– Не отпускай меня! Держи под руку!
– Боишься потеряться? – нашла в себе силы откликнуться Габи.
Шаг, еще один. Слева колонна, справа колонна. Частокол. Сзади поджимают сверстники, с утра накачавшиеся пивом. Они жаждут увидеть Вуйцека, который скинул спецовку и повязал галстук для того, чтобы позаботиться об их пенсиях... через сорок лет. Напор толпы умело удерживают дюжие охранники в штатском. Их немного – по двое на каждую секцию, все сбалансировано.
Один из охранников впился взглядом в Габриэлу. Почему он заострил на ней свое внимание? Лицо у нее бледное и она выделяется из толпы? Виктор мигом пришел ей на помощь. Он склонился к ней и с улыбкой спросил:
– Где-то неподалеку был убит первый президент Польши? Не молчи, покажи рукой направление.
Габриэла повиновалась.
– Там. – Она ожила, прогнав мимолетное опасение охраны. – Там находится галерея Захента. Президента Нарутовича убил экстремист Невядомский.
Черт, она даже смогла вспомнить такие детали, как крайне правые взгляды убийцы, он же – критик-модернист, он же – художник. Его приговорили к смертной казни и расстреляли 31 января 1923 года. На его похоронах собралось десять тысяч человек, националисты объявили его мучеником.
– «Крест несли на груди, а револьвер в кармане...»
– Что?! – У Габи заледенела спина. Она во все глаза смотрела на Виктора. Невероятно, что он смог прочитать ее мысли. Только она подумала о польском еврее Юлиане Тувиме, написавшем обличительное стихотворение на похороны президента, как Лугано монотонно продекламировал первую строчку – о кресте на груди и револьвере в кармане.
– Ты меня пугаешь...
– «В пакте вы были с Богом, в союзе с бандитом...»
– Прекрати!
– Вот он! Видишь?
Якуб Вуйцек вырос как из-под земли. Только что в десяти шагах не было никого, и вдруг он, двухметровый гигант, с «удавкой» на шее, с широкими английскими усами. Это он казался охранником рядом с телохранителем, его лицо было потным и красным. Он шел неторопливо, бросая быстрый взгляд в толпу, между колонн этого крыла.
– Что ты делаешь?
Лугано держал и ее, и себя в напряжении. Казалось, он не мог расстаться со стихом Тувима; полный рот слов, и он выплевывал эту шелуху, наращивая темп:
– «Вы с гримасою смеха, в стыде, в содроганье, встаньте, глупые, к окнам! глядите! глядите! глядите!..»
– Прекрати!! – едва не вскрикнула Габи. Сердце ее забилось так часто и сильно, что она приложила руку к груди. Виктор продублировал ее, как будто передразнил. Его рука коснулась пачки сигарет, в которой был смонтирован радиопередатчик, и он нажал на кнопку этого пульта. Габи видела его движение. В голове промелькнула полусумасшедшая мысль, замешанная на таких же полоумных словах: «Встаньте, глупые, к окнам, глядите!» Снайпер в окне! Это он сейчас откроет огонь. На кнопку пульта можно было нажать и в двадцати, и в тридцати метрах отсюда.
Позади раздался автоматный треск. Даже Габи, отчетливо представляя, как рвутся детонаторы, услышала именно автомат.
Телохранитель Токаря резко повернул голову на звук и замер. Его подопечный, как на скачках, обошел его на корпус, чем и подписал себе смертный приговор. Виктор Лугано подтянул ногу под себя и поддернул штанину, одним отточенным движением выхватил из самодельной кобуры «Грозу»...
Американский эксперт в области стрелкового оружия Чарльз Катшоу писал о «Грозе»: «Пистолет однозначно является оружием убийцы, и именно в этой роли он применялся в Афганистане и Центральной Америке. Для этой цели «Гроза» является практически идеальным оружием. Убийце требуется только подойти к жертве достаточно близко и выстрелить. Момент выстрела не будет сопровождаться никаким звуком, поскольку газы останутся запертыми в гильзе, а пуля покинет ствол с дозвуковой скоростью. Более того, не будет даже шума скользящего взад-вперед затвора. Поскольку пуля, которую извлекут при вскрытии из тела жертвы, окажется идентичной пуле стандартного советского автомата, это создаст неразрешимую загадку: ведь звука выстрела никто не слышал... Откуда она? Как удалось произвести выстрел из автомата на людной улице средь бела дня так, чтобы никто ничего не услышал? ...Читатель может представить себе, какие возможности предоставляют эти пистолеты для убийц, а именно для них они и разрабатывались».
11-сантиметровая «Гроза» уже была на взводе и почти невидима в руке молодого агента. Виктор стрелял, отведя локоть назад и прижав пистолет к бедру, чтобы исключить захват оружия телохранителем. Он продемонстрировал широко известную, но редко используемую технику shoot from the hip – выстрел от бедра. Первая пуля попала Токарю в шею, вторая в висок. Телохранитель повалил смертельно раненного на пол и закрыл своим телом. Толпа ринулась в стороны от рокового места и с высоты птичьего полета походила на круги, разбегающиеся от брошенного в воду камня. Она смела военных и милицию, редея на прилегающих к площади улицах.
