы ещё встретимся с тобой! – добавила Зарина.
На прощание девочка-подросток улыбнулась мне, и повела бешеную сестру в сторону центра. В лучах палящей звезды они смотрелись довольно мило. Высокая Зарина и ее маленькая сестрёнка, имеющая на меня какие-то свои особые, личные виды. Зайдя во дворы, я обратил внимание, как на меня пялятся окружающие. Почти все с кем я сталкивался взглядами рассматривали меня, смеялись, а кто-то кривил брови. Сострадания в их лицах я не заметил. Возможно, я просто не заметил. Не знаю на сколько всё плохо с моим лицом.
Пятясь по улицам как дворовый алкоголик, я подбираюсь к родному дому. Вот он, я ему рад, наконец свершилось, и я завалюсь в кровать. Позвонил в звонок, открыла сестра. Когда она на меня посмотрела, я заметил грусть и гнев на её миниатюрном лице. Она заплакала, подхватила меня, завела в квартиру, посадила на стул в кухне и начала звонить по телефону. В голове у меня зазвенело, как непрекращающийся звук колокола. Глубоко вдыхая, я борюсь с тошнотой. Хорошо что добрался до дома. Этот «король» тоже видел меня во сне – это плохо.
Сестра за руку отвела меня в ванную. Горячая струя душа умиротворяет и расслабляет. Сестра принесла квадратики льда в кульке, я возложил их на напухший синяк на лице. Пекущий лёд медленно таял от моей щеки. Платок, забавно прилипший ко лбу, так и не отлип, он присох, будет больно отдирать.
В дверь позвонили. Это Люся пришла меня лечить. Когда мой лоб теплом своим растопил весь твердый лёд в кульке, обратив его в холодную воду, я надел халат и проследовал в комнату сестры. Люся спокойно посмотрела на меня и принялась водить по мне глазами. Как профессионал. Без удивления и всего прочего, что мне тогда было не нужно.
– Привет ещё раз. Будем тебя обрабатывать, – сказала тихо Люся. Рядом с ней стоял чемоданчик врача. Сестра взволнованно ходила туда-сюда, гадая во что я встрял… лучше бы ей не знать.
– Буду очень признателен, – молвил я и присел рядом.
Она рассмотрела меня уже вблизи, касаясь тонкими пальчиками.
– Небольшое рассечение, нужно зашить, – произнесла она и посмотрела на платок, присохший к моему лбу. Накапав что-то на него, она с лёгкостью его сняла, я даже не почувствовал. – И тут зашьём. Потом быстро зарастёт, у меня лучшие средства. Что-то ещё беспокоит?
– Может, разве что несколько синяков.
Я встал, снял халат. Показал синяки и ссадины.
– Ничего критичного. Замажу, заклею, посидишь дома.
– Мне завтра нужно выходить, – заявил я. Нужно управлять киоском с едой, иначе он разорится.
– Попросишь Митю, он выйдет. Ты наверное шутишь, я поняла. Никуда ты не пойдёшь, – сказала сестра.
– Шрамы будут? – поинтересовался я у Люси.
– Скорее всего нет. В худшем случае они будут как ниточки – не заметны. Если сильно захочешь, шрамы можно убрать. Современная медицина может многое. Но парней шрамы красят, – сказала она и поиграла бровями. Мне это понравилось. – Рассечение прямо на синяке. После небольшого укольчика я начну.
Она помыла руки, надела перчатки, продезинфицировала мою рану и приступила.
– Вот скажите, почему когда мы хотим сказать – год, то говорим тысяча дней? – заметил я. Люся готовила шприц, иглу, нитку и всё остальное, разложив это на специальное покрывало, которым она накрыла большую часть кровати.
– Скорее, это просто привычка, традиция. Да и в пяти тысячах дней ощущается больше энергии, чем просто в пяти годах. Пять тысяч дней… Чувствуется глубина, не находишь? – спросила сестра.
– Нахожу, это философская тема. Странный наш мир… Кстати, Люся, хочу тебе сказать, что сон странный, он не простой…
Не успел договорить я, как она меня перебила:
– Сейчас будет укольчик, – предупредив, она уколола меня в щёку, щека полностью онемела.
– Не рассказывай его никому. Ни в коем случае! – настоял я.
– Почему? – спросили они почти одновременно.
– Там такая штука… короче говоря, не только ты видела сон со мной. Звучит как бред, и всего я не знаю, но когда… – сказал я и резко остановился. Она же сейчас будет меня зашивать. Не лучший я выбрал момент. – Слушай, а давай ты сперва меня заштопаешь, а потом я расскажу. Извини.
– Как скажешь, – абсолютно спокойно сказала она и принялась работать. Настоящий профессионал.
Зашив мне рану, она аккуратно срезала концы нитки и покрыла синяк какой-то мазью. Потом она принялась зашивать рану на лбу, но уже без укола. Чем-то помазала, и лоб слегка онемел. Она зашила лоб, срезала, помазала. Готово. Затем она помазала синяки и ссадины, на ссадины наклеила пластыри. Их было не много и они не мешали. Я одел халат, и она дала рекомендации.
– Ну, что там на счёт этого сна? – спросила Люся.
– Точно, не рассказывай про него никому, вообще никому. Одна девочка рассказала папе про такой сон, и из глаз у неё пошла кровь. Она ослепла на долго. Это из её уст. Ещё Кеше снился такой сон…
– Что?! – перебила Люся. – Кеше? Твоему Кеше? Почему же ты молчал?! – спросила она, несколько повысив тон. Глазки её заиграли удивлением и задергались. Она испугалась.
– Прости меня, я не знал про такие последствия…
– Это как-то связано с тем, что твое лицо так разукрасили? – перебив, спросила сестра.
– Частично. Извини что не сказал, – обратился я к Люсе. – Я не хотел нагонять паники и не знал про последствия. С Кешей же всё нормально, он про картину рассказывал и всё хорошо. На картине из его сна было нарисовано место. Мы ходили туда. Звучит безумно, я понимаю.
Сестра просто стоит и слушает. Наверное, думает что мы над ней подшучиваем. Ведь тема разговора абсолютно абсурдна.
– Давай рассказывай всё! – вскрикнула сестра. – Безумно или нет, но побои на тебе настоящие. Кто это сделал?!
– Я думаю, бандиты это сделали. Но я первый начал. Там всё непросто, послушайте всё с начала…
Я решил рассказать всё по порядку, но получилось так, что рассказ мой уместился в паре минут монолога, в следствии чего подробностями он не блистал. Главное, суть я передал как можно доходчивее.
