Форма входа
Читем онлайн Культурист - Б. Седов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
– Алло? – сказала Вера Ивановна.
– Привет, мам, – улыбнулся Влад. – Извини, что я так поздно.
– Да… ничего, – голос Веры Ивановны заметно дрогнул. – Здравствуй, сынок. Что…
– Ты только не волнуйся. Просто я завтра увольняюсь. Только что пришел приказ. Пять часов на сборы осталось – и до свидания, Заполярье. Ха-ха! Ты что молчишь? Ма-ам? Ты не рада?!
– Я… я просто растерялась, – сказала Вера Ивановна. – Очень неожиданно. Радостно. И вовремя!
– Вовремя? – нахмурился Невский. – Ты о чем?
– Сегодня утром звонила тетя Света, из Ленинграда. Соседка бабушки. Ты должен ее помнить.
– Я отлично ее помню, – уже догадываясь, что сейчас скажет мама, кивнул мгновенно посерьезневший Влад. – Что-нибудь с бабулей? Да?
– Да. К сожалению. Прошлой ночью к ней третий раз за месяц приезжала «скорая», – Вера Ивановна начинала плакать. – Света говорит, что… в общем, у нее рак. Не операбельный. Давно. И она очень слаба, почти не встает. Света помогает чем может. Носит продукты, стирает, ставит обезболивающие уколы. Милосердная женщина. А бабуля… Представляешь, ведь ничего мне не говорила! Разве так можно?!
– Ну, не надо плакать, мам, – Влад, как мог, пытался успокоить мать. – Она же у нас гордая, графиня. Вот и не хотела, чтобы ты раньше времени волновалась, изводила себя. Ведь все равно уже… ничего не сделать. На месте бабушки я, наверное, поступил бы так же. В общем… Я поменяю билет с Риги на Ленинград. И пробуду с бабушкой столько, сколько будет нужно. Хоть месяц. Мне сейчас торопиться некуда. Ты только не волнуйся, ладно? Пожалуйста…
– Я стараюсь. Я стараюсь, сынок, – помолчав, тихо сказала Вера Ивановна. – Поезжай к ней. А деньги я тебе пришлю, телеграфом. Дима Тумашевич меня тут просто озолотил, особенно после того, как открыт в центре два видеосалона.
– Знаю. Лохматый скоро Рокфеллером станет, – грустно улыбнулся Влад. Об успехах компаньона, раскрутившегося на перспективной ниве видеобизнеса, Невский, разумеется, знал. С Димкой у них была налажена постоянная связь все два года. Созванивались каждый раз, когда Невский бывал в Мурманске. Знал Влад и о том, что помимо тех денег, которые Лохматый регулярно отстегивал маме, его дома ждет весьма кругленькая сумма – и не в «деревянных», а в твердой валюте.
– Я бы сама поехала, – продолжала Вера Ивановна, – но у нас в поликлинике, как назло, все терапевты болеют, остались только мы с Галей Прошиной. Главврач ни за что не отпустит. Я уже беседовала с ним. Только через увольнение, так он сказал. Его только недавно назначили вместо Федорыча. Молодой, из новых национальных кадров. У нас сейчас везде такое: русских снимают и ставят своих недоучек. Главное, чтобы в паспорте самая модная профессия была: латыш.
– Я в курсе, – угрюмо бросил Влад. – Это только цветочки.
– Надеюсь, пока армия здесь стоит, Карабах и Тбилиси не повторятся, – вздохнула Вера Ивановна.
– Это навряд ли, – заверил Невский. – «Гансы» – не чурки. Кишка тонка. Договорятся как-нибудь с Москвой. По-тихому.
– Дай бог, – согласилась Вера Ивановна. – Дай бог…
О разгуле националистических настроений в республиках Балтии, минувшей весной дружно объявивших о выходе из состава СССР, во взводе не знал только даун. Да и письма от мамы, с подробным описанием всех рижских новостей, Невский получал почти каждую неделю. Хотя сам писал редко. Мать до сих пор была уверена, что Влад служит не в морпехах, с оружием в руках, а в тихом мирном рембате. Электриком-кабельщиком. Сообразив, куда он угодил, Невский решил, что так будет лучше. И фотографий, запечатлевших его в красивой морпеховской форме, единственный из всего взвода, домой не высылал. Видимо, в этом плане он действительно был похож на умирающую в Ленинграде бабушку Наталью Львовну Орлову, урожденную Ягужинскую. А правду мама узнает – через неделю. Ведь ему в любом случае придется слетать в Ригу, для того чтобы в положенный срок после демобилизации встать на учет в райвоенкомате. Хотя после формального выхода латышей из СССР… Вон Альгис Поцус из второго отделения, салага, не отслуживший и года, еще летом рванул в отпуск в родную Клайпеду. А назад в часть не вернулся, решив, что раз Литва вышла из Союза – значит, служить Эсэсэсэру больше не нужно. И что? Его отловили, заковали в наручники и доставили обратно под конвоем как дезертира? Фига с два! Прогнила армия! Тащится Поцус где-то рядом с Клайпедой, на Куршской косе, и время от времени «по приколу» присылает письма. С листовками Народного фронта внутри. Дескать, эй, угнетенные братья, все, кто не русский, – делай ноги, как я. И отсылает их, хитрец, то из Белоруссии, то с Украины, то из России, передавая через проводников поезда, чтобы местный почтальон-комсорг не отнес «контру» прямиком к Бате. А родители Альгиса наверняка прикинулись шлангами: исчез мальчик, какой ужас! Как колобок, который «и от бабушки ушел, и от дедушки ушел». Империя доживает последние дни. Это понятно даже сдвинутому на истории КПСС замполиту Реентовичу. Сам не так давно сказал, остановив Невского возле казармы, с тоской и злорадством в голосе: «Что, доволен небось? Ничего, повоняют ваши лабусы, поиграют в свободу лет эдак десять-пятнадцать, а потом откроют границу. И за голову схватятся, когда вместо русских к ним турки и негры начнут тысячами приезжать. Вот тогда и запоют: дескать, как с „Ванькой“ было тихо, сытно и спокойно!» Но Влад, с четырех лет живущий в Риге, думал иначе. Потому что знал: дорвавшись до независимости, злопамятные и чванливые прибалты скорее начнут селедку без соли жрать, а их бабы – рожать детей от негров с европейским паспортом, чем согласятся снова лечь под Россию. Но с Реентовичем спорить не стал. Бесполезная трата времени. Да и не интересовала Влада политика. Невский хотел грести деньги лопатой, качать мускулы, загорать на пляже в Юрмале и любить красивых женщин. То есть – просто жить…
– Мам, я не могу больше говорить, – оглянувшись на Тараса, отчаянно жестикулирующего возле открытого окна, торопливо сказал Влад. – Я завтра вечером позвоню тебе, как только доберусь до бабушки, – пообещал он. – Пока, мам!