– Уходим! – Виктор потянул Габи за собой.
Девушку трясло. Она долго не могла прийти в себя. Виктор усадил ее на скамейку и присел на корточки рядом. К ним подошли двое милиционеров. Стандартный вопрос прозвучал глупо, вскрывая бессилие правоохранительных органов:
– Вы видели подозрительных лиц?
– Моей девушке плохо. Это все, что я вижу.
Они ушли.
Виктор принес пива. Они выпили по бутылке. Габи ошарашила и его, и себя:
– Ты убил его!
– Конечно.
– Уже избавился от оружия?
– Нет. Если его найдут, потянут советский след.
Он удовлетворил ее любопытство, вынув из кармана «Грозу»; та как раз уместилась у него на ладони.
– Это один из первых двуствольных пистолетов. Хотя и разработан в конце 60-х, но абсолютно бесшумен. На вооружение КГБ СССР и подразделений армейского спецназа поступил в 1972 году в качестве оружия скрытого применения.
– Ты знаешь, а это страшно, – призналась Габриэла.
...Они встретились, что принесло Габриэле облегчение. Тем не менее и другая весть – о смерти Виктора Лугано – сделала бы ее свободной. Склодовскую в течение почти трех десятилетий терзала неуверенность; жить воспоминаниями ей было тягостно.
Итак, что теперь потребует от нее военная разведка? Габи стала востребована в самые, пожалуй, напряженные времена: никогда еще отношения между Польшей и Россией не были так накалены. Не только политики, но и сам польский народ был настроен против своего соседа.
Лугано – киллер. Кто на этот раз будет его жертвой? Очередной политик? Какого рода помощь он рассчитывает получить? Впрочем, он сам расставил все по своим местам: его «помнишь» для Габриэлы прозвучало как «сделаешь». Ей так показалось.
– Где ты остановился, Виктор?
– В гостинице. Об этом не беспокойся. Мне нужна информация на одного человека.
– Он поляк?
– Да.
– На поляка в Польше трудно что-нибудь найти. У нас любые архивы, имеющие хоть какой-то интерес, отбираются Управлением национальных архивов, – объяснила Склодовская. – Например, материалы по истории Польши легче отыскать за рубежом, чем внутри страны.
– Информацию нужно будет искать среди живых людей. Человека, которым я интересуюсь, зовут Станислав Крайц. Ему двадцать шесть лет. Человек с таким именем до 2008 года работал в софтверной компании антивирусных продуктов. Этих данных, которые я нашел в открытых источниках информации, тебе для работы будет достаточно.
– Да, конечно, – покивала Склодовская.
Габриэла изначально считалась перспективным агентом. Аптекарь во все времена обладал широким кругом знакомых. Она в течение девяти лет передавала в центр информацию о состоянии здоровья некоторых видных деятелей Польши, в частности. Плюс сведения, касающиеся фармацевтического рынка в этой стране и экспорта в СССР, также имели определенную ценность.
Она уже не та Габи, которую знал когда-то Виктор Лугано, да и он уже давно не тот.
– Еще одна деталь, – продолжал Лугано. – Крайц может быть замешан по крайней мере в одной криминальной истории. Уж очень он уверен в себе. Людей, которые делают что-то не в первый раз, видно сразу.
– Я поняла, о чем ты хотел сказать. Я пробью его по криминальным кругам. У меня есть несколько клиентов, которым я без рецепта врача отпускаю лекарства. Среди них военные, полицейские, клерки. Люди зачастую небольшие, но информацию могут дать полезную и достоверную.
– Полезную и достоверную? – улыбнулся Лугано.
– Да. А что тебя рассмешило?
– Да так, ничего. Попутно реши задачу оружия. Мне понадобится надежный пистолет. С прицелом на тебя – пара.
Габриэла осталась непроницаема.
– В Польше море нелегального оружия серийного производства, – сказала она. – Причем в страну оно идет как с западного направления – ФРГ, Австрия, так и с восточного – Украина. На западном направлении неплохо поработали ваши генералы из Западной группировки войск. Правом на хранение оружия в нашей стране обладают четыре человека на одну тысячу. В соседней Чехии – сорок человек на ту же тысячу. Но именно у нас число преступлений с применением огнестрельного оружия выше, чем у чехов. Если в Польше тебе нужно оружие, тебе его продадут под заказ и не спросят, зачем оно тебе. «Калашников» можно купить за пять тысяч злотых, «узи» – в два раза дороже. Надежный пистолет, сказал ты... Я пару лет тому назад приобрела боевой револьвер – «MR-73». Оказалось, что с ним дома действительно спокойно. Да и на работе тоже.
