Тарас Трясило несколько раз ходил в военные походы, пытаясь организовать антипольское восстание. Сил не хватало, и в 1636 году он обратился к московскому царю Михаилу Федоровичу с предложением пойти на московскую службу. Царь отказал. До 1648 года оставалось всего 12 лет.
Тарас Шевченко писал в «Тарасовой ночи»:
«Обiзвавсь Тарас ТрясилоГiркими сльозами:«Бiдна моя Україно,Стоптана ляхами!»Україно, Україно!Серце моэ, ненько!Як згадаю твою долю,Заплаче серденько!Обiзвавсь Тарас ТрясилоВiру рятовати,Обiзвався, орел сизий,Та й дав ляхам знати!Обiзвався пан Трясило:«А ходiм миш, пани-брати,З поляками биться!»
Вже не три днi, не три ночiБ’эться пан Трясило.Од Лимана до ТрубайлаТрупом поле крилось.Iзнемiгся козаченько,Тяжко зажурися,А поганий КонецпольскийДуже звеселився;Зiбрав шляхту всю докупиТа й ну частовати.Зiбрав Тарас козаченькiв —Поради прохати…
Лягкло сонце за горою,Зiрки засiяли,А козаки, як та хмара,Ляхiв обступали.Як став мiсяць серед неба,Ревнула гармата;Прокинулись ляшки-панки —Нiкуди втiкати!
Прокинулись ляшки-панки,Та й не повставали:Зiйшло сонце – ляшки-панкиПокотом лежали».
После смерти в 1632 году польского короля Сигизмунда III, казаки прислали на выборный сейм депутатов. Историк XIX века Н. Морковин писал:
«Казаки лелеяли надежду на будущее. Они требовали восстановления своих прав; свободы вероисповедания; обеспечения судьбы нереестровых, которых паны выгоняют из сел, запрещая своим подданным покупать их имущество и таким образом ставят в безвыходное положение; с желанием стать рядом с польскою шляхтой, потребовав допустить казаков к избранию короля «как членов Речи Посполитой, охраняющих ее безопасность и жертвующих за нее жизнью в битвах со всякими врагами».
Сейм отказал казакам, таким образом «насчет их прав были даны самые сомнительные обещания».
В 1632 году польским королем стал Владислав IV. Шла война с Московским царством, и казаки опять стали ему нужны. В 1633 году для успокоения украинского народа была, наконец, легализована Православная церковь, во главе которой стал митрополит Петр Могила. Польские власти подписали «Грамоту примирения»:
«1. Чтобы в землях были два митрополита, униатский и православный;
2. В Полоцкой епархии должны быть тоже два владыки;
3. В епархиях Перемышльской и Львовской будут только православные епископы;
4. Луцкую епархию униаты уступают православным;
5. Православным должны вернуть некоторые церкви и монастыри;
6. В епархиях униатских свободно православным сноситься к православному епископу, а униатам в епархиях православных к униатским епископам».
Несмотря на подпись короля, грамота не исполнялась.
В 1628 году гетманом нереестровых и запорожских казаков стал Иван Сулима. Он родился в семье мелкого православного шляхтича на Черниговщине, с 1605 года участвовал в морских походах, попал в плен к туркам, у которых пятнадцать лет провел рабом на галерах.
В 1620 году он захватил турецкую боевую галеру и добрался с товарищами в Рим, где папа римский Павел V наградил Ивана Сулиму золотой медалью. Он часто ходил в казацкие походы, в 1633 году почти год осаждал турецкий Азов, освободил много христианских пленных. Историк А. Кузмин писал о казацких походах:
«Табор представлял из себя нечто вроде укрепления из телег, которое запорожцы придумали строить против татар еще во время походов на Крым. Табор давал возможность с малыми силами успешно бороться против многочисленного неприятеля. Табор строился как на месте, так и во время движения. В последнем случае он представлял из себя четырехугольник, каждую сторону которого составляли ехавшие в три ряда телеги. В самой середине везли припасы и разное добро, вели запасных лошадей и гнали скот. Ближе к телегам везли пушки и шла пехота, а снаружи табора ехала густыми рядами конница, закрывая его от взоров неприятеля. Часть конницы рассыпалась далеко впереди и по бокам табора для охраны его от неожиданного нападения, и для добычи «языка».
При столкновениях с неприятелем во время движения табор не останавливался без крайней необходимости, а отбивался на ходу, как мог, пока не достигал какой-нибудь воды: реки, озера, и тогда останавливался. Телеги поворачивались оглоблями в середину так, чтобы они сцепились между собою осями; пехота располагалась за телегами, высунув наружу копья. Пушки расставлялись в воротах, то есть в промежутках между телегами, конница размещалась по сторонам и сзади табора, небольшая часть ее направлялась к противнику и начинала вызывать желающих на «герцы», или единоборство отдельных всадников. Постепенно герцы переходили в более крупные схватки, и в коне концов начиналось настоящее сражение, конница отступала на табор и, когда враг отстоял от него на хороший ружейный выстрел, разъезжалась вправо и влево, открывая пехоту и пушки. Те разом выпаливали по врагу, а конница, стоявшая по сторонам табора, кидалась на неприятеля см боков; иногда часть пехоты выходила из табора и поднимала врага на копья.
Если табор долго стоял на месте, то он еще и укреплялся. К телегам присыпался вал со рвом, в валу проделывались ворота, забранные толстыми бревнами, и по сторонам присыпались горки, на которые втаскивали пушки. Среди табора ставились срубы, осыпанные землей и вооруженные пушками, чтобы отразить врага, пробравшегося внутрь табора. Впереди лежащее поле иногда утыкалось поломанным оружием, железными колючками, или же на нем вырывались рвы и ямы, закрываемые потом хворостом, дерном, травой. Все это делалось для того, чтобы возможно долее задержать врага под пушечными и ружейными выстрелами».
В 1633 году поляки начали строительство крепости Кодак, которая должна была запереть казаков в Запорожской Сечи, фактически держа Сечь в осадном положении. Казаки во главе с Иваном Сулимой были в двухлетнем антитурецком походе и, возвращаясь из него, летом 1635 года штурмом взяли Кодак, вырубили весь наемный немецкий гарнизон и разрушили крепость до основания. Гетман Конецпольский догнал запорожцев, Сулима был захвачен и выдан ему частью старшины, сторонников польско-казацкого «союза». Ивана Сулиму четвертовали в Варшаве. Народ пел о своем герое:
«Не схотили пани-ляхиПропустити й трохи,Щоб їздили в Сiч бурлакиТа й через пороги.Спорубили над КодакомГород-крiпосницюЩе й прислали в Кодак вiйско,Чужу-чужаницю.Обiзвався серед СiчiКурiнний Сулима:«Гей, давайте, хлопцi, зваримВражим ляхам пива!»Обiзвавсь Павлюк-хорунжий:«Допомоги дати!Щоб ту людську перепонуНащент зруйнувати!»Добре Павлюк та СулимаЛяхiв частували —Вiйсько вибили дощенту,Кодак зруйнували».
В 1637 году началось новое казацкое восстание под началом запорожского кошевого – гетмана Павла Павлюка, которое быстро охватило всю Левобережную Украину. Петр Павлюк обратился к украинскому народу с универсалом, в котором призвал всех вступать в его отряды – «всяк, кто пожелает быть казаком, не должен быть принуждаем к подданству панам».
Коренный гетман вызвал П. Павлюка к себе «для объяснений», чтобы потом, как обычно, нарушить «щляхетское слово» и казнить кошевого. П. Павлюк, естественно, не поехал, а потребовал прислать к себе гетманские клейноды, признать его старшим казачьего войска. Однако время было упущено и поляки успели собрать большое войско. Поляки под руководством гетмана Н. Потоцкого в декабре 1637 года в битве у села Кумейки разбили казаков. Историк XIX века П. Симоновский писал:
«Гетман Потоцкий вблизи Корсуни атаковал казаков, и как не имели они много конницы, то вскоре были побеждены, а остальные принуждены были бежать и спрятаться в Боровичах, где Потоцкий легким способом осадил их, так как то место не было укреплено, и как оттуда спастись было невозможно, то, по требованию Потоцкого, на пароль выдали они ему своего гетмана, Павлюка, с прочими четырьмя главнейшими старшинами, которым всем во время сейма в Варшаве, несмотря на пароль, головы отсечены. Но сего не довольно: больше всего последовало несчастье, что казаки, за потерей своих шефов, потеряли привилегии, данные им от короля Стефана Батория».
В апреле 1638 года Петра Павлюка жестоко казнили в Варшаве. Украинский народ прекрасно понимал, что происходит:
«Повернувсь Павлюк додому,У Сiч Низовую,Та й задумав Павлюк зновуБить шляхту гнилую.Знайшов Павлюк побратима —Орла Остряницю,Що не раз пускал iз ляхiвШляхетську кровицю.То не хмары з буйним вiтромЗ Днiпра налягають —То Павлюк та ОстряницяЛяхiв обступают.Силу ж панiв перебилаГолота бурлацька,Та не хотiла в одно статиСтаршина козацька.Звеселився пан ПотоцькийПро таку Негоду,Пiд Кумейками в недiлюНапав на голоту.Ой превражi пани-ляхи,Що ж ви наробили?Скiльки ж бiдных запорожцiвВи з свiту згубили!А старшина боровицькiЛишь про себе дбали,Потоцькому ПавлюкаСамi упiймали.Везуть пани ПавлюкаСелом Боровицею,Ще й скутили йому рученькиНазад сирицею.Ой повезли ж ПавлюкаЛяхи у Варшаву,Шляхтi вражiй на потiху,На тяжкую кару…»
В марте 1638 года началось новое антипольское восстание. Казацкие полки Якова Остряницы и Дмитрия Гуни заняли Хорол и Кременчуг, в мае польские отряды были разбиты под Голтвою. К казакам со всех сторон шли пополнения; атаманы не дождались их и в бою под Лубнами были отброшены польскими полками. Недалеко от Черкасс казаки были разбиты и ушли на Слободскую Украину; сам Остряница основал город Чугуев. Дмитрий Гуня в 1640 году совершил поход на турецкие земли, в котором, возможно, погиб. Народ пел о восстании:
