моим ртом! Ты с ума сошел! — Мотая головой из стороны в сторону, она смотрит на других людей, стоящих во дворе. — Сделайте что-нибудь!
— Я же сказал, они тебе не помогут. — Я сокращаю расстояние, между нами, одним быстрым шагом. Подняв руку, я провожу пальцами по ее челюсти в почти любовном жесте, а затем крепко сжимаю ее и устремляю на нее жесткий взгляд. — Итак, вперед. Кричи о помощи. Никто тебя не спасет. И знаешь, почему?
Она смотрит на меня так, словно может убить меня одним только своим яростным взглядом. Я ослабляю хватку на ее челюсти и вместо этого большим пальцем поглаживаю ее щеку. Это вызывает дрожь в ее теле, и ее глаза на секунду замирают. Затем они снова открываются, и она снова смотрит на меня.
Я провожу рукой по ее горлу, слегка поглаживая большим пальцем шею. Еще одна дрожь пробегает по ее позвоночнику.
— Ты знаешь, почему? — Спрашиваю я.
— Потому что ты психопат? — Предлагает она, на ее губах играет фальшивая улыбка.
Моя рука слегка сжимается вокруг ее горла. Я поднимаю другую, чтобы показать жестом на университет вокруг нас.
— Нет. Потому что я могу в считанные минуты уволить или исключить всех присутствующих. Я могу разрушить всю жизнь человека одним телефонным звонком.
— Очень зловеще с твоей стороны.
Я опускаю руку вниз и провожу пальцами по ее ключицам.
— Возможно.
Она снова дергает за наручники.
— Ты не можешь этого сделать.
Мои пальцы перемещаются к ее шее, и, когда я ласкаю это место, ее глаза снова трепещут в пьянящей манере. Я хватаю ее за волосы и наматываю их на кулак, откидывая ее голову назад и заставляя обнажить горло, прежде чем наклониться и прошептать ей в губы свои следующие слова.
— Я могу делать все, что захочу, милая. Потому что моя семья владеет всем этим городом.
Она взволнованно вдыхает.
Затем я резко отпускаю ее волосы и отступаю назад. Вытирая руки, я пожимаю плечами и бросаю на нее знающий взгляд.
— Но меня можно убедить освободить тебя от наручников.
Ее глаза сужаются.
— Если…?
— Если ты снова пососешь мой член. Прямо здесь. Прикованная к этому столбу. На глазах у всех этих людей. Тогда все узнают, что ты действительно моя сучка.
— Да пошел ты!
Я бесстрастно пожимаю плечами.
— Я просил только минет, но, конечно, мы можем сделать и это вместо него, если хочешь.
— Ты сумасшедший! — Металл лязгает, когда она снова яростно бьется о наручники. — Я никогда не встречала более высокомерного, властного…
— Значит, нет? — Перебиваю я.
— Да, это "нет", придурок. — Она повышает голос, практически выкрикивая слова. — Я бы не стала снова сосать твой крошечный член, даже если бы от этого зависела моя жизнь.
Злобная улыбка кривит мои губы. Крошечный член, да?
Сделав шаг ближе, я беру ее подбородок в карающую хватку. Затем наклоняюсь вперед и провожу губами по ее губам, едва касаясь, прежде чем произнести свои следующие слова прямо ей в рот.
— Я запомню, что ты это сказала. — Я отпускаю ее и, отстранившись, провожу по ее щеке двумя энергичными похлопываниями. — Ну, тогда удачи.
Гневные ругательства следуют за мной, когда я резко разворачиваюсь и ухожу. Они сопровождаются лязгом и скрежетом, когда Оливия снова бьет наручниками о столб, а я тихонько хихикаю.
Теперь мне остается только вернуться домой и ждать телефонного звонка. Никто здесь не поможет Оливии выйти из затруднительного положения, а значит, в конце концов она сломается и будет умолять кого-нибудь позвонить мне и сказать, что передумала.
Мне нравится, как упорно она пытается бороться.
Но против такого человека, как я, она всегда будет проигрывать.
11
ОЛИВИЯ
Самодовольная победа все еще искрится в моей душе, когда я встаю с кровати и вытягиваю руки над головой. Я мысленно представляю себе эту сцену. Примерно через час Александр врывается в этот двор, ожидая найти меня все еще прикованной к столбу, рыдающей и готовой молить его о пощаде.
С моих губ срывается усмешка. Не могу поверить, что он думал, что это сработает. Неужели он не обратил внимания?
Он никогда не сможет выиграть войну против такой, как я.
Я качаю головой над глупостью Александра, собирая полотенце и туалетные принадлежности, чтобы отправиться в душ. Оглянувшись через плечо, я проверяю, не забыла ли я чего-нибудь, пока открываю дверь в коридор. Но мои движения резко обрываются, когда я врезаюсь во что-то твердое. Я в замешательстве поворачиваю голову назад и смотрю на неожиданную преграду.
Мои глаза расширяются.
Черт.
Александр Хантингтон стоит прямо перед моей дверью, загораживая выход. На нем костюм-тройка темно-серого цвета, а его бледные глаза злобно блестят, когда он задирает голову и смотрит на меня сверху вниз. Оторвавшись от его твердого, мускулистого тела, я делаю шаг назад и роняю полотенце и туалетные принадлежности, пытаясь осознать происходящее. Александр следует за мной, заставляя меня отступить еще дальше в комнату.
Холодное чувство разливается по моей груди, когда он закрывает дверь за своей спиной.
— Ты не можешь здесь находиться, — пролепетала я.
Как только слова покинули мой рот, я пожалела о них. С таким же успехом я могла кричать на весь мир, что его неожиданное появление выбило меня из колеи.
Он одаривает меня знающей улыбкой.
— Кажется, вчера я сказал тебе, что могу делать все, что захочу. — Солнечный свет падает на его лицо, заставляя глаза блестеть, и он надвигается на меня медленными и осторожными движениями хищника. — Или, может быть, ты хочешь еще одну демонстрацию?
Наконец-то мой разум закончил собирать воедино мои разрозненные мысли, и я вновь обхватываю себя уверенностью, как щитом. Подняв подбородок, я перестаю отступать и вместо этого одариваю его насмешливой ухмылкой.
— Ах да, ведь это так хорошо сработало для тебя вчера.
Он продолжает идти вперед, хотя я уже не отступаю, и через несколько шагов он стоит так близко ко мне, что я чувствую, как его грудь задевает мою, когда он дышит. Не думая, я делаю шаг назад. Он ухмыляется, но не сокращает расстояние.
Вместо этого он пристально изучает мое лицо.
— Как ты освободилась от наручников?
— Я вывихнула большой палец, а потом выскользнула из них.
В его глазах на секунду мелькает удивление и… что-то еще. Затем его взгляд опускается на мои руки, и прежде, чем я успеваю среагировать, он хватает меня за оба запястья и переводит их на взгляд. Я дергаюсь против его хватки, но это бесполезно. Я никогда не смогу победить в битве за