– До свидания, сынок, – Вера Ивановна повесила трубку. А Невский, вслед за последним, остававшимся стоять на шухере, «подельником» (остальные, сделав дело, смылись в казарму) метнулся наружу из кабинета командира, не забыв аккуратно прикрыть за собой оконную раму. Так, чтобы Батя не сразу обнаружил, что в его отсутствие здесь были незваные гости.
…Утро выдалось на редкость теплым и ясным для середины ноября в Заполярье. Температура чуть ниже нуля. Низкое оранжевое солнце ярко светило из-за нависающей сопки. Полное отсутствие снега. На плацу перед казармой, где выстроился весь взвод – за исключением тех, кто не стоял в карауле, – серебрился в косых солнечных лучах голубой иней. Голос Бати, слегка отраженный гранитным камнем сопки, а оттого дробящийся, звучал в прозрачном неподвижном воздухе звонко и отчетливо. Зачитав приказ, майор Калганов взял протянутый замполитом второй документ и стал вызывать из строя тех, кому «за успехи в боевой и политической подготовке и в связи с увольнением в запас» были присуждены очередные воинские звания. Из пятнадцати одетых в сверкающую, идеально подогнанную и отутюженную парадную форму дембелей новые погоны получили двенадцать. В том числе и командир первого отделения Невский. Теперь в его военном билете вместе с отметкой об увольнении стояла запись: «главстаршина». Это было максимальное звание, предусмотренное уставом для морпеха-срочника. Таких «прогибов» среди дембелей оказалось двое: Влад и Микола Трохименко из Ивано-Франковска – комсорг, почтальон и главный взводный стукач. Каким-то чудом ни разу не попавший под заслуженную «пацанскую раздачу».
Получив военные билеты, погоны, характеристику и расписавшись в журнале за конверт с деньгами, пятнадцать дембелей распихали все это добро по карманам, образовали четыре шеренги и, чеканя шаг, под звуки марша торжественно прошли «коробочкой» перед стоявшими у входа в штаб замполитом и старшиной. Следом прошлепали все остальные. Короткий плац кончился, затихла и музыка. А вместе с ними завершилась и двухгодичная служба Невского в Краснознаменном Северном флоте. По заранее имеющейся договоренности все новоиспеченные «гражданские» сразу после развода собрались в Ленинской комнате, закрыли за собой дверь и быстро распили там две бутылки водки, закусив дольками яблока. После чего окончательно почувствовали себя свободными. Влад – а с ним еще двое ребят, Индеец из Питера и Крот из Новгорода – пожали руки остающимся и покинули расположение взвода, направляясь в поселок Роста, откуда ходил автобус до центра города. Там заскочили в авиакассы, где Невский без проблем поменял билет, зашли в популярный среди местных ресторанчик «Дары моря», а потом – после жареной трески с пивом – поехали на такси в аэропорт «Мурмаши». В пять часов вечера все трое уже спускались по трапу самолета, полной грудью вдыхая совершенно иной, чем в Мурманске, балтийский воздух величественного Ленинграда. Борьку Крота, как оказалось, в «Пулково» уже ждали родители, приехавшие из Новгорода на почти антикварном «Москвиче». Добрые и бесхитростные провинциалы с радостью согласились сделать небольшой крюк и подкинуть сослуживцев сына до ближайшей станции метро. Вышли на Московском проспекте. Спустились по эскалатору на платформу.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Культурист - Б. Седов бесплатно.
Похожие на Культурист - Б. Седов книги
- Кулак и крест - Михаил Серегин - Боевик
- Искатель неприятностей - Б. Седов - Боевик
- Правила боя - Борис Седов - Боевик
- Рок-н-ролл под Кремлем - Данил Корецкий - Боевик
- Рок-н-ролл под Кремлем - Данил Корецкий - Боевик
- Оборотень - Евгений Сухов - Боевик
- Ангел-хранитель - Анатолий Гончар - Боевик
- Залетный фраер - Сергей Зверев - Боевик
- Год 1914-й. Время прозрения - Михайловский Александр - Боевик
- Гордость спецназа - Александр Тамоников - Боевик